Съезд проходил в конференц-зале гостинцы «Космос». Место, конечно, было гораздо более представительным, чем тот заштатный ДК, где они проводили конференцию. Маринка обратила внимание на специальный автобус с надписью «TV» на борту, стоявший на улице перед входом – такие она видела только в телерепортажах о каких-то важных событиях. И точно – в фойе вокруг стоящей на штативе телекамеры суетились оператор и осветитель, журналистка с микрофоном стояла рядом с Черенковым. Руднев прохаживался неподалёку. Маринка издали помахала ему рукой, опасаясь случайно попасть в кадр. Руднев торопливо подошёл к ней.

- Смотри! – кивнул он на телекамеру и возбуждённым голосом похвастался, – У нас сейчас три камеры работают.

Маринка уже знала, что это значит. Даже в крупных телекомпаниях от силы пять выездных бригад, и на первое попавшееся мероприятие редактор бригаду не посылает. А если на съезд «Провинциальной России» прислали бригады аж три телекомпании, значит, телередактора считают это важным политическим мероприятием.

- Евгений Александрович, я вам на всякий случай набросала тезисы для выступления, – она протянула ему листки с текстом, который сочинила ночью.

- Спасибо, – Руднев убрал их в свою папку, – Значит, слушай сюда. Я записал тебя как представителя нашего регионального отделения. А то от нас только одна Татьяна приехала. Помнишь её – она у нас бухгалтером была? Иди пока регистрируйся, а я её поищу.

Маринка подошла к столику регистрации, отметилась и получила красный мандат участника съезда и пакет с логотипом движения, в котором лежала раздатка. Затем она направилась в туалет, где, усевшись в уголке, сняла ботинки и надела специально захваченные для этого туфли без каблуков. Этим она преследовала сразу две цели – не париться в помещении в уличной обуви; а главное – офисная обувь давала всем понять, что она тут свой человек, а не с улицы. Этот приём она подглядела у залётных тёток-коммивояжёров, которые частенько проникали в здание, где был офис движения. Хитрые тётки заходили в здание как обычные посетительницы, и первым делом направлялись в туалет, где снимали верхнюю одежду и переобували уличную обувь. А потом уже шастали по этажам как обычные представительницы офисного планктона, не вызывая подозрений.

Руднев с Татьяной уже поджидали её у окна.

- Маринка, ты совсем в столичную жительницу превратилась! – восхитилась Татьяна. В её же облике неуловимо проглядывало что-то провинциальное.

- Ну вы тут пока пообщайтесь, а мне надо отойти, – кивнул им Руднев.

- А Женька совсем не изменился – такой же нескладный! – Татьяна поглядела ему вслед и снова повернулась к Маринке, - Ну рассказывай, как ты тут? Замуж за москвича ещё не вышла? Я гляжу, в юбке стала ходить? А то дома я тебя только в джинсах видела. Тебе идёт.

- Да, обстановка способствует, – Маринка смущённо поправила юбку, – Тут не до замужества – видишь, какие дела творятся.

- Это ты про Долотова? Слышала, по телевизору много показывали. И чем кончилось? Нашли кого?

- Идёт следствие. Может, Евгений Александрович подробности знает?

- А вот сейчас у него спросим, – Татьяна кивнула на подошедшего Руднева.

- Чего спросите? – заулыбался Евгений Александрович. Было заметно, что он рад видеть Татьяну – наверное, потому, что она напомнила ему о малой родине.

- Мы тут Ивана Владимировича вспомнили, – объяснила Маринка.

- А, это дело тёмное. Там концы наверх уходят. Ты лучше расскажи, – он повернулся к Татьяне, - чего у нас там делается? Как завод? А то с тех пор, как меня оттуда ушли, я новостей не знаю.

- Сменили директора. На старого завели уголовное дело. Пошли федеральные заказы, завод задышал, народ, который уволился, стал назад возвращаться. А ты знаешь… - Татьяна совершенно в манере Руднева придвинулась к нему и понизила голос. Маринке, чтобы её расслышать, тоже пришлось к ней наклониться, – Предыдущий директор, который тебя выставил, был ставленник сам знаешь кого.

Она кивнула на конференц-зал, где собирались делегаты съезда.

- Не понял! – уставился на неё Руднев.

- За ним стоял Осина, – пояснила Татьяна, – Там была какая-то афёра, и большая часть акций завода отошла Осине. А сейчас, в связи с уголовным делом, это оспорили. Хоть завод ожил, а то людям работать больше негде.

- Ты гляди, как оно… - Руднев задумчиво покачал головой, – А я тогда понять не мог – кто же за этим стоит. Чуть не погубили завод!

- Жень, ты смотри! Всё, к чему Осина прикасается, разрушается. Как бы и с вашей партией чего не случилось!

- С нашей, – поправил её Руднев, – Не должно. Ну пойдём в зал, сейчас начнётся.

12.8.

Под огромной эмблемой «Провинциальной России» на сцене в президиуме было всё руководство движения: сопредседатель движения Черенков, председатель федерального исполкома Руднев, политсовет движения во главе с профессором Гришиным. Присутствовал даже Лев Абрамович Осинский – в виде изображения на специально для этой цели установленном на сцене большом телевизоре.

Съезд начался с минуты молчания в память об Иване Владимировиче Долотове. Все делегаты поднялись со своих мест – Долотова многие знали лично. Затем начались традиционные в таких случаях выступления. Первым взял слово Черенков. Маринка слушала шефа невнимательно – черновик его речи она печатала накануне. Интерес она проявила только тогда, когда начались вопросы с мест. Пожилой коренастый мужчина взял переносной микрофон и представился:

- Председатель Калининградского регионального отделения Полубояринов. Сергей Михайлович, у меня такой вопрос – какова позиция нашего движения по поводу малого бизнеса? Мы одобряем это уродливое явление последних лет, или как?

- Спасибо за вопрос, – Черенков подался к микрофону, установленному на трибуне, хотя слышно было и так хорошо, – Я не считаю малый бизнес уродливым явлением. Даже наоборот – это очень важное и необходимое явление. Почему-то считается, что это только торгово-посреднические услуги, но это не так. Это и сфера услуг, и даже производство. Сейчас, в связи с развитием технологий, часто нет необходимости в создании огромных производств. Современную высокотехнологичную продукцию вполне можно выпускать в рамках малого предприятия. А главное – это обеспечивает занятость населения, его доходы.

Представитель Калининграда снова поднялся:

- Но ведь эти бизнесмены не платят налоги, придумывают всякие серые схемы. Какая от них тогда польза?

- Вы о чьей пользе думаете – бюджета или конкретных людей? – ответил вопросом на вопрос Черенков, – У нас государство для людей, или люди для государства? Я считаю, что государство для людей. Даже если малый бизнес вообще не платит налогов в бюджет, он создаёт рабочие места, даёт людям заработать, производит товары и услуги. Уже в этом его огромная польза. А эти деньги так или иначе всё равно в бюджет попадут. Люди заплатят за квартплату, купят товары, заправят автомобиль, а с этого уже будут уплачены налоги. Так что можно на какой-то период вообще отказаться от налогов на малый бизнес. Бюджет от этого потеряет немного – вы сами сказали про серые схемы. Зато существенно упростится работа налоговых органов, а самое главное – малый бизнес получит дополнительный стимул к развитию. То есть, в конечном итоге, люди станут жить лучше. Такова позиция нашего движения. Ещё вопросы?

- Шевелёва, Санкт-Петербург, – поднялась женщина в другом углу зала, – Сейчас предпринимаются попытки обелить Сталина, и даже в очередной раз установить ему памятники. Не видите ли вы в этом угрозу оправдания и реставрации культа личности?

Голос у Черенкова стал строгим, даже жёстким:

- Давно уже пора научиться принимать историю нашей страны такой, какая она была, а не пытаться выдавать свои фантазии за реальные факты. Это касается как ненавистников Сталина, так и его восторженных поклонников. Сталин – объективный факт в истории нашей страны, хотим мы этого или нет. Что же касается реставрации культа личности, то тут и без Сталина вполне справляются. Вижу ли я угрозу возрождения культа личности? Да, вижу. Но дело тут вовсе не в Сталине – это, повторю ещё раз, историческая фигура. Ещё вопросы?