- Тед… - прошептала она, начисто снося мне крышу. Ноготки царапали меня сквозь рубашку, блуждали в волосах, спускались по щекам и шее. Я перехватил её руку, прижав к стене, лаская губами её ключицу, плечи, грудь… Она плавилась в моих руках как горячий воск.
Резкий стук заставил меня замереть, а Андромеду вскрикнуть. Застывшая в паре шагов от нас Нарцисса глупо пялилась, открыв рот. Я нервно улыбнулся, представив, какая забавная картинка открылась её глазам – любимая старшая сестра, зажатая между стеной и грязнокровкой в самой что ни на есть неприличной позе, и окровавленный Эйвери на полу. Мягко оттолкнув меня, Андромеда высвободилась из моих объятий и невозмутимо поправила причёску и платье. Мгновение – и её лёгкая фигура скрылась в темноте.
Оставив Нарциссу в её немом изумлении, я вышел следом.
Возвращаться на вечеринку не хотелось. Ноги сами привели меня в Выручай-комнату, но и там мне сегодня было не найти уединения.
Увидев меня, Андромеда глухо засмеялась и потушила сигарету в огромную пепельницу, стоявшую прямо перед ней.
- Что мы творим, Тонкс? – истерично смеялась она, пока я, застыв в дверях, пялился на её обнажённую спину. – Ты такой… тебя не назовёшь героем. Ты не красавец, не выдающийся талант… Про кровь и деньги я вообще молчу…. Почему я связалась с тобой?
- Наверное, я хороший друг, - ответил я, усаживаясь на мохнатом ворсовом ковре у её ног. – Каждому ведь нужен друг.
- Друг? – губы скривились в горькой усмешке.
- Друг, - заверил её я, сжав тёплую ладошку.
И тогда её прорвало. Она говорила и говорила, сидя на полу рядом со мной, про свою семью, равнодушие родителей и сложные характеры сестёр, про свои детские страхи и тайные надежды. Бросить всё. Уехать. Исчезнуть.
Я молчал, нежно обнимая и поглаживая её по голове.
- Но мы ведь не можем быть просто друзьями? - вдруг спросила она, возвращаясь к оставленной теме. Глаза её были красные и заплаканные, совсем не подобающие для королевы Слизерина.
Я поцеловал её в ответ. Не так, как там, в коридоре, а легко и трепетно, так нежно, как целуют ребёнка. Она робко потянулась в ответ.
- Так хорошо, - выдохнула она мне в губы. – Спокойно…
- Теперь всегда всё будет хорошо, - пообещал я и по широко открывшимся карим глазам я понял, что она мне поверила.
Лёд между нами таял, стены рушились, а мы спасались от всех этих так внезапно наступивших перемен в объятиях друг друга, чувствуя, что наконец-то всё правильно, так, как и должно было быть. И неважно, кем мы родились и как долго шли друг навстречу другу. Неважен был статус крови, факультет, чужое мнение. Всё было неважно, кроме этих спасающих объятий, этого яркого маячка среди бушующих волн жизни.
- Я ревновала тебя, - призналась Меда, прячась на моей груди. – К этой Стоун. Так сильно, что даже страшно. Как можно было быть такой дурой и отдать тебя ей?
- Я тоже ревновал тебя. Ко всем. К Малфою, этому чёртовому Раулю, Эйвери… Да и к остальным этим глазеющим на тебя красавцам тоже.
Андромеда кокетливо рассмеялась.
- Я не целовалась ни с одним из них у тебя перед носом, - заметила она, а я подумал, что она могла с лёгкостью выскочить за одного из них замуж, но говорить ей об этом не стал.
- К чёрту их всех, - проворчал я, щекотно гладя её талию. Она бархатно засмеялась в ответ. Наши пальцы сплелись, дыхание потяжелело, ленивые движения стали простыми, быстрыми и ритмичными.
Где-то вдали часы пробили полночь. Начался отсчёт новой жизни.
========== Глава 11 ==========
Сколько я себя помню, никогда ещё я не смотрел в сторону дворца неподалёку от деревни с таким нетерпением и тоскою как в те долгие полтора года до окончания Хогвартса. Это всё равно, что держать в руках ключи, стоя на пороге и не имея возможности войти внутрь. В школе, соблюдая высочайшей степени осторожность, мы умудрялись видеться с Андромедой практически каждый день, но лето оборачивалось для меня тяжёлым испытанием. Летом мне только и оставалось, что бродить по маленькой роще, рискуя быть замеченным кем-то из поместья и надеяться, что Андромеда наблюдает за мной из своего окошка. Встречаться мы не решались — Беллатриса вернулась домой и теперь словно коршун следила за каждым шагом младшей сестры. Из писем Меды, присланным под покровом ночи, я узнал, что Блэки ищут возможность как можно выгоднее выдать её замуж, и только решительная позиция самой Меды и мягкое вмешательство её тётушки Кассиопеи (чья личная жизнь не сложилась из-за каких-то странных тайных обстоятельств) помогло оттянуть время помолвки. Было решено, что сразу после окончания школы состоится помолвка Андромеды с Вилмером Роули, наследником знатной фамилии и неплохого состояния. Меда безропотно согласилась, ведь долгие месяцы в выручай-комнате нами разрабатывался план бегства.
План был по сути прост: в одну прекрасную ночь Андромеда Блэк исчезала из поместья и никогда более не появлялась в Блэкроде. Была выбрана и дата — годовщина свадьбы кого-то из Блэков, традиционно отмечаемая в Лондоне. В тот день у Андромеды должна была разболеться голова, что позволило бы ей остаться дома под присмотром домового эльфа. На общие деньги мы сняли небольшой домик, где собирались поселиться после бегства. Словом, план был продуман до мелочей, и поэтому неудивительно, что он с треском провалился.
В назначенный день и час я вновь стоял перед массивной кованой калиткой с украшенной завитушками буквой «Б». Блэки. Древний и чистокровный род, одну из главных драгоценностей которого я сегодня собираюсь выкрасть. Что ж, моя мачеха не зря говорила, что из меня выйдет мошенник.
Я легонько коснулся калитки. Как и в тот день, когда я вломился в сад Блэков, она оказалась не заперта. Тихий скрип, шелестенье ветра и ни души в саду. Андромеда должна была появиться с минуты на минуту, но… Я напряжённо вслушивался в тишину, стараясь различить в ней лёгкий шум её шагов, но всё напрасно. Минуты тянулись как целая вечность.
«В доме всё равно никого нет, все должны быть в Лондоне», — напряжённо размышлял я. Накануне я просмотрел все газеты, пока не нашёл заметку о том, что торжество по случаю годовщины свадьбы Вальбурги и Ориона Блэков действительно должно состояться сегодня. Что могло задержать Андромеду? Повинуясь внезапно охватившему меня безрассудству, как и долгие семь лет назад, я с силой толкнул калитку и вошёл в сад. Стараясь не думать об опасностях, которые могли меня здесь поджидать, я почти бегом кинулся к дому. Пару долгих минут, и я оказался у самой двери. Не дав себе времени на страх, я схватился за серебряную ручку и рванул дверь на себя.
Внутри дом Блэков оказался таким же мрачным и величественным как снаружи. Пол холла украшал огромный тёмный ковёр с вышитыми серебристыми ящерицами сверху. На всех стенах висели огромные портреты, закрывшие веки в ту самую секунду, как я переступил порог дома. Лишь одна женщина не притворялась спящей. Яркие зелёные глаза словно просвечивали меня насквозь, а алые губы кривились в ядовитой усмешке. Она была красивой, пожалуй, одной из самых красивых женщин, что я когда-либо видел, но искра безумия в зелёных глазах придавала ей сходство с Беллатрисой, пугая и завораживая одновременно.
— Это Элладора Блэк, — раздался совсем рядом тихий, словно доносившийся издалека, голос. — Она была также безумна как моя милая Белла и пролила немало крови. Она же ввела обычай отрезать головы постаревшим домовым эльфам. Они висят там, под лестницей, у входа в кухню. Но её время прошло.
Оглянувшись, я замер в нерешительности. В Хогвартсе я привык к привидениям, но в этом дьявольском месте от вида Фриды кровь застыла у меня в жилах. Длинное белое свадебное платье, вуаль, жуткая улыбка — я словно провалился в фильм ужасов.
— Я знаю, кто ты, — тихо произнесла она, — ты тот, кто похитил сердечко малышки Андромеды. Она ждёт тебя в своей комнатке. Я провожу тебя.
Я неуклюже поклонился в знак благодарности. Фрида вновь улыбнулась и, в пару мгновений взлетев вверх по огромной лестнице, запела:
