Начинало темнеть, когда мы выехали с окружной на Горьковское шоссе. Я открыл "Атлас автомобильных дорог СССР".
- Через час будем в Орехово-Зуево. Осталось чуть больше восьмидесяти километров.
В Орехово-Зуево мы ехали на завод "Респиратор". Там производили медицинские ингаляторы. Заодно директор сахзавода попросил привести, дефицитные в те годы, кислородные редукторы для сварочных аппаратов. Узнав об этом, брат Алексей, работавший тогда заместителем главного врача района, попросил привезти пять редукторов и для больниц.
- Не будем мы сегодня в Орехово-Зуево на машине с молдавскими номерами. Ночью, рассказывают водители, бывают неприятности.
На окраине небольшого городка, названия я не запомнил, Василий Иванович свернул с трассы и остановился на просторной площадке. Справа широченные зеленые ворота. На них красные звезды с расходящимися лучами.
- Тут воинская часть. Площадка всю ночь освещена. На КПП постоянно дежурят военнослужащие. За три рубля солдат глаз сводить не будет с нашей машины. Я тут ночевал не раз, когда гнал ГАЗоны в колхоз, потом на сахарный завод.
Поужинали, купленными в одном из московских гастрономов сыром и колбасой. Помидоры и огурцы у Василия Ивановича были домашние. Выпили по бутылке пива. Как и в Железногорске, уютно разместились в просторной кабине ИФы. Едва стало светать, как мы снова были в пути. Орехово-Зуево оказалось совсем рядом. На окраине, увидев двух парней, видимо спешащих на работу, Василий Иванович спросил:
- Как проехать на завод "Респиратор"?
- Очень легко. Прямо по этой улице. Увидишь мост через Клязьму. До моста повернешь влево. Во дворе казарм можно пристроить машину.
Скоро мы въехали в тенистый двор, окруженный вековыми деревьями. Казармы оказались двух- и трехэтажными, красного кирпича, зданиями общежитий, воздвигнутыми, как выяснилось позже, самим Саввой Морозовым. Потемневший, но прекрасно сохранившийся красный кирпич, относительно узкие, но высокие окна, широкие входные двери придавали зданиям мрачную монументальность.
- Где здесь можно помыться? - спросил Василий Иванович, вышедшую из подъезда, женщину.
. - На кухне. Первая дверь направо. Там и розетка есть. Побриться сможете.
Мы вошли. Довольно широкий длинный полутемный коридор с единственным, в противоположном конце, высоким окном. Направо дверь была открыта. Кухня оказалась огромной, больше похожей на спортзал, комнатой. В центре длинный, обитый сверху алюминием, стол. В нижней части стола со всех сторон множественные дверца с небольшим вырезом в верхнем углу. Через отверстие проходит цепочка, прикрепленная к примусу или керогазу. По закрытым на разные замки дверкам, понял, что на ночь все убирается в тумбочку. Под замок.
В углу огромная, как на хлебопекарне, печь. Над припечком краник для подачи соляры. Напротив стола умывальник с единственным краном. Рядом розетка. Над ней надпись: "Электроплитки и утюги не включать!"
Достав наши электробритвы, мы по очереди побрились. Кухня оживилась с приходом трех женщин. Потом вошел мужчина. Было ощущение, что на нас не обратили внимания. Мы помылись, вытерлись, взятыми в дорогу, полотенцами. Сказав спасибо, пошли к выходу:
- На здоровье! - понеслось нам вдогонку. - Заходите еще!
Василий Иванович, сжав губы, покрутил головой. Когда мы подошли к машине, он тихо сказал:
- А ведь в Прибалтике и на Западной Украине давно газ, электроплиты. Я много ездил по стране, видел. А по дороге в Свердловск видел самую настоящую нищету.
До восьми утра оставалось минут пятнадцать. Я хотел пройти около ста пятидесяти метров и посмотреть видневшуюся Клязьму, о которой много начитан. Но Василий Иванович кивком головы указал мне в сторону проходной "Респиратора". Нескончаемым потоком, шеренгами в несколько рядов, на завод шли люди. Все они скрывались за стеклянными вращающимися дверями.
- Большой завод! - протянул Василий Иванович. - Скорее всего военный. А ингаляторы и редукторы так, ширпотреб.
Забрав документы, пошли в заводоуправление. Нашли отдел сбыта. Пожилая полная женщина, взяв доверенность, долго искала что-то в толстой амбарной книге. Повернулась к нам:
- Вас в разнарядке отпуска нет. Нашла разнарядку на четвертый квартал. Только Кишинев, ГАПУ, Управление "Молдмедтехника". Сахзавода не вижу. Перед выездом по телефону вы связывались?
Мы молчали. Такой облом!
- Может у вас еще есть какие бумаги?
Василий Иванович вышел вперед:
- У нас коньяк молдавский есть, вина сладкие, водка...
- Нет, нет! Ничего не надо! - женщина двумя руками словно отталкивалась от нас. - Вы с чековой книжкой или по доверенности на инкассо?
Так, впервые в жизни я стал постигать сложную науку взаимных расчетов. Заодно и алгоритм действий советского снабженца.
- Дайте ваш паспорт!
Я протянул. Женщина открыла паспорт. Прочитав, округлила глаза:
- Доверенность на Цыбульчака, а вы Единак!
Василий Иванович протянул свой паспорт. Оказывается, все доверенности были выписаны на него, как на работника сахарного завода. Я тут вроде и ни при чем?
Женщина куда-то позвонила. Спросила о наличии изделий по длинным номерам. Я ничего не понял. Затем выписала накладные. Потом позвонила в бюро пропусков. Назвала наши фамилии.
- Идите в бухгалтерию и бюро пропусков. Там скажут, как проехать на погрузку.
Василий Иванович с чековой книжкой, доверенностями и накладной пошел в бухгалтерию. В бюро пропусков, взяв наши паспорта, выписали общий пропуск на нас и на машину. Скоро Василий Иванович подъехал к широким воротам. Открыл пассажирскую дверь:
- Садись! Сойдешь, когда разрешат!
На воротах у нас после проверки, от пропуска оторвали желтую полоску. Через метров сто пятьдесят вторая проходная. Сличив наши фотографии на паспортах, охранник оторвал от пропуска розовую полоску. Открыл следующие ворота. Мы проехали. Слева на стене крупными буквами: Склад готовой продукции. Стрелка.
- Охрана серьезная! Что же тут выпускают?
Мы подъехали к складу первыми. Заведующая, прочитав накладные, позвала низкорослого худого, с морщинистым испитым лицом, рабочего. Дала ему один экземпляр накладной и ушла в свою будку в глубине огромного складского помещения.
Работяга взял большой зеленый ящик и стал упаковывать в него картонные коробки с ингаляторами. Я внимательно следил и считал. Все правильно! Потом, насыпав мелкой стружки, стал упаковывать, завернутые в серую бумагу, редукторы. Упаковал пятнадцать. А в доверенности было указано: 20. Я спросил рабочего:
- Почему не все редукторы упаковал?
Он подал мне накладную. Там была цифра 15. Я пожал плечами.
- А тебе сколько надо?
- Всего двадцать. - сказал я, как можно тише.
- Пузырь будет?
Я не понял. В те годы у нас так не говорили. Пузырь - пузырь. Видя мое затруднение, рабочий, отвернувшись от будки, показал полусжатую кисть с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. Вот сейчас ясно!
Я представил, что при такой строгой охране у меня на одной из проходных обнаружат пять лишних редукторов. Дальше что-либо я не хотел себе представлять. Отрицательно качнул головой.
- Дело хозяйское, - сказал рабочий. - Хозяин - барин!
В двух метрах лежали продолговатые голубые ящики. Я присмотрелся. "Легкий подводный дыхательный аппарат АПД-20." Работяга перехватил мой взгляд.
- Надо? Два пузыря!
Мне почему-то стало смешно. Я снова отрицательно качнул головой.
- Хозяин - барин!
Работяга показал на большой ящик, куда упаковывали ингаляторы и редукторы:
- Тут один как раз встанет. И стружки меньше надо!
Я улыбнулся:
- А что вообще завод выпускает?
- Да разное... Разное для водолазов, для подводных лодок, для летчиков. Работаем с космосом. - С нотками гордости за свой завод сообщил трудяга. Помолчав, добавил. - Наш завод единственный не только в Союзе. В варшавских странах нет больше такого завода.
