- ЛЯГУШКА! Папа, мама!!! Я понял!!!
Вопя, как целая стая бандарлогов, Борька слетел с кровати и, не в силах держать при себе такое открытие, ворвался в комнату к родителям.
- Я понял! Я понял! - запрыгал он у кровати.
- Ну что ты понял? - как-то не совсем заинтересованно выглянули из-под одеяла папа и мама.
- Это ЛЯГУШКА! Лягушка! Лягушка! - Борька аж на подушку залез от распиравших его эмоций.
- Кроха сын к отцу пришел, и спросила кроха: "Съесть лягушку - хорошо? Или будет плохо?" - продекламировал папа из темноты у стенки.
- Солнышко, пора спать, утром расскажешь, да? - нежно чмокнула сынулю мама и чуть подтолкнула на выход, а потом добавила уже в другую сторону и с какой-то мурлыкающей интонацией: - А ты, поэт, иди лучше ко мне...
Борька понял, что заниматься его открытием сейчас никто не собирается, но на радостях не обиделся и живо поскакал обратно. И уже лёжа в своей кровати, счастливо вздохнул - теперь он точно уест противного Илюшу...
...И уел! Причём так, что ДАО познал весь садик. И даже самый тупой спросил ещё тупейшего: "На "ля-" начинаицца, на "-гушка" кончаицца, што эта?" - и не дожидаясь ответа злорадно выпалил: "Лягу-у-ушка! Понял ты, тупой?!" Бедные воспитательницы полдня шарахались, не могли понять, что за нашествие земноводных случилось на садик, что изо всех углов и со всех сторон только и слышится: "Лягушка!.. Лягушка!.. Лягушка!.." Но постепенно и они привыкли. А потому, когда на обеде старшей группы за дальним столиком раздался такой надоевший уже вскрик, воспитательница Наташа даже головы не повернула.
- Так! Тишина за столами. Едим молча, всё доедаем...
- А-А-А-А, она прыгаит!!! Фу! Бе! Лови!!!
- Что за шум ещё?! - всё-таки обернулась на источник Наташа... и с тихим ужасом увидела, как закручивается там самозабвенно визжащий и азартно скачущий вихрь, распространяющийся по зале и уже втягивающий в свою воронку окрестные столики.
Инстинктивно рванувшись пресечь безобразие, Наташа решительно вломилась в эпицентр, достигла стола-нарушителя и карающим ангелом нависла над кучей-малой, которая там с энтузиазмом толклась - прямо с ногами по столу!
- Это что за?!.. Прекратите немедленно! - безоговорочно потребовала Наташа и, не дожидаясь истечения срока ультиматума, принялась прямо за штаны и "шкирки" разбирать завал. - Что за?.. Боря?! - вынула она, наконец, "зачинщика", что-то радостно к себе прижимавшего, развернула пред свои грозны очи и твёрдо потребовала: - Боря, что у тебя в руках?
- А вот! - радостно сообщил Борька и сунул это "что-то" прямо Наташе под нос. - Я паймал!
Из детских рук на воспитательницу в упор уставились выпученные от ужаса глаза большой противно-бородавчатой рапухи. Мгновение два одинаково оторопевших женских существа таращились одно на другое, а после залу потряс уже отнюдь не детский вопль:
- А-А-А!!! Уберите от меня эту гадость!!!
Что ответила отброшенная кувырком жаба, никто конечно не услышал, но теперь уже вся группа с энтузиазмом поддержала свою воспитательницу и приняла активное участие в бедламе. Девчонки самозабвенно визжали и бестолково пытались разбежаться и спрятаться под столы. Пацаны азартно орали и столь же бестолково пытались поймать животное, загнав его под эти же столы, чем вызывали цепную реакцию распада порядка, и без того весьма взрывоопасного. Само животное, вытаращивши очи, очумело прыгало по зале, натыкаясь на людей и мебель. Веселье было в самом разгаре, когда в помещение со шваброй наперевес ворвалась Тоня.
Что может быть страшнее для воспитательницы, чем отлучиться на минутку и вдруг услышать из детской комнаты трах-тарарам и вопль двух десятков голосов! И что воспитательница должна при этом подумать... террористов-то ещё не изобрели! Вот Тоня и подумала, что там, в общей зале, настал конец света. Какой именно "конец света", она уточнить не успела, просто сказала про себя: "Конец света!" - и ухватила подвернувшуюся под руку швабру. Но когда распахнула двери, то удивлённо замерла на пороге. Тайфун был в самом разгаре, штормя по всему помещению, а в его эпицентре крутило и вертело, словно утлое судёнышко в грозном океане, бледную на грани обморока Наташу. Уронив ненужную швабру, Тоня оторопело взирала на бедлам, даже не пытаясь понять его причину. Но тут из волн прибоя, бушевавшего перед нею, вывалился какой-то бурый комок, плюхнулся на пол, снова взвился в воздух и... врезался в Тонину голень, оставив ощущение скользкого и холодного. А метнувшийся взгляд обнаружил под ногами беспомощно барахтающуюся на спине большую толстую противную жабу.
- Вот она!!! - раздался боевой клич сразу нескольких голосов и сразу несколько пар рук потянулись за бедным животным, а несколько пар ног затопали в угрожающей близости. Жаба растопырилась и обмякла, готовясь принять мученическую гибель. Тоню будто ножом по сердцу резануло.
- НЕ ТРОЖЬТЕ!!! - почти упала она, опережая безжалостную детскую непосредственность. - Не трожьте! Не надо. Тихо... тихо... - угомонила она детвору и осторожно сгребла на ладонь полуобморочную жабу. А после сделала такое, чего уж точно никто не ожидал. Тоня подняла животинку и нежно приложила к шее под самый воротник халата. Жабка прильнула к тёплой коже и, показалось даже, умиротворённо вздохнула. Наташу от омерзения аж передёрнуло.
- А-а-а... как ты это терпишь?!
- И ничего я не терплю! - возмутилась Тоня. - Она же ма-аленькая, она же - мя-а-агенькая, она же такая... такая - как ба-а-архатная... Оййй, щекочется!
На этом возгласе детвору, в немом восхищении взиравшую на приручение дикой лягухи, прорвало.
- А дайте я!.. И я!.. А мовна патрогать?.. А я тозе хоцю!.. А она не кусаицца?..
- Не, не, не!.. - объявила Тоня. - Жабка маленькая, она вас боится. А мы сейчас пойдём и её выпустим, да?
- Да-а-а!!! - обрадованно взвыли малолетние любители природы и верёвочкой потянулись на выход за воспитательницей. Были забыты и обед, и сладкий кисель на десерт. Всё померкло перед перспективой самолично присутствовать на выпускании живой лягухи.
Когда зала опустела, Наташа доковыляла до взрослого кресла и устало в него свалилась.
- Ду-у-урдом, - констатировала она, обводя мутным взглядом разгромленную группу. Потом вспомнила, что день сегодня предпраздничный и немного успокоилась. А потом вспомнила дальше и её опять передёрнуло: - Бррр! Как она это терпит?!
День был действительно предпраздничный и даже священный послеобеденный сон отсутствовал - детей разобрали прямо с площадки, а вместе с их уходом закончилось и всеобщее помешательство. Закончилось в садике... потому что дальше оно расползлось по семьям и теперь уже родителям приходилось терпеть фонтан восторгов своего чада, познавшего безначальное ДАО, да ещё в условиях, максимально приближённых к боевым. А потому, ничего удивительного, что всего через полчасика-часик вся малолетняя братия была вытурена гулять, с напутствием разной степени строгости, но всегда со скрытым облегчением: "Далеко не уходи!"
Так вот - всем повезло. Только Борьке не повезло. Пришла за ним мама, ужаснулась слухов и сплетен, накрутила себя по поводу сына сверх всякой меры и решила во что бы то ни стало выяснить все подробности сыновних подвигов. А так как расспрашивать прямо в садике постеснялась, то устроила у ворот засаду... в которой промаялась чуть не час. Мама напряжённо нервничала, так и не добившись от сына "правды", а Борька уныло помалкивал, отчаявшись эту правду донести до её сознания. И так они увлеклись этим занятием, что когда, наконец, появилась Тоня, все её благополучно прозевали.
- Антонина Васильевна! Антонина Васильевна! - кинулась за нею Борькина мама, но та почему-то не реагировала и продолжала целеустремлённо "лететь" домой. - Антонина Василь... - Воспитательница уже исчезала за поворотом и мама не выдержала: - Тоня!! Тонь!! Подождите!
