- Дома, - повторил я вслух, и улыбнулся. Хотелось налегать на весла плавно, войти в ритм, смотреть по сторонам и наслаждаться. Не хочу ни с кем спорить, но по мне так "воронежское море", эти места - очень красивы, и здесь, на воде, я отдыхал, зная, что никогда не захочу ехать на Дон или Волгу, мчатся куда-то за судаками и крупными щуками, держать их в обветренных руках, возвращаться с бешеными глазами и насморком. Нет уж, лучше такая "синица в руке".

Впрочем, наслаждаться видами дач, мостиков, взбитых, будто в миксере, водорослей на воде мне не дали - постоянно звонил телефон. Да, этот маленький дребезжащий гад - такой же лишний предмет на рыбалке, как и всё остальное, не имеющие отношения к отдыху. Два звонка были от друзей - звали повеселиться. Я ответил, что мне и так очень весело, и, рассказав им, где я, услышал в словах подлинную зависть. Видимо, они решили, что я плаваю на "модном катере", но... и мое суденышко лучше, чем их душные квартиры. Искали меня также и с работы - велели через полтора часа быть на какой-то дворовой сходке и живенько отписаться о жалобах тамошних обитателей. То, что у всех - воскресенье, а также где я, могу ли, в расчет редактор брать не собиралась.

Ну что же, так, значит так. Но вместо того, чтобы скорее плыть, я лишь давал лодке направление - ветер помогал мне. Успею, чего уж там. Сталинское время, о котором мы знаем на самом деле не так уж и много, считают эпохой тоталитаризма. А сегодня, думают многие, демократия и свобода. Но где же они? Ведь меня можно "достать" в любое время и час, даже если я болтаюсь на воде! Найдут, где хочешь, даже из-под земли достанут, если там есть связь. А попробуй не ответить, даже в воскресенье - поймут, конечно, но и в кошельке потом не досчитаешься. Демократия - самая справедливая и прогрессивная система? Можно долго спорить, когда были чище и лучше люди - в эпоху, когда Воронеж грандиозно строился, или теперь? Или в годы войны, страшных испытаний, когда от города почти ничего не осталось, а мирных воронежцев вешали прямо на столбах?.. Думаю, в главном мы не меняемся, да и система общества строго иерархична и даже более подконтрольна, чем раньше. Впрочем, вероятность того, что сейчас я доплыву до берега, и меня под белы ручки увезут на "воронке", мала, но все же... Люди в большинстве своем честно трудились и до войны, и тем более после, когда нужно было столько всего восстановить. Потом и мой отец, уже в другое время, все время работал, а в "девяностые" терпел унижения. И вот я теперь в воскресенье должен ехать, чтобы не отрезали копейку. Да черт возьми!

Я перезвонил редактору, и объяснил, что никак не смогу попасть на мероприятие. Да и правда не смогу - ведь, если выполнять это задание, не успею и не смогу провести вечер с отцом. А что важнее?.. В трубке услышал холодный ответ, что подвожу редакцию. Ну что же.

- Эх, подвожу я, подвожу я, - запел вдруг как-то весело, налегая на вёсла, и словно снял груз с сердца, да и лодка пошла так уверенно, что, не успела мне эта однообразная песенка надоесть, как я уже причалил к знакомым мостикам.

Защелкнув замок на цепи, я подумал и решил оставить весь скарб на дне - всё равно скоро плыть, а из местных, думаю, вряд ли кто покусится на мои скромные снасти. Так что, взяв подмышку тетрадь и отцепив садок, я выпрыгнул и стал подниматься по узкой дорожке.

- Ну привет, бог шашлыков, забыл как звать тебя? - спросил меня идущий навстречу мужчина в панамке и расстегнутой рубашке. В глаза больше бросалось не лицо, а красноватое овальное пузо. Я не сразу узнал ночного гостя.

- Да, Сергеем, в общем, - ответил я. А он уже оценивал мой улов.

- Не густо, да. Ты где ловил?

- У Рыбачьего.

- Ха-ха-ха! - его живот затрясло. - Да ради таких-то! Вон на мостике пацаны наши ловят, Васька мой сын, и то лучше, и линь бывает. Всех котов местных перекормили уже рыбой. Вон посмотри, - он указал пальцем. - Мостик, и рыжий котяра лежит? Думаешь, просто так, что ли? Рыбачков ждет. Ты бы там и ловил, чего плавать-то невесть куда.

Мой сосед, видимо, был главным экспертом страны "советов", а я не люблю, когда меня учат отдыхать, жарить шашлык, ловить и так далее. Уж как-нибудь сам разберусь.

- Спасибо, - все же ответил я и зашагал к себе.

- Да не за что, новичок, - и он пошел, забыв обо мне, по дороге сворачивая и здороваясь то с одними, то с другими обитателями дач.

На первом этаже прямо на входе у меня была небольшая кухня, и я быстро засолил улов. Настенные часы в форме домика сообщали, что сейчас - половина третьего. Впрочем, какая разница - я вышел на крыльцо и развалился в кресле, как отдыхающий после удачной охоты барин. Мимо иногда проходили люди, и я улыбчиво здоровался, особенно девушкам в купальниках. Все-таки есть что-то особенное и очень хорошее в таких "тесных" дачах. Можно будет познакомиться с кем-нибудь, например, вот с этой, в леопардовом бикини, посидеть как-нибудь вечерком... Я вспомнил, чем обернулась мысль о знакомстве с девушками для героя воспоминаний, и невольно привстал в кресле. Если уж и знакомиться, то с девушкой умной, может быть, таковые и здесь на берегу встречаются, а не только эти, леопардовые. Вот с умной бы и красивой затеять разговор. Например, выдать теорию Эрдмана за свою и посмотреть на реакцию. Атомы там, синтезы, братство вселенной... И перейти на то, что ты, мол, не девушка, а целый космос! Да. Я ничего толком не понял из теории этого немца, разве только то, что она утопична. Я знавал людей, отдаленно похожих на него, правда, помимо бедности и высоких идей их также отличали любовь к выпивке, склонность винить судьбу, ранимость и саможалость...

Я закрыл глаза и задремал, чувствуя приятное дыхание ветра. Перед мысленным взором расплывалась дорожка. И теперь шли по ней не прекрасные обитательницы соседних дач, а мрачные офицеры НКВД. Каждый из них оборачивал голову на меня, сводил брови и напрягал скулы, но вышагивал молча. В ушах били удары их сапог.

Я очнулся и зевнул. Надо же такому присниться! Так, где тетрадка? Что-то я все чаще стал терять ее. Из лодки забирал, а потом? Поднявшись, побрел снова на кухню - вот же она, у раковины, на ее обложке блестят засохшие чешуйки. Убрав их, я побрел читать на крылечко - до приезда отца времени оставалось достаточно.

10

Я затеялся писать воспоминания, чтобы ты, Мишенька, знал правду о своих родственниках. Запомни: твой прадедушка, мой отец Матвей Звягинцев, был гениальным радиоинженером, хотя его имя вычеркнули из истории. И виной тому... конечно я. А, может быть, то самое время, в которое нам выпало жить. Но как сказать, ведь, с другой стороны, именно сталинская эпоха позволила ему, простому пареньку, подняться с самых низов, стать тем, кем он стал. И так больно упасть. В тот злополучный день в моей комнате мы оказались не одни с майором - шевелился в углу, невольно выдавая свое присутствие, как раз мой отец. Он сидел прямо на полу - то ли сам выбрал такое незавидное место, то ли дядя Женя не разрешил сесть на стул. Папа был растрепанный, в рубашке с оторванными верхними пуговицами. В темноте было трудно понять, но мне показалось, что глаза его воспалены, а подбородок дрожит. Возможно, его допрашивали.

Если бы я знал, что вижу отца... в последний раз. Я бы бросился к нему, попросил прощения за всё-всё, попробовал бы найти какую-нибудь тонкую, но нашу общую связующую нить, и с ее помощью вернуть то время, когда он держал меня на руках, воспитывал, брал на демонстрации, субботники. Мы бы объяснились - пусть даже в присутствии свидетеля. Не думаю, что он остановил бы тогда эту сцену... Но она не произошла. И во многом потому, что в запуганных и злых глазах отца я прочел... жгучую ненависть ко мне. Это я - ленивый барчук и мечтатель, не знающий цену куску хлеба, в один миг переехал всю его жизнь, великолепный путь талантливого, ничем не запятнанного советского человека. "Щенок, что ты натворил! Ты же нас всех подставил!" - я смотрел на него и угадывал мысли. Они рвали меня, как сотни голодных псов, и хотелось, чтобы эта гнетущая тишина оборвалась. Кто сделает это первым?