− Что поделаешь? Все наиболее примечательные истории случаются именно с ними.
− Это предначертанность? - опять внезапный вопрос от Арлем. Её нынешняя активность не ускользает от Лисэль. Но камер-юнгфер не ревнует. Что сможет эта девочка? И может ли? Сделать из мужчины монаха, только и всего.
ˮКлеймо. И мне её жаль,ˮ − должен означать брошенный на исповедницу взгляд Колина.
Фрей подозрительна легкость заверения, она ищет доказательств, не находит и сомневается. Терзаться сомнениями худший удел уверовавших в каноничность идеалов. Зарекавшийся лгать - не солжет, поклявшийся любить - не разлюбит. Так ли оно?
− Бремя..., − снизошел Колин смягчить ответ, за что тут же получил.
− Льстец, − полушепоток-полушутка, полупощечина-полупохвала от Лисэль.
− ...Однажды гранда, прогуливаясь по лесу, заблудилась. После безуспешных попыток найти дорогу и долгих скитаний в дремучей чащи, она наткнулась на прекрасный замок. Ей пришла здравая мысль − иногда, такие приходят любому из нас - попросить защиты и помощи. Она проголодалась, замерзла и испачкала платье и обувь. Её сразу окружили заботой и делали все, чего не попросит. Кроме одного. Не представляли владетелю. Пролетел первый день, незаметно минул второй, пятый, неделя, месяц..... Гранда извелась от любопытства, кто же он великодушный и хлебосольный хозяин? Она даже задумывалась, чем отблагодарит за неподдельное участие и заботу. Проявив настойчивость, гранды порой этим излишне грешат, и подкрепив упорство заверениям в искренних чувствах, такие они время от времени дают, гостья добилась свидания с таинственным благодетелем. Лик его был ужасен...
Ехидненькая ухмылочка Лисэль - не про себя рассказываешь?
− Настоящее чудовище...
ˮНадо понимать, что нет?ˮ
−...Не с кем даже сравнить. Бедняжка растерялась. Она согласна отдать руку и сердце замечательному и доброму незнакомцу, но стоило ей вспомнить о мерзкой роже, благие намерения таяли без следа. А чудовище все ждало и ждало, когда любовь всей его жизни исполнит данные ему обеты и обещания.
− Мы такие непостоянные, − вздохнула Лисэль, в глазах которой уже плясали смешинки. − ˮЧто на этот раз случится с глупышки?ˮ
− Все бы ничего, но хозяин замка привык полагаться на данное слово. Не суть, им оно дано или ему. А гранду устраивало, так как сложилось. Пожелания выполнялись, прихотям потакали. Она перестала бояться, но заставить себя полюбить чудовище не желала и не пыталась....
ˮЕй бы очень помогли Ангеловы трубы,ˮ − опустил некоторую часть рассказа Колин. − ˮНо отсутствовала смелость достать уанде и совсем за гранью характера попользоваться. Девица очень бы удивилась обитателям собственных мозгов. Куда там какому-то лесовику!ˮ
У Лисэль другая рекомендация для гостьи таинственного лесного замка. Отличающаяся женской практичностью от непрактичной мужской.
ˮВ темноте все кошки серы, а под одеялом.... Каждый из них более или менее чудовище. И поверь, более в данном случае, предпочтительней.ˮ
Но унгриец озвучил иной финал пребывания гранды в гостях.
− ....Измученное безответными чувствами и обманутое пустыми ожиданиями, чудовище перебило всех жителей замка и сожрало обманщицу.
Взгляд камер-юнгфер прижег новика.
ˮСдурел!ˮ
Остальные слушатели в растерянности и недоумении, и ждут от рассказчика хоть какого-то пояснения не тривиальной развязке повествования. Колин пояснения дал.
− Надо вовремя кормить своих чудовищ.
Первая нашлась, что сказать, исповедница.
- Или не знаться с ними, − предложила фрей свое виденье лесной драмы.
ˮС грандами? Это не так легко,ˮ - вывернул унгриец ситуацию в свою пользу.
Все ожидали владетельницу Серебряного Двора. Спустит дерзость или выкажет неудовольствие?
Сатеник колебалась. В каком виде не вырази свое отношение к вздорному рассказу, пустую байку, обязательно, отнесут на её счет. И ведь так и будет.
ˮА почему бы и нет?ˮ − готова Сатеник уступить себе и прибегнуть к решительным мерам. Иначе, получается, выдворить унгрийца уже даже не простое желание, а сокровенная мечта, исполнение которой, непонятно почему откладывается раз за разом.
Разрядила нервозную обстановку Аннет.
− Хорошо, у тебя нет историй про камер-медхин, − оторвалась она от чашки с чаем. - Волновалось бы, хочешь бес спроса запрыгнуть ко мне в постель.
Эсм Гё не походила на простушку или человека сотрясающего воздух красивыми колкостями. Она все время выдавала реплики дозировано, напомнить, я рядом. И не просто место занимать, а одергивать зарвавшихся юнцов. В её ,,волновалась быˮ четко выражено указание держаться сторонке. Не лезть, куда не просят, не встревать, куда не следует и не путаться под ногами. Не доводить до волнений. Как теперь.
Все обошлось миром.
− У меня разболелась голова, − объявила Сатеник и, покинула кружок любителей утренних чаепитий.
ˮРаньше нельзя было?ˮ − удрал Колин с затянувшихся посиделок.
Унгриец вынырнул из анфилады комнат, широко прошагал коридор, скоком через две ступени спустился по лестнице. Сейчас он сам себе напоминал бедняка, добравшегося до заначки черного дня. Сколько там? Хватит ли? Но счет велся не на деньги. Хватит ли тех крупиц знаний, слухов, сплетен, обрывков фраз, полунамеков, полуправды, коротких встреч, потраченного времени? На что?.. На вдохновение добиваться и добиться своего.
Колин заскочил в комнату захватить плащ. Погода не собиралась улучшаться и баловать теплом. На выходе из дворца, нос к носу, столкнулся с виффером. Ллей выглядел вулканом сконцентрированного недружелюбия.
− Знаешь, про Агесса? - заступили дорогу спешащему Колину.
− А что с ним? - выказал унгриец неподдельное недоумение.
− Отдал богу душу, − признал из-за плеча Ллея один из скаров. Арьергард виффера неуклюж и неохватен.
− И Всевышний принял грешника?
− Отвечай!
Колин пожал плечами.
− Не удивлен. Но мне, что с того?
− В Мечах и Свиристелке Агесс с тобой цапался, − ожидал Ллей подробностей разлада. Виновным в гибели товарища он подозревал Колина и это были больше, чем подозрения.
− И только на основании словесной перепалки, ты решил, его прикончил я? Дабы впоследствии выслушивать вопросы и придумывать правдоподобные ответы. Даже не забавно, но я признателен за высокую оценку моих способностей владеть шнепфером.
Унгриец оставался спокойным и невозмутимым. Достаточно ли пошатнуть убежденность виффера. Нет, конечно!
− Все равно дознаюсь, − пригрозил Ллей. - А дознавшись....
− Охотно выслушаю твои соображения. Надеюсь, они будут логичными или хотя бы внятными. И извинения. А сейчас, я спешу.
Самой короткой дорогой на Блохи. Не желательно примелькаться, но больно удобно - все под рукой. Первой Колин разыскал лавку переписчика книг.
− Чего желает саин? - встретили его с распростертыми объятиями. Лысоватый, подслеповатый хозяин согбен, почти горбат. - Есть молитвенники, Святое писание, Жития. Скажите, какую хотите обложку. Кожу, сафьян, бархат, с позолотой или в серебре, и через два-пять дней получите отличную книгу. Не стыдно преподнести в дар. Особенно служителю церкви. Они любят такое. Могу предложить труд Агриколы о Горном деле. Анналы Южных Царств. Четыре книги историй Рихера Реймского. Центурии Матфея Флация. Для приятного времяпрепровождения - Роман о Розе. - И доверительно-приватно предложил. - Утренние диалоги Шарьяра. Очень, знаете ли, востребованы.
− Мне нужна бумага. Самая тонкая, какая найдется, − попросил Колин.
− Бумага? У нас есть отличные гроссы для письма. Уже линованные.
− Только бумага. Несшитая.
− Тонкая?
− Именно так.
− Самая тонкая?
− Был бы очень признателен. Но если у вас затруднения...
− Никаких затруднений. Я сейчас покажу, − испугался переписчик ухода клиента. Уйти уйдет, но унесет с денежки, которые просто обязаны остаться здесь, сейчас и, ни минутой позже.
Колин очень скоро рассматривал предоставленные ему образцы. Грубоватая и прочная из Орийака. С тонкими линиями писать ровно из Патрии. Очень тонкая из Дьера.
