А что потом? Вот вода есть кругом. Вода и будет служить источником энергии. В каждой капле воды — дейтерий. Малюсенькая доля дейтерия таит большие силы. Там, где сейчас тратятся тонны угля, хватит грамма дейтерия.

В атомных урановых котлах крошечные частички — ядра атомов урана разделяются на две половинки. Каждая несет энергию. Работают дружно, выделяют тепло. Это тепло можно забрать и использовать. Так и поступают на атомных электростанциях. Греют на «урановых топках» воду. Вскипятят ее, и пар летит крутить турбину. А турбина берет в работу генератор. Появляется электрический ток.

Для термоядерных реакций нужны особые условия. Тут ядра уже не делятся, а, наоборот, соединяются. Из двух получается одно. Проще всего заставить соединиться ядра дейтерия. Когда они сливаются, образуется новое вещество — гелий и выделяется тепло — энергия. На электростанции каждую секунду будут «сгорать» миллиарды миллиардов ядер. Вот и получится Днепрогэс в маленькой коробочке!

Зажечь такой термоядерный костер, приручить, замедлить реакцию — трудно. Нужна своеобразная топка для ядер. Сто миллионов градусов — никак не меньше. Иначе капризные ядра не желают соединяться. Можно даже догадаться почему. Атомы и атомные ядра, так же как и молекулы, вечно движутся. И на близких расстояниях отталкиваются друг от друга. Помните законы молекул: издалека — братья, вблизи — враги! Чтобы ядра соединить, надо разогнать их до огромной скорости. Чем выше температура, тем больше скорость. Вот и миллионы градусов!

Такая жара царит, например, в недрах звезд и нашего Солнца. Энергия, которую несут нам солнечные лучи, — термоядерная.

Конечно, получить такую температуру на земле страшно трудно. Пока что ученые только нащупывают пути, по которым им предстоит идти. Еще труднее задержать реакцию, чтобы шла она не доли секунды, как в водородной бомбе, а долго, сколько нужно. Но уже появились в лабораториях температуры в миллионы градусов, уже созданы «сосуды», в которых можно долгое время удерживать сверхвысокую температуру. А ведь и низкие и высокие температуры требуют особой защиты.

Наука стоит на пороге великих открытий, великих решений. Дейтерий — сколько надежд возлагают на него!

Вот тогда появятся тысячи установок жидкого водорода. Около водоемов, озер, рек, морей поднимутся башни ректификационных колонн, а само слово «дейтерий» станет таким же привычным, как дрова, уголь, нефть… И никто не удивится, что рядом мирно уживаются температуры космоса и звездные температуры. Никого не будет удивлять такое странное соседство — установка, где рождается дейтерий, и термоядерный котел, куда его посылают «работать». Минус 252 градуса и плюс сто миллионов — температуры космоса и Солнца рядом, ближайшие соседи. Ведь не удивляемся мы сейчас тому, что такими же соседями являются само Солнце и пространство, окружающее его.

Ну вот, мы почти у цели. Появился жидкий гелий. От абсолютного нуля нас отделяют каких-то четыре с небольшим градуса. Чтобы преодолеть их, науке пришлось потратить столько же времени и сил, как и на весь предыдущий путь.

Последний газ стал жидкостью. А все остальные жидкости затвердели. Сначала сдались азот, кислород, аргон, неон. Вот уже замерз и водород.

Страшный это мир, где нет ни одного газа, где все мертво. Говорят: «ледяные просторы Антарктики». Вот где они — ледяные просторы. Только льды эти из кислорода, азота, водорода, воздуха. Наверное, нечто подобное найдут космические путешественники будущего на далеких планетах.

Жидкий гелий отделяют от жидкого водорода всего лишь 16 градусов. Небольшое пространство! Но как раз здесь и сосредоточены все чудеса мира сверххолода. На ближайших подступах к абсолютному нулю происходят самые чудесные превращения веществ, самые необычайные истории.

Ученым понадобилось немало времени, чтобы обнаружить эти чудеса. Но еще больше сил они потратили, пока их объяснили.

Сжижается гелий теми же способами, что и другие газы. Наверное, не стоит лишний раз упоминать их.

Гелий охлаждают жидким воздухом, азотом и водородом. Для сжижения обычно берут его не из воздуха. В природном горючем газе гелия больше, и добывать его оттуда легко.

«Чудеса» мира сверхнизких температур начинаются с самого гелия. У этой жидкости столько неожиданного, она так отличается от других жидкостей, что ученые посвятили гелию сотни, тысячи различных научных работ. Кто-то подсчитал, что по количеству этих исследований гелий даже обогнал воду, а, казалось бы, о воде написано очень много.

Сначала гелий не производит впечатления необыкновенной жидкости. Что особенного? Нелегко получить, быстро вскипает. Как будто бы и все. Но стоит лишь немного охладить эту прозрачную жидкость, как начинаются форменные чудеса. Когда до абсолютного нуля остается лишь два градуса, гелий вдруг переходит в особое состояние. Он и тот и не тот. Ученые дали этой разновидности название — гелий-2 (читается «гелий два») в отличие от обычного гелий-1.

Что такое трение, без сомнения, знают все. Колеса автомобиля трутся о шоссе, наши ботинки — о тротуар. Из-за трения трудно ходить по песку. Когда одно тело движется по поверхности другого, появляется трение. По гладкой дороге автомобилю легче ехать, чем по плохой, проселочной. На проселке трение больше. С другой стороны, трение и помогает нам двигаться. На скользком льду трудновато ходить. Трение там мало, ноги скользят, можно упасть. Многие писатели описывали выдуманный «мир без трения». Там просто жить невозможно. Не только ходить нельзя. Ничего нельзя делать. Люди сидят голые. Ведь наше платье держится потому, что сшито нитками. А нитки не выскакивают благодаря трению.

Столы и стулья, здания и машины лишь из-за трения не разваливаются. А то разлетелись бы на все свои составные части.

В жидкостях тоже есть трение. Когда течет вода, то одни ее слои перемещаются вдоль других. И при этом трутся друг о друга. Поэтому в середине реки течение быстрее, чем у берегов. Каждый следующий слой, считая от середины, движется немного медленнее.

Трение существует внутри всякой жидкости — всякой, кроме гелия-2. Для него трение отсутствует. Удивленные ученые назвали это явление, открытое в 1938 году П. Л. Капицей, сверхтекучестью. Эта жидкость может проникать в тончайшие трубочки — капилляры. И течет быстро, как будто ничто ей не препятствует. Да и в самом деле гелию-2 ничто не мешает.

Еще интереснее «ползучесть» жидкого гелия.

Ученые соорудили небольшой приборчик. Он называется «бочонок Капицы». Это действительно маленький бочонок. Наливают в него жидкий гелий-2. И жидкость храбро начинает взбираться наверх. Ползет, как будто и сила тяжести на нее не действует и законы физики не для нее писаны.

Пленка жидкого гелия может пропутешествовать таким образом очень далеко. Но это еще не все. Гелий — просто фантастическая жидкость. Когда из самовара или водопровода течет вода, мы ничего особенного не замечаем. А если гелий вытекает по очень узкой трубке из большого сосуда, то в трубке он охладится. Зато гелий, оставшийся в сосуде, почему-то нагревается.

Обычные жидкости плохо передают тепло. Зато гелий в этом отношении может поспорить с любым металлом. Невозможно добиться того, чтобы в одном углу сосуда с жидким гелием была одна температура, а в другом — другая. Тепло мгновенно уравновесится. Очевидно, жидкий гелий любит единство в своих рядах и тщательно следит за этим.

В каждом веществе — в воздухе, воде, дереве — звук распространяется по-разному. В воздухе звуковые волны проходят 330 метров в секунду. Если от вспышки молнии до удара грома прошло, скажем, три секунды, то каждый может подсчитать, где была молния. 330 метров в секунду — километр в три секунды. А у нас звук путешествовал ровно три секунды. Значит, молния сверкнула где-то на расстоянии одного километра от нас.