Горячий патриот советского спорта, подлинный, страстный пропагандист всех его видов, Николай Озеров снискал славу разностороннего, великолепного спортсмена – теннисиста мирового класса и глубоко эрудированного, непревзойденного спортивного комментатора. Его имя с уважением произносится по всей нашей стране и далеко за ее пределами.

Когда в эфире раздается знакомое и, право, всегда волнующее «Внимание! Говорит и показывает Москва…», для нас это начало его работы, для него – продолжение кропотливого труда над своей ролью, которой живет он, народный артист РСФСР Николай Озеров. Он единственный актер, который вот уже более 37 лет почти ежедневно выступает перед многомиллионной аудиторией. Он и единственный среди актеров, который никогда не слышит аплодисментов этих миллионов очень благодарных ему людей.

На протяжении многих лет Николай Озеров был чемпионом Советского Союза по теннису, непревзойденным эталоном тонкости и блеска в игре.

Своей остроумной, оригинальной игрой, строящейся на непрерывном нападении и стремлении завершить розыгрыш очка ударом с лета у сетки, Озеров опережал время, побеждал в стиле, который доминирует в наши дни в международном теннисе.

Кто из нас, людей старшего поколения, не знал знаменитого певца, солиста Большого театра Николая Озерова? Это он в 20-х годах восхищал всех нас – артистов и зрителей – своим вдохновенным искусством в партиях Германа, Садко, Фауста, Отелло, Радамеса, Хозе.

Конечно, Н. Озеров-отец мечтал о том, чтобы его дети продолжили начатый им путь в искусстве.

Старший – Юрий – ныне известный кинорежиссер, народный артист Советского Союза, лауреат Ленинской и Государственной премий, младший – Николай – окончил ГИТИС по классу профессора Станицына. В 1945 году Виктор Яковлевич привел молодого Озерова во МХАТ. Вскоре Николай Озеров успешно дебютировал в популярном спектакле «Пиквикский клуб».

За годы работы в прославленном театре Озеров сыграл свыше 20 ролей современного и классического репертуара, выступая рядом с выдающимися мастерами советского театра – Добронравовым, Яншиным, Станициным, Тарасовой, Кторовым, Андровской, Массальским, Ливановым, Ершовым, Блинниковым и другими.

Слава Озерова общенародна. Озеров – это большое, доброе сердце, неотъемлемая достопримечательность Москвы, как ее улицы, проспекты, уклад жизни. Мы привыкли к его голосу, в нем тайный аристократизм, он всегда вдохновляет.

После моего 70-летнего юбилея и всевозможных поздравлений пошла полоса неудач. Весь январь я пролежал в больнице. Ну, думаю, что ж, доктор ведь велел каждый год проводить один месяц в больнице на профилактике, выражаясь языком автомобилистов, пройти ТО-2. Диабет, да и слегка подлечить два тазобедренных сустава. Словом, полный ремонт. Пролежал месяц, вышел. Слетал в командировку в Симферополь и открыл международную автогонку в Набережных Челнах. Отсутствовал в Москве четыре дня. И вдруг по возвращении вечером покраснела нога (за дни командировки натер ногу и на месте мозоли образовался гнойник). Семья забила тревогу. А утром я уже был снова в больнице у тех же докторов. И, собрав небольшой консилиум, они отправили меня в хирургическое отделение.

Так я снова попал к замечательному хирургу Юрию Алексеевичу Мельниченко. Первая наша встреча была три года назад. Тогда поздно ночью «скорая помощь» отвезла меня к нему. В Курган-Тюбе, где я был в командировке, меня укусила какая-то местная тварь, да так укусила, что колено превратилось в полено. Жуткий вид! И первый вопрос, который мне задал Мельниченко: «Какую анестезию вы предпочитаете?» Я посмотрел на него и спросил: «Что, надо?» Он сказал: «Надо, Николай Николаевич, надо». Утром я проснулся уже после проведенной операции.

И вот вторая встреча с Юрием Алексеевичем Мельниченко. «Когда можно будет сделать операцию?» Я ответил:

«Когда вам будет угодно». Через двадцать минут, легко, шутя, с разговорами, он сделал мне вторую операцию.

Все шло, вроде бы, к выздоровлению. Но финиш был печальный. После одной из перевязок Мельниченко вернул меня в больницу и вынес страшный приговор. Начиналась гангрена. Нога была ампутирована. Пусть не до конца, пусть не вся, но ампутирована. Жалко? Очень. Грустно? Не то слово.

И тут началось самое страшное. Мысли, внутренние монологи о прошлом, о будущем… Как жить дальше?

На юбилейном вечере в Колонном зале Дома союзов меня попросили сказать заключительное слово, и я вспомнил, что в Москве в Театре имени Пушкина шел спектакль «Пока не остановится сердце», и я дал слово всем спартаковцам, что буду защищать интересы «Спартака», пока не остановится сердце.

Но ведь оно бьется! Значит, сдаваться рано, надо держать свое слово. Тем более что общество «Спартак» становится на ноги. Я и мои товарищи – мы довольны тем, как развиваются события в нашем Обществе.

Когда-то в нашей стране проштрафился один популярный артист и был серьезно наказан. И вот однажды он появился в Одессе на концерте Иосифа Кобзона, в очках, чтобы его не узнали, и искал себе место подальше от разных любопытных взоров. Но от Кобзона, обладающего добрым сердцем, который всегда стремится помочь человеку, оказавшемуся в беде, скрыться не удалось. И Кобзон запел: «Начни сначала…» Сейчас этот артист в полном порядке, пользуется огромным успехом у зрителей.

Но часто в бессонные ночи я слышу кобзоновскую песню «Начни сначала…». А как начать? С чего начать?

Но в это время стало приходить такое количество писем, телеграмм, раздавались телефонные звонки от друзей, знакомых и совершенно незнакомых людей, что думать о плохом не хотелось, да и просто не было времени.

Нет, теперь уже хотелось думать о будущем, о новых задачах, стоящих перед обществом «Спартак», о новых турнирах для детворы, о соревнованиях для инвалидов, о спортивных фестивалях в Чернобыльской зоне, там, где «Спартак» нужен, там, где «Спартак» ждут.

Словом, работы – непочатый край, болеть некогда. Хотелось быстрее вернуться в строй, в «Спартак».

А сейчас хочется еще раз поблагодарить всех, кто тогда сказал такие нужные, такие важные слова поддержки и внимания, и, конечно, всех врачей, сестер, работников больницы, где я лежал.

Всем им низкий поклон и огромное спасибо!

Здравствуйте, люди добрые! Именно так, несколько старомодно, хочу сегодня я к Вам обратиться. Не радиослушатели, не телезрители, и даже не читатели… Бесчисленное множество раз обращался я к Вам так в своих репортажах.

И вот меняю формулировку. Почему? Да потому, что выбранное мною приветствие вечно, как вечны непреходящие истины, с упоминания о которых и хочется начать разговор. В конце концов, миром правят добро и зло. Спросите у любого человека: каких людей он встречал в своей жизни больше – добрых или злых? Подавляющее большинство ответит – добрых. Потому-то я обращаюсь к добрым людям, как это делали наши предки, с рассказом о добрых делах. Ну, а злодеи? Они тоже, к сожалению, существуют. И не только на сцене. Но о них разговор короткий. Разве что небольшой эпизод из моей спортивной биографии.