Великая война, ныне более известная как Первая мировая, оставила глубочайшее впечатление в умах современников. Небывалый размах боевых действий, невиданных размеров армии, устрашающие своей мощью средства уничтожения – артиллерия и отравляющие газы, чудеса техники – аэропланы и аэростаты поражали разум как участников боевых действий, так и людей, видевших лишь отголоски войны в виде раненых и увечных. Как и любое событие мирового масштаба, Великая война оставила после себя целый шлейф из воспоминаний, иногда написанных еще до ее окончания и содержащих в себе бесценные исторические свидетельства реалий своего времени. И если мемуаристам, запечатлевшим Великую войну со стороны стран Антанты или Центральных держав, довелось получить внимание прессы, исследователей и даже широкого круга читателей, то русская мемуарная литература о той войне оказалась незаслуженно забыта. В советское время на изучение «Первой Империалистической», как называли тогда Первую мировую войну, было наложено негласное табу, и если в довоенный период ее операции хотя бы рассматривались в системе военного образования, то после окончания Второй мировой предыдущая мировая война была предана забвению, а вместе с ней были похоронены под спудом десятки и сотни мемуарных трудов ее участников. Единственное, что изредка проскакивало в широкую печать, – как правило, весьма лаконичные воспоминания маститых советских полководцев о молодости, проведенной в окопах Великой войны, а весь огромный пласт мемуарной литературы того времени оставался недоступен для широкого читателя.

Ныне мы имеем уникальную возможность превратить тот жалкий ручеек информации об участии Российской империи в Великой войне в широкий поток. Постепенно возрастающий интерес общества к Первой мировой формирует определенный запрос на публикацию мемуарной литературы того периода, а деидеологизация этой тематики позволяет публиковать воспоминания без оглядки на их содержание, руководствуясь только критерием исторической ценности источника. И одним из таких ценнейших источников являются воспоминания генерал-лейтенанта Анатолия Николаевича Розеншильда фон Паулина, начальника 29-й пехотной дивизии Российской Императорской армии, проведшего свое соединение через все испытания операций осени 1914 г. и разделившего его судьбу в феврале 1915 г. в Августовских лесах, оказавшись в немецком плену.

Анатолий Николаевич Розеншильд фон Паулин являлся представителем прослойки военных профессионалов, составлявших основу Российской Императорской армии. Все обширное семейство Розеншильдов так или иначе было связано с военной службой, и Анатолий Николаевич не стал исключением. Он родился в Витебской губернии 10 декабря 1860 г. (по старому стилю). Выбор военной карьеры был уже предопределен всем семейным укладом, и, как само собой разумеющееся, начальное образование Анатолий Николаевич получил также военное в Полоцкой военной гимназии, которую и окончил в 1877 г. Сразу после ее окончания он был принят на военную службу и поступил в 1-е военное Павловское училище в Санкт-Петербурге, готовившее офицеров пехоты. Павловское училище не считалось столь элитным, как Пажеский корпус, в котором получали образование отпрыски самых аристократических родов империи. Не было оно и столь престижным, как Николаевское кавалерийское, не готовило «армейскую аристократию», как Михайловское артиллерийское, и не слыло «рассадником либерализма», как Николаевское инженерное училище. Павловское училище готовило офицеров для пехоты – станового хребта армии, и отличалось строгой дисциплиной, высоким уровнем военного образования, отличной выправкой и отсутствием какого-либо «цука» (системы неуставных взаимоотношений, сходных с дедовщиной), вошедшего в традицию наиболее привилегированных военно-учебных заведений. Обучение в строгом, не допускавшем вольностей Павловском училище наложило серьезный отпечаток на характер Розеншильда, не терпевшего разгильдяйства, безответственности, нерешительности и некомпетентности. Юнкеры изучали тактику, военную историю, артиллерию, фортификацию, топографию, законоведение, Закон Божий, военную администрацию, механику и химию, а также русский, французский и немецкий языки. Из училища Анатолий Николаевич был выпущен 8 августа 1879 г. по 1-му разряду, то есть имел не менее 8 баллов в среднем за знания всех предметов программы и 10 баллов по знанию строевой службы. Как имевший средний балл более 9, Розеншильд был выпущен прапорщиком не в армейские части, а в Императорскую гвардию – привилегия, заслуженная немногими выпускниками училища. Первым местом службы Анатолия Николаевича стал лейб-гвардии 4-й стрелковый Императорской фамилии батальон. Традиции и обычаи гвардии задали высочайшие стандарты к военной службе, пронесенные Розеншильдом через всю жизнь. С другой стороны, производство по окончании училища явно не оправдало надежд новоиспеченного гвардейца: двоюродные братья и дядья Анатолия Николаевича служили в наиболее престижных гвардейских полках, а ему пришлось делать карьеру в одном из наименее привилегированных подразделений гвардии. Да и продвижение по служебной лестнице шло медленно: произведенные в гвардию из училищ офицеры всегда были несколько особняком от всего гвардейского сообщества, ведь в гвардии было принято выслуживаться в офицеры из вольноопределяющихся своего полка. Чтобы попасть в гвардейский полк вольноопределяющимся, была необходима протекция кого-либо из его офицеров, а такой протекцией Анатолий Николаевич, очевидно, не обладал. Производство в офицеры одного из полков 1-й или 2-й гвардейских пехотных дивизий позволяло начать блестящую карьеру, но лейб-гвардии стрелковые батальоны не предоставляли подобной возможности. Вероятно, прапорщик Розеншильд, так усердно учившийся в училище, считал себя незаслуженно обойденным, что во многом объясняет его дальнейшую военную судьбу. В лейб-гвардии 4-м стрелковом батальоне Розеншильд прослужил до 1885 г., когда в звании поручика поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. Окончание этого престижного учебного заведения с хорошими баллами обеспечивало офицеру дальнейшую карьеру, в противном случае получить должность выше, чем командира армейского полка, было практически невозможно. По выпуске из академии офицер причислялся к Генеральному штабу и получал доступ к должностям в штабах дивизий и корпусов. Отбор в академию был очень строгий, а квота для поступающих невелика – не более 300 офицеров в год могли проходить обучение в стенах академии. Анатолию Николаевичу удалось не только поступить в академию и продержаться в ней все два года обучения, но и окончить ее по 1-му разряду 7 апреля 1887 г. Это означало, что Розеншильд был вынужден оставить свой полк, в котором числился все время обучения, и был прикомандирован к Генеральному штабу с присвоением следующего чина – привилегия окончивших академию по 1-му разряду гвардейцев и инженеров.

Сразу по окончании академии Анатолий Николаевич был назначен состоять при Виленском военном округе в звании штабс-капитана. В ноябре того же года он был произведен в капитаны и был назначен в штаб 28-й пехотной дивизии. Так сложилась его судьба, что в пехотных частях Виленского округа началась его армейская служба, с ними же довелось разделить и горечь поражения, и унижение плена. Розеншильд, чьей «неразделенной любовью» была гвардия, не любил и не понимал армии, ее духа, ее традиций, ее офицеров и солдат. Это ярко отразится впоследствии, на полях сражений Восточной Пруссии, а пока капитан Розеншильд продвигается по карьерной лестнице при штабах соединений Виленского военного округа. Строевую должность в армейских частях он занял лишь однажды, когда 15 октября 1888 г. принял под начало роту 111-го пехотного Донского полка 28-й пехотной дивизии. Этот шаг был предпринят из соображений прохождения ценза, так как без стажа командования ротой права занимать должности в Генеральном штабе у офицеров не было. В качестве ротного командира Анатолий Николаевич прослужил год и по получении необходимого стажа снова перешел на штабную работу, сначала в Виленском, затем в Омском военном округе. В это время Розеншильду наконец удается сделать блестящую карьеру, получив чин полковника 2 апреля 1895 г. И снова он занимает строевую должность для ценза, ради карьеры, но на этот раз в гвардии: с 7 мая по 17 сентября 1897 г. командует 1-м батальоном лейб-гвардии Финляндского полка лишь потому, что без четырехмесячного командования батальоном офицер не имел права командовать полком.