Было бы непонятным фактом в истории, если бы при упомянутом высоком положении первобытной женщины в семействе и в религии она не пользовалась равным же значением в общественной жизни. Права материнства, экономическая самостоятельность, религиозное и нравственное влияние, наконец, сила мускулов и воинственность первобытной женщины, о которых мы будем говорить ниже, – все это, естественно, вело за собой более или менее полную гинейкократию. Остатки этого владычества женщин мы можем видеть до сих пор у некоторых дикарей разных стран света. По словам Ливингстона, в некоторых землях Африки женщины занимаются торговлей, свободно разъезжают по стране или же пашут землю, засевают поля и строят хижины; такая деятельная жизнь, развивая силу их ума и мускулов, дает им не только свободу, но даже владычество над мужчинами, которые тупеют и изнеживаются, сидя постоянно дома и занимаясь шитьем, тканьем, доением коров и сплетнями. У некоторых племен мандинго женщины принимают участие в управлении и составляют собрания, к которым мужчины обращаются в трудных случаях за советом. У багиунсов есть даже особый женский суд. В Ангоне, Анголе и Конго на женщин переходит по наследству королевская власть, а в Лоанго король выбирает себе матрону, называет ее своей матерью и по всем важным делам обращается к ней за советом. У народов южной Гамбии женщины принимают участие в общественных делах, законодательстве и суде. В Бабу и у Болонда они могут быть королевами и пользуются большим уважением. В Дагомее женщины составляют королевскую гвардию, а родственницы короля заведуют прокурорским надзором в стране. Вообще же о жителях Африки Вайц замечает, что «богатство и знатное происхождение освобождает женщину от ее обыкновенной судьбы». Богатые девушки в Акре живут с кем хотят, нисколько не скандализируя себя этим; сестры короля ашантиев выбирают сами своих мужей, и обычай требует, чтобы последние сопровождали их в могилу. Такой же свободой и преобладанием над мужчинами пользуются женщины королевской крови в Конго и Лоанго. У каффров мать вождя имеет огромное значение, а каждая хозяйка дома управляет им независимо от своего мужа. У древних норманов не одна женщина носила с собой длинный нож, и не один мужчина был рабом своей жены. У малайцев жена повелевает в своем доме. Черкешенки принимают самое деятельное участие в делах народа, воодушевляют юношей на подвиги, награждают хвалой победителей и ведут себя так самостоятельно и солидно, что путешественник Бель сравнивает их с Девой Орлеанской. Жены и сестры некоторых арабских шейков, во время отсутствия последних, ведут все дела управления. У чукчей и на островах Южного океана женщины являются нередко родовыми княгинями и королевами. Такова была, например, Помаре, королева Таити, наследовавшая в 1832 году своему брату, который вводил на островах христианство, поднявшая гонение на эту религию и тем возбудившая французское вмешательство. Вообще же на островах Южного океана женщины имеют право говорить в народных собраниях и мужчины с уважением внимают их советам. На Яве, до введения там магометанства, женщины часто достигали высших должностей администрации, и даже теперь нередко случается, что после смерти начальника округа вдова его удерживает за собой принадлежавшую ему власть. На Целебесе женщины не только участвуют в общественных делах, но часто даже всходят на трон, хотя королевское достоинство и зависит здесь от народного выбора. Жена вождя Липукаски была одним из первых государственных людей и героев Целебеса. У европейских варваров женщины пользовались также гораздо большей свободой в древности, чем впоследствии. Однажды в Галлии им удалось утушить в самом начале возгоравшуюся было междоусобную войну, и с тех пор они начали играть первенствующую роль в военных советах и при заключении международных договоров. Есть даже известие, что в Галлии был женский сенат и что входившие в его состав представительницы галльских племен имели верховную власть над ними. В Германии они наследовали государственную власть и часто являлись такими героинями и правительницами, что величайшие мужи считали за честь служить под их знаменами и повергать к стопам их свои военные трофеи. Подобных примеров из дикой или полудикой жизни можно набрать множество, но мы ограничимся только вышеприведенными и следующим известием новейшего путешественника по Африке Ливингстона. К северу от Замбези живет народ балонда небольшими земледельческими общинами. Повсюду мужчины, женщины и дети заняты возделываньем маиса, кофе, овса, бобов, риса, тыкв и т. д. Что же касается социальных порядков, то замечательнее всего преобладающее значение женщин. Ливингстон, не доверявший рассказам прежних путешественников о господстве у балонда гинейкократии, наблюдал ее скептически, но все-таки убедился в ее существовании. «Женщины заседают в народных советах; жених должен переселяться в деревню своей будущей супруги и жить там; при заключении брачного договора он обязуется содержать до смерти свою тещу; жена одна имеет право дать развод мужу, и все дети в таком случае остаются при матери; муж без дозволения жены не может входить ни с кем в обязательство, как бы незначительно оно ни было». И мужья до того уже свыклись со своим положением, что не обнаруживают никакой оппозиции. Жены же стараются держать их в ежовых рукавицах и часто наказывают лишением пищи, побоями и пощечинами. Иногда, впрочем, мужчины вступаются за такие жертвы жениного деспотизма и принуждают тиранку пронести мужа по улице на своей спине, причем мужчины ругают везущую, а женщины поощряют ее, восклицая: «поступай с ним, как он заслуживает, взлупи-ка его еще так же», и т. п. Известный знаток африканской цивилизации Лепсиус замечает, что «с древнейших времен в этой части света чрезвычайно распространено преобладание женского пола над мужчинами. Вспомните, как часто упоминаются королевы Эфиопии. На памятниках ваяния в Мерое мы также видим воинственных цариц. Беги, бывшие потомками меройских эфиопов и предками нынешних бишари, вели свои генеалогии не по отцам, а по матерям, и наследство переходило не на сына, а на сестру или дочь умершего. Такие же порядки были у жителей Нубии». По словам Диодора, в древней Африке было много племен, у которых женщины занимались всеми общественными делами, мужья же под управлением своих жен вели хозяйство, их не допускали ни до управления, ни до военных занятий. Подобных древних известий об африканской гинейкократии множество, и владычество женщин в известной степени удержалось даже в одном из самых древних цивилизованных государств – в Египте. Здесь, по словам правдивого Геродота, «царица пользовалась большим уважением и большей силой, чем царь», и хотя на египетском троне восседали немногие женщины в качестве самостоятельных государынь, зато фараон состоял под верховной опекой своей матери. «Даже в частной жизни, – по Геродоту, – жена, посредством брачного договора, приобретала власть над мужем, и жених обязывался во всем беспрекословно повиноваться своей будущей супруге. Женщины ходили на площадь, занимались торговлей и промыслами, а мужчины сидели дома и ткали. Сыновья не содержали родителей, обязанность прокормления которых лежала на дочерях»; эта обязанность уравновешивалась правом дочери на получение от родителей всего наследства, кроме земли. Приданое девушки получали от своих матерей или добывали его путем проституции, что указывает на остатки первобытного гетеризма.
После приведенных нами фактов читателю уже не покажется странным, что мы видим известную долю исторической действительности и в сагах об амазонках. Воинственный характер их вполне согласен с воинственностью большинства первобытных женщин. Полиандрия и преобладание над мужчинами существуют у разных народов, поэтому мы и считаем саги об амазонках одним из доказательств существования в древности немалого числа таких племен, у которых женщины были воинственны, держались полиандрии, управляли мужчинами и общественная жизнь была основана на началах материнства. Происхождение амазонства объясняется в древних источниках тем, что женщины, восстав и перебив своих мужей, делались независимыми и начинали жить с рабами, пленниками и чужестранцами. Хотя и плохо верится такому поголовному мужеистреблению, но, уменьшив размеры его, мы, основываясь на известиях о современных дикарях, имеем полное право считать его господствовавшим обычаем эпохи первобытной борьбы мужчины с женщиной, хотя объяснять происхождение амазонства подобным переворотом и невозможно.
