Глава 3. К АЛМАЗНОЙ ДОЛИНЕ

Мы переночевали у Лешека и рано утром двинулись в путь. Мрачный, окутанный туманом, лес дышал сыростью, источая прелые запахи грибов и прошлогодней листвы. Было прохладно и тихо. Я нес свой собственный рюкзак, а Лешеку во временное пользование выделил Лёхин. Поклажу мы поделили поровну, вещей у нас было немного, так что рюкзаки плеч не тянули, и шлось довольно легко.

– И где же эта Алмазная Долина? – спросил я.

– Без понятия!

– ??? … Не понял! Так куда же мы идем?

– А-а! Туда, – он махнул рукой вперед.

– А точнее?

– Надо идти в сторону типа заката.

– То есть, на запад, – уточнил я.

Лешек уверенно брел сквозь чащу, раздвигая ветки. Казалось, что они сами перед ним раздвигаются. Я достал компас: раз уж мой GPS-навигатор не работает, надо воспользоваться для ориентирования более надежным среством. Лешек упорно пробирался на север.

– Стой! – я потянул его за рюкзак, – закат вовсе не там!

– Там, там!

– Да нет же, там север. Блин, ну как тебе объяснить? Полуночная сторона!

– Тут ета, по ходу, магнитная аномалия, – пояснил мой проводник. – Лес, типа, заколдованный. Идешь вроде прямо, а на самом деле – по кругу. Ориентироваться может только тот, кто знает. По памяти. А к нам сюда, как бы, вообще никому не попасть.

Еще через полчаса мы выбрались на просеку, которая привела нас к проезжей грунтовой дороге. Мы скинули рюкзаки и присели отдохнуть на здоровенный, местами заросший мхом камень. Оглядевшись, я обнаружил, что просека, которая привела нас сюда, куда-то пропала, а находимся мы на перепутье четырех дорог. Я поднялся. Так и есть, мы сидели на путеводном камне. Булыжник был грубо отесан с четырех сторон, а на каждой грани выдолблены словеса старославянскими литерами:

«Налево пойдешь – ничего не найдешь»

«Прямо пойдешь – смерть свою найдешь»

«Направо пойдешь – коня потеряешь»

«Назад пойдешь – молодость вернешь»

Надпись, которая гласила, что мы ничего не найдем, местами была замазана белой краской, а поверх нее углем выведено кривыми буквами: «БАГАТЫМ СТАНИШ».

Почесав репу, мы пришли к выводу: богатство нам пока без надобности, у нас есть дела более срочные, завернем на обратном пути. Молодость возвращать нам тоже еще ни к чему, мы и так достаточно молоды. Помирать нам рановато, да и, прямо сказать, неохота. А вот коня у нас нет и потерять его нам никак не грозит. Мы решили идти этой дорогой, то есть направо. А там, глядишь, встретим живую душу, которая укажет нам дорогу конкретнее.

Солнце поднялось, его лучи пробивались сквозь листву деревьев. Туман рассеялся. Мы бодро шагали на северо-восток по широкой торной дороге. Направление, конечно, не то, о котором говорил Лешек, но я надеялся, что эта дорога выведет нас на большую магистраль с дорожными указателями, где, возможно, посчастливится поймать попутку.

Я решил расспросить Лешека, что это за Алмазная Долина, куда мы держим путь, и кто тот человек, который по правилам навязанной мне игры должен вызывать в душах идолопоклоннический страх или даже суеверный панический ужас.

– А скажи-ка, Лешек, кто такой этот Бэдбэар?

– Великий Волшебник, Маг и Чародей, Властелин ночи, Повелитель Алмазной долины, – как хорошо заученный урок протараторил Лешек.

– Это я уже слышал. А поконкретнее?

– Он, типа, прилетел на огненном шаре. Он, как бы, всемогущ, посланник бога. И теперь стал ета, повелителем.

– А что за Алмазная Долина? Там что, алмазы добывают.

– Не, не добывают, их там как бы хранят. В подвалах.

– Народ хранит?

– Не, не народ. Великий Волшебник, Маг и Чародей… (и так далее).

Из путаных объяснений Лешека я понял, что Бэдбэар – это большой мудрец, вокруг которого околачиваются ученые мужи, колдуны и звездочеты. Он основал университет магов и чародеев, и теперь только дипломированные выпускники имеют право получить престижную практику. А так, без диплома, сгниешь в глухомани, вроде той, из которой мы вышли пару часов назад.

– Чего ж ты бабке-то противился, идти не хотел?

– А чего она! Не люблю, когда понукают, типа, дураком обзывают. И как с малолеткой какой! Гордость-то надо иметь, вы как думаете, Иван Андреевич?

– Я думаю, Лешек, называй-ка меня просто Ваня. И давай на «ты».

– О'кей. Только я буду звать тебя Андреич.

– Ну и прекрасно. Не люблю церемоний, тем более что я не на много старше тебя. Кстати, сколько тебе лет?

– Двести два,– он посмотрел на меня открытым ангельским взглядом и, заметив мое недоумение, быстро добавил: – Скоро будет двести три! А что?

– Гхым-м! – вырвалось у меня при виде его, прямо так скажем, юношеского лица. – Да нет, ничего… На вид я бы дал тебе двести один.

Так что, это я должен был с уважением относиться к такому почтенному долгожителю. Мне в тот год было всего двадцать восемь.

– А Баба-яга, она как, на службе или уже на пенсии? – продолжал я расспрашивать Лешека. – Или натуральным хозяйством живет?

– Да она, как бы, сама по себе…

Из долгого и путаного рассказа я выяснил, что прошлое Бабы-яги было темным и, прямо скажем, криминальным. Она спекулировала самопальным приворотным зельем и живой водой, привозимой контрабандой из Заморского Королевства, занималась также киднеппингом, для чего держала стадо дрессированных гусей. Опаивала дурманом заезжих путников, обчищала их до нитки и отвозила на избе в глухомань, там и бросала волкам на съедение, а то и съедала сама. Промышляла ворожбой и гаданием, это вроде как считалось ее основной легальной деятельностью.

Однажды царь, за вельми серьезную услугу, отвалил ей полмешка золота и освободил от уплаты налогов на триста лет. И долгие годы текли спокойно и безмятежно, пока правителем не стал этот Бэдбэар. Он обложил непомерной данью всех колдунов и магов, ведьм и гадалок, леших и домовых, землевладельцев, крестьян и простолюдинов. Пустил в обращение новую монету, веля платить дань только ею. Близлежащие города и деревни очень быстро обнищали, киднеппинг перестал быть привлекательным бизнесом, ибо перевелись богатые родители, готовые отвалить за свое чадо солидный выкуп. За предсказаниями мало кто стал обращаться, все и так знали, что всё очень плохо, а будет еще хуже, да и путники стали обходить их лес стороной. Подаренное царем золото тоже не нескончаемо (за триста лет-то!), а тут снова налоги. Тогда бабка заколдовала лес, и вот уже много лет они живут в затворничестве и уединении. Только им двоим известно, как войти и выйти из заколдованного круга. А ежели кто чужой захочет к ним попасть, будет кружить и возвращаться снова на одно и то же место.

– А Змей Горыныч как пролетел?

– Так он же по воздуху! Да и Кощей его послал. А Кощей, он в магии как бы разбирается.

– А изба? Гуляет где хочет, на нее колдовство не действует? Я имею в виду, мы с моими друзьями как сюда-то попали?

– Без понятия. Кто знает, где они, врата эти. Может, она как бы за круг-то и не выходила…

– Ты знаешь, Лешек, а еще у меня такое чувство, что не так он и хорош, этот ваш Бэдбэар. Власть узурпировал, налоги поднял, да еще и валюту новую выдумал…

– Тс-ч-щ! – зашипел Лешек, – Ты чё, Андреич! Беду накликаешь. Он Великий Волшебник, Маг и Чародей, Повелитель Ночи, Властелин Алмазной долины! Все, что он делает – как бы на благо людей и нелюдей, для свободы и народовластия.

Тем временем дорога сужалась, лес подступал все ближе, кое-где маленькие деревца росли прямо посреди едва различимой колеи, по обочинам в зарослях крапивы и лопухов виднелись кости, некоторые очень напоминали человеческие. Мы перестали разговаривать, становилось жутко, и возникало огромное желание повернуть обратно. Когда это желание стало совсем нестерпимым, из чащи прямо на нас вышел огромный волчара.

Признаться честно, никогда в жизни не встречался нос к носу с диким зверем. Особенно с таким – волчище был размером с крупного сенбернара. Оружия у меня при себе не было, ни ружья, ни пистолета, ни ножа. Даже консервный ножик и стропорез покоились где-то на дне рюкзака. Так что вся надежда на Лешека. Он, как лесной человек, может, сумеет с ним договориться.