Он начинал более доверчиво относиться к Старику.

– Да! Да я и сам хочу любить. Да у меня и будет любовь, и отношения, и моя половинка, которая будет также меня любить. Я это знаю. И все будет, да и телесные утехи, – добавил игриво Аскен.

– Правильно. Ведь вопрос о проживании твоей жизни с более глубоким смыслом. Поэтому просто давай сделаем вид, что ты не говорил ничего похожего на понятия «страх», «неуверенность», договорились?

Аскен согласно кивнул.

– А вообще, – добавил Старик, – разве можно после такого мастер-класса, который только что я тебе показал, не добиться успеха у женщин? – Они весело засмеялись одновременно.

Они подошли к гуще растущих деревьев. Дальше тропинка вела к подъему горы. Здесь же была небольшая уютная беседка, открытая сверху, но на которую свисали ветви близко растущих деревьев. Старик присел и пригласил Аскена тоже присоединиться. Тот последовал примеру.

– Отношения – важный вопрос. Но нас ждут не менее важные дела, а времени не так много. Поэтому нам следует поторопиться!

– Получается, также нет никакой гарантии взаимности в ухаживании за партнером?

– Именно! И не будет. Потому что ты должен выбирать только тот путь, на котором есть сердце! А значит, ты должен идти за процессом, а не за конечным итогом в первую очередь! Ты живешь здесь, чтобы прожить сердечный путь, а не путь разума или желаний тела. Все это на втором плане. Потому что все это в конечном итоге ведет куда?

– Понятия не имею!

– Правильно! В никуда! Все это – неважно, также, как и наш разговор, и моя или твоя история.

Ничто не важно. Ничто! Но если на выбранном тобой пути есть «сердце», если оно радуется от самого процесса, то ты уже получил лучшее, что только мог, от жизни, понимаешь? Значит, ты уже испытываешь то, что больше всего хотел испытать.

Над горой, на которой они находились, начали собираться тучи и заслонять солнечные лучи. Появился небольшой ветер, который поднял опавшие листья с земли. Старик встал, отошел в сторону большого дерева и подозвал к себе Аскена.

– Сейчас может начаться дождь. Я попросил освободить на время твоего пребывания эту гору. Сегодня его никто не защищает.

Аскен ничего не понял, но прислушался к словам, и они встали под густой листвой. Прогремел гром и пошел несильный дождь. Он продолжался очень недолго, и через некоторое время уже выглянуло солнце. Дождь практически не намочил беседку. А часть скамьи и вовсе осталась сухой, так как рядом с ней росло плодовое дерево. Они снова сели.

– А как же счастливый конец? Я не хочу грустного и печального завершения! Зачем тогда все это? – расстроенно спросил Аскен.

– Ты думаешь, что ты настолько умный, что лучше своего сердца знаешь, где грусть, а где радость? Ты совсем себя непревзойденным считаешь? Либо ты полный идиот? Как ты лучше своего сердца можешь знать, на какой тропинке будет счастье, а на какой печаль?

Старик сорвал плод с растущей рядом ветки и кинул ему.

– А что это?

– Твой завтрак. Попробуй, тебе понравится.

– Красивый. А это фрукт?

– На вкус он еще лучше. Да, фрукт.

– А их не надо мыть?

– Мыть плод, растущий в такой природе…? Кушай.

Аскен пожал плечами и, долго не раздумывая, вгрызся в сочный плод, едва лишь его протерев. Старец обратил на это внимание, но не подал виду.

– Ммм… Очень вкусный завтрак! Ты говоришь, что ничто не может лучше голоса сердца подсказать правильность выбранного пути…

– Да! Потому что сердце и только сердце видит наперед. И Чувствует! Но говорить оно не умеет.

– А каким образом тогда выбирать? Если у меня дилемма и мне нужно принимать решение!

– Сердце умеет сжиматься или раскрываться, закрываться или возбуждаться. Сжимается или молча тянет назад – путь неверный, счастья на финише нет. Когда ты ощущаешь, что оно раскрывается, радуется – оно предвкушает сладкую эйфорию. Тебя ждет наполненность на этом пути, наслаждение. Смело иди.

– И даже если победа далеко впереди, но сердце начинает радоваться уже сейчас? И также с неприятностью и поражением? И это все, что нужно знать?

Старик не любил повторяться. Он ничего не ответил и сделал вид, что не слышал вопроса.

– Ты можешь проехать на красный свет, но знай, что там тебя будет ждать либо инспектор, либо ремонт на дороге и пробки, либо того хуже – авария. А есть повороты, в сторону которых будет всегда зеленый свет, чистые ровные дороги и приятный, теплый попутный ветер. И каждый раз твое сердце и только сердце может показать, в какую сторону горит красный, в какую зеленый.

– Надо научиться слушаться…?

– Научиться смотреть на «дорожные» знаки… И не проезжать на красный. В любых решениях в жизни.

– И проезжать, когда сердце раскрывается и радуется! – радостно добавил Аскен, будто ребенок, которого похвалили. Его радовало осознание этого нового правила. И он сам восхищался собой.

Старик молча кивал и лишь слегка улыбался. Пока они беседовали, птицы повсюду, вблизи и вдалеке, начали перекликаться, возмущаться, перелетать с дерева на дерево. С ближайшей горы они начали улетать целыми стаями. Старец движением головы указал на эту гору, перенаправив внимание парня.

На небе виднелись небольшие тучи, хаотично распределенные. Их было немного, но тучи проплывали почти над каждой горой. На одной горе, висевшей неподалеку и с которой улетели все птицы, начались странные явления. Начали доноситься какие-то непонятные пения. Кто-то выкрикивал фразы, за ним хором повторяла группа людей. Это было не так близко, поэтому звуки были абсолютно неразборчивыми. Сначала это было совсем тихо, затем все громче и громче. Язык был непонятным и звуки неразборчивыми. Вскоре после нескольких повторений пение прекратилось.

Повисла недолгая пауза. Тишина. Один за другим появились несколько тонких вертикальных лучей белого и золотистого цветов, пронизывающих эту гору насквозь, и устремившихся далеко в небо, и уходящих куда-то далеко вниз. Таких тонких лучей становилось все больше и больше, и в итоге их стало очень много. Эти лучи продырявили насквозь тучи, повисшие над горой, и располагались они близко друг к другу, исходили из одного места на горе.

Лучи светились сильнее и сильнее, свечение каждого луча становилось все более интенсивным и мощным. В воздухе появилась пыль, похожая на искры. Искры начали медленно разлетаться, наполняя пространство и еще ярче освещать этот небольшой кусок горы. На этой горе птиц уже не оставалось, но на всех остальных крылатые снова начали возмущаться, перекликаться, летать из стороны в сторону. Здесь почти все птицы были большими, и это зрелище выглядело впечатляюще.

Среди деревьев на горе было видно, как появились маленькие прозрачные пузыри, один за другим, они начали расширяться и сливаться друг с другом, словно мыльные. И в итоге эти пузыри превратились в один большой шар, который продолжал расширяться. Лучи стали настолько мощными, что начали также сливаться друг с другом, объединяясь в более мощные и объемные и в конечном итоге объединились в один широкий луч, мощность излучения которого была очень высокой, а свечение ярким. От этого столба света, уходящего далеко в небо и бесконечно вниз, исходило много искр и поднялся небольшой ветер.

Прозрачный огромный пузырь золотисто-голубого цвета увеличивался и остановился. Затем начал расширяться так, словно он дышит. Он то увеличивался, то уменьшался, то снова становился шире, то останавливался в расширении и так далее. Дойдя до очень большого размера, до такого, что целая гора осталась внутри пузыря, пузырь перестал расти.

Тучи отступили, огибая этот огромный прозрачный шар. Мощный луч, проникавший в это время через абсолютно все, начал множеством тонких золотистых ниток стекать по оболочке пузыря сверху вниз. Шар стал будто прочнее, стенки его стали более толстыми и внушительными, а свечение – более ярким. Начали раздаваться со стороны этой горы звуки, стоны и душераздирающие крики, отчего Аскен пригнулся в страхе. Это были не человеческие и даже не животные крики.