– И это поможет? – усомнилась Элен.

– Уверена! О шантаже она и думать забудет! И, скорее всего ещё предложит вам доплату, лишь бы вы остались со своим мужем.

– О, если бы это было так! – выдохнула Элен, и тут же добавила, – я не о доплате, конечно…

– А почему бы и нет? – Мирослава рассмеялась.

Элен тоже не смогла сдержать улыбку.

– Когда мы отправимся в путь?

– Скоро. Я только приму душ и приведу себя в порядок.

– Я побуду здесь? – в глазах Элен стояла мольба.

– Конечно, – кивнула Мирослава.

…………………………………………………………

Через некоторое время они спустились вниз.

– Знаете, – Элен дотронулась до рукава Мирославы, – давайте зайдём в кофе и выпьем по чашечке крепкого кофе. Без утреннего кофе я чувствую себя неважно, – сказала она.

– Хорошо, – согласилась Мирослава, хотя и была равнодушна к кофе.

Они зашли в кафе, заказали кофе, апельсиновый сок и по булочке с кремом.

Официантка – красивая молодая девушка в коротенькой юбочке с восхищением посмотрела на Элен, перевела взгляд на Мирославу, мило улыбнулась, – что-нибудь ещё?

– Нет, спасибо. Пожалуйста, счёт, – ответили обе женщины одновременно.

Они расплатились, оставили щедрые чаевые и вышли.

– Какая шикарная женщина! – с нескрываемой завистью бросила юная официантка бармену.

– Ты о ком? – спросил он.

– Разве ты не видел, за тем столиком сидела потрясающая женщина и с ней девушка.

– Девушка была красивая, – улыбнулся он.

– А та, что постарше просто шикарная! Какие на ней шмотки!

– У тебя преимущество, – попытался успокоить её бармен.

– Какое? – усмехнулась девушка.

– Юность.

– Юность? Она быстро пролетит. А, вот, имея талант устроить свою жизнь так, чтобы стать такой, как она, – официантка вздохнула, – тогда и в 40 и в 50, и в 60 можно прекрасно выглядеть.

– Ну, тебе видней, – усмехнулся бармен. – Расстарайся. Может у тебя тоже получиться. – И добавил философски, – кто знает, что она имела в свои 19 лет.

– Ты прав, – приободрилась официантка.

Мирослава и Элен тем временем, взяли такси и отправились в аэропорт.

Всё время, пока везущая их машина двигалась в потоке других автомобилей, они молчали.

Таксист несколько раз бросал на них заинтересованные взгляды, но тоже не нарушал молчания.

Возможно, безмолвные пассажирки были для него экзотикой…

Когда они выехали из города и помчались по автостраде, машина набрала максимальную скорость.

– Лихо, – подумала Мирослава и снова погрузилась в свои мысли.

Элен же просто не замечала высокой скорости, должно быть, её нетерпение двигалось с ещё большей скоростью, и хаос набегающих друг на друга мыслей и чувств не давал ей заметить что-либо происходящее за пределами её внутреннего мира.

… В аэропорту они зарегистрировались, прошли осмотр и, очутившись в самолёте, снова молчали.

Самолёт приземлился через два часа в южном городе.

От него автотрассы, как лучи расходились в направлении небольших курортных городов и посёлков.

Мирослава и Элен снова взяли такси и добрались на нём до Агатового берега.

Бархатный сезон был в самом разгаре. Обилие фруктов, пиршество цветов. Тёплое море и ласковое солнце, которое не жгло, а нежило.

Безмолвные кипарисы и тихо шелестящие пирамидальные тополя. Величественные пинии и мексиканские сосны с поникающей хвоей. Каскады клематисов.

Суровые скалы. Шум моря. Завораживающее благоухание роз, волнующий запах персиков и полный долгого томительного соблазна, разлитый в воздухе тончайшими оттенками вкуса божественный аромат винограда.

– Хорошо-то как! – Мирослава вдохнула в себя струю воздуха пропитанную всем этим великолепием.

– Мы сейчас поедем в гостиницу к Томашевской? – прозвучал голос Элен.

– Нет, конечно, нет, – ответила Мирослава. – Сначала мы снимем номера в гостинице.

Волгина посмотрела на Элен, – вы из своего номера выходить пока не будете. А я разыщу Ирину и понаблюдаю за ней. Выясню более точно, где она проживает, и тогда мы к ней зайдём.

– Я согласна, – произнесла Элен тихим голосом.

… Они сняли два номера в «Менестреле».

Гостиница находилась недалеко от моря и была довольно уютной. Всех входящих в холл встречал трубадур – искусно сделанная механическая кукла, стилизованная под Средневековье.

Свои рекламно-развлекательные обязанности трубадур выполнял не хуже настоящего. Даже те, кто проживал в других гостиницах, прознав про трубадура, заходили в «Менестрель» и… забредали в бар, или оставались на обед, на ужин в его кафе с овальными столиками и отменной кухней.

Правда обилием яств и громкой музыкой кафе поражало посетителей только вечером, а днём здесь было тихо и по-домашнему уютно.

Но Мирослава и Элен решили перекусить в одном из уличных кафе, которых было множество на набережной под разноцветными зонтиками.

Элен надела огромную пляжную шляпу с широкими полями и гирляндой цветов, которая полностью скрывала её лицо.

– Вам пора вернуться, – сказала Мирослава, после того, как они провели в кафе чуть больше получаса.

– Да, вы правы, – Элен поднялась, взяла свою сумочку и отправилась в гостиницу.

А Мирослава решила немного погулять в одиночестве…

Она побродила по набережной, любуясь фигурной стрижкой деревьев и кустарников. Создавалось впечатление, что над их кронами поработали не ножницы садовника, а резец скульптора.

Веерообразные пальмы, устремлённые к небу, казалось, смахивали своими ажурными опахалами со светлого лика дня малейшие штрихи набегающих облаков.

Ничто не должно омрачать лазурной выси.

И стройные кипарисы олицетворяли под взором ясного дня вовсе не печаль, а всего лишь задумчивость лёгкую и поэтичную, как элегия.

Мирослава по каменным ступеням спустилась к морю.

С тихим шёпотом приветливые волны набегали на берег.

Шуршал встревоженный ракушечник. В отдаленье над волнами кружили чайки.

Глядя на морскую стихию, спокойно плещущуюся в своей неоглядной чаше, трудно было представить её в гневе, когда взбешённые исполинские волны, брызгая пеной, обрушивают свой гнев на ни в чём неповинные скалы, срывают с места огромные валуны и уносят их в море, чтобы в новом приступе очередной ярости выбросить их где-нибудь далеко отсюда на пустынный берег.

Мирослава подошла к живописному нагромождению камней. Некоторые из них поросли густым и мягким мхом, значит, море довольно долго щадило их покой.

Мирослава ещё немного постояла на берегу, любуясь морем и вдыхая его целебный аромат. Потом вернулась на набережную, прошлась неторопливым шагом и остановилась у входа в парк.

Её внимание привлёк огромный фонтан, в каменной чаше которого резвились рыбки и медленно двигались черепахи.

Эти милые существа время от времени выбирались из бассейна и устраивались на камнях постамента, чем безмерно радовали не только детвору, но и взрослых граждан.

Однако внимание Мирославы привлекла не одна из экзотических черепах, нет! На скамейке рядом с бассейном сидела Ирина Томашевская. Она была точно такой, как на фотографии, полученной Мирославой от Дениса.

Удивительное совпадение живой женщины и её фотографического изображения!

В одной руке Ирина держала попкорн, а другой листала журнал, который лежал у неё на коленях.

Мирослава не сомневалась, что нашла именно ту, которую искала.

Волгина немало удивилась тому, как точно фотография передавала черты Томашевской. Не ухудшая, и не улучшая их. Бесстрастная точность фиксации оригинала на первый взгляд казалась неправдоподобной. Может быть, Ирина была сверх фотогенична, а может быть, фотограф был волшебником виртуозом.

Мирослава сделала вид, что черепашки это то, чем она готова любоваться всю оставшуюся жизнь.

И… любоваться ей пришлось довольно долго. Часа два. Не меньше.

Наконец, Ирина закрыла журнал, положила его в сумку и на счастье Мирославы, не оглядываясь, направилась по дороге, ведущей к гостинице.