«Предстоящий район действий 7 МК изобилует реками и водными преградами, узкими межозерными пространствами, пересекающими поперек нарезанную границами полосу наступления мехкорпуса.

Также наличие только одной дороги (шоссе на Бешенковичи) и наличие крайне недостаточных средств, для наведения переправ, заставляет меня просить снизить направление удара к югу с целью миновать поперечные водные преграды.

Необходимость мощного бронированного удара также требует локтевого взаимодействия с 5 МК, т. е. снижение направления удара 7 МК к югу».

Скорее всего, говоря о снижении направления удара к югу, Виноградов имел ввиду задействовать для своего корпуса шоссе Богушевское — Сенно, так как это направление на начальном этапе операции 5-м мехкорпусом не использовалось. От Сенно части 7-го механизированного корпуса могли двигаться на Чашники, Камень и далее на Лепель.

Тот же КВ-2, что и на предыдущих фото. Июль 1941 года. Позже немцы сдвинули танк с дороги. Судя по актам на списание, это КВ-2 № Б-4755 оставленный на дороге Витебск — Смоленск во время марша недалеко от Лиозно (уже после боев на Черногостице). У двигателя машины заклинило поршни (ЯМ).

Лично прибыть для доклада в штаб армии командир генерал-майор Виноградов не мог, так как требовалось в срочном порядке подготовить дивизии к наступлению, а расстояние между штабами составляло более 100 километров (в один конец). При тамошних дорогах и средствах передвижения требовалось не менее трех часов, а туда и обратно не менее восьми. Кроме того, Виноградов просил прикрыть действия мехкорпуса с воздуха, так как к этому времени он уже «находился под сильным воздействием авиации противника».

Полковник Ворожейкин сообщил генерал-майору Виноградову, что приказ командующего 20-й армией требует неукоснительного исполнения, но обещал доложить соображения командира 7-го мехкорпуса Курочкину и немедленно сообщить о том, если «последуют по этому поводу какие-либо распоряжения». Но, как следует из документов штаба 7-го мехкорпуса «никаких указаний или изменений получено не было».

Кстати, нет ничего удивительного в том, что комкор Виноградов выступил с идеей сдвинуть наступление на юг, используя для действий своих частей шоссе Богушевское — Сенно. Как уже говорилось выше, Виноградов имел опыт командования стрелковым корпусом в ходе советско-финляндской войны. Боевые действия в Карелии наглядно показали, насколько важно иметь несколько маршрутов для наступления частей, а не скучивать соединения вдоль одной дороги (напомним, что по плану штаба 20-й армии в полосе 7-го мехкорпуса имелось только одно шоссе Витебск — Бешенковичи). Будучи на советско-финляндском фронте Виноградов имел перед глазами трагический пример разгрома финнами (причем меньшими силами) 44-й стрелковой дивизии и некоторых других частей 9-й армии. Так что нет ничего удивительного в том, что командир 7-го мехкорпуса выступил с инициативой об изменении направления наступления. Кстати, начальник штаба 7-го мехкорпуса полковник М. Малинин также являлся участником советско-финляндской войны — он был начальником оперативного отдела штаба 9-й армии, той же, в которой служил и Виноградов. Так что не исключено, что решение принималось и разрабатывалось ими совместно.

В 3.00 5 июля 1941 года командир 7-го мехкорпуса генерал-майор Виноградов вызвал к себе командиров дивизий и отдал следующий приказ: 14-я танковая дивизия наступает на Бешенковичи, Камень (вдоль шоссе Витебск — Бешенковичи) с последующим выходом в район Ушачи, Судиловичи; 18-я дивизия должна была наступать на Тепляки, Боброво, выйти на рубеж Великое Село, Сенно и в дальнейшем наступать на Камень, Лепель.

Два танка КВ-1 27-го танкового полка 14-й танковой дивизии, потерянные в бою у Черногостицы 6 июля 1941 года. Судя по актам на списание, это могут быть машины № М-4659 и М-4651. Первый подорвался на минах и был расстрелян артиллерией, второй пытался его буксировать, но тоже был подбит (АСКМ).

Получив в ночь с 4 на 5 июля приказ о выходе в исходный район, с последующим нанесением контрудара в направлении на Бешенковичи, Камень, 14-я танковая дивизия начала выдвижение двумя колоннами. Правой, в составе штаба, 27-го танкового и 14-го гаубичного (без одной батареи) полков, батальона связи и разведбата, шедшей по шоссе Витебск — Бешенковичи, руководил комдив полковник И. Васильев и левой, двигавшейся по проселку (28-й танковый полк с батареей 14-го гаубичного артполка), командовал командир 28-го танкового полка полковник Белов. Во втором эшелоне за правой колонной двигались дивизионные тылы.

Марш к Черногостице велся днем «под воздействием авиации противника», при этом советские самолеты в воздухе не появлялись. Примерно в 15 километрах западнее Витебска движение правой колонны застопорилось из-за разминирования подготовленных к взрыву мостов. 27-й танковый полк вышел в район северо-восточнее Черногостицы к исходу дня, где приступил к дозаправке и приведению машин в порядок — всего за 5 июля танки полка прошли более 150 километров.

С движением левой колонны также не все было благополучно — танки, направленные в объезд саперами 153-й стрелковой дивизии, попали на свои же собственные мины. В результате три БТ-7 оказались выведенными из строя, при этом два из них пришлось направить на СПАМ. Для того чтобы миновать минное поле, установленное советской пехотой, левой колонне пришлось изменить маршрут и выйти на шоссе. В результате этих задержек 27-й танковый полк уже в темноте 5 июля сосредоточился в лесу юго-западнее местечка Островно, пройдя за день более 170 километров. Батальон тяжелых танков полка в это время еще находился в пути. В тот же день из состава полка был изъят 3-й батальон (40 БТ-7), переданный в резерв командира корпуса.

Кстати сказать, 14-я танковая дивизия к началу боев обзавелась своими тактическими обозначениями. Так, 3 июля 1941 года помощник командира дивизии по тех-части полковник Кульчицкий разослал командирам частей следующий документ: «Согласно ранее отданных распоряжений закончить нанесение установленных знаков (ромбы с цифрами) на все машины, включая боевые, к исходу дня 4 июля 1941 года.

На передние части транспортных машин наносить белую полосу на облицовке радиатора шириной 5 см и длиной 25 см.

На боевые машины нанести такие же полосы на левой стороне, на самом краю подбашенной коробки. Полосу нанести вертикально.

Приготовить краску для нанесения знаков, которые будут указаны корпусом, на верхнюю часть машин».

Автору не удалось найти первоначального распоряжения с подробным описанием эмблемы. Однако существует некоторое количество фотографий подбитых танков 7-го мехкорпуса, на которых хорошо виден белый ромб (на кормовом листе БТ-7, заднем листе подбашенной коробки ХТ-26 и заднем листе башни КВ-2) с цифрами 4 или 5 внутри. Судя по типажу машин, 4 — это 27-й танковый полк, а 5 — соответственно 28-й. Возможно, что цифры 1, 2 и 3 могли использоваться для управления дивизии, мотострелкового и артиллерийского полков. Однако фотографий ромбов с таким цифрами автору не попадалось. Тем не менее, можно однозначно утверждать, что известные обозначения с 4 и 5 — это эмблемы танковых полков.

Пока части 14-й дивизии выдвигались к Черногостице, впереди действовал разведбат под командованием капитана Белякова. В 12.00 он получил задачу «становит наличие противника в Бешенковичи, его силы, состав; есть ли противник Каменка, Лепель». Капитан Беляков сформировал разведгруппу в составе 10 БТ-7, 3 БА-10 и взвода мотопехоты, которую возглавил лично. В 18.00 головной дозор группы (3 БТ-7) подошел к реке Черногостица, выяснив, что мосты через нее взорваны. Одновременно боковой дозор из трех БТ-7 южнее шоссе Витебск — Бешенковичи подошел к деревне Соржица (у озера Сарро), форсировал реку и двинулся на север. Примерно в 18.30 боковой и головной дозоры (последний форсировал Черногостицу у взорванного моста), а в 20.00 основные силы разведгруппы (переправились у деревни Паваны) вступили в бой с немцами на западном берегу у Задорожье, Лихачи и юго-западнее деревни Черногостье. Потеряв 4 человека убитыми, 2 ранеными и 4 БТ-7 (2 сгорело, 2 эвакуировано) разведгруппа отошла на восточный берег Черногостицы.