Что касается сроков нанесения контрудара, то в директиве № 16 они не оговаривались. Видимо, это было связано с тем, что мехкорпусам было необходимо выдвинуться в назначенные районы, прежде чем перейти к активным действиям. Во всяком случае, в своем докладе, направленном Тимошенко в 0.30 5 июля, командующий 20-й армией генерал Курочкин сообщал:

«Во исполнение Вашего приказа 20 армия… подготавливает удар во фланг и тыл главной группировке противника, действующей в Полоцком направлении, для чего:

1. 7 мехкорпус в ночь с 4 на 5 июля сосредотачивается в районе Вороны, ст. Кринки, Хомены, по получении особого приказа наносит удар на Бешенковичи, Лепель и выходить в район Кубличи (иск), Лепель, Камень. В дальнейшем корпус наносит удар во фланг и тыл главной механизированной Полоцкой группировки противника.

2. 5 мехкорпус в ночь с 4 на 5 июля сосредотачивается в районе Высокое, Селище, ст. Осиновка, и по получении особого приказа наносит удар в направлении Сенно, Лепель. Корпус выходит в район Людчицы (10 км ю. в. Лепель), Краснолуки, Лукомоль. В дальнейшем наносит удар через Лепель на Гленбоке и через Зембин на Докшице…

3.1 мотострелковая дивизия с 115-м танковым полком удерживает занимаемый ею рубеж по р. Бобр, и по особому приказу наносит контрудар в направлении Борисов».

Таким образом, из документа видно, что мехкорпуса получили приказ на выдвижение в исходные районы не позже, чем через час после получения директивы № 16 штабом 20-й армии.

Помимо танкистов, задачи получили и стрелковые части. Так, частям 69 и 61-го стрелковых корпусов предписывалось, удерживая занимаемые рубежи готовиться к выдвижению «отдельными полками и батальонами с артиллерией» вслед за мехкорпусами. Видимо планировалось закреплять занятую танкистами территорию — выдвигать не все стрелковые дивизии сразу, а постепенно, часть занимает оборону, а другая в это время движется вперед. Готовность мехкорпусов к наступлению определялась командующим 20-й армией Курочкиным к 6.00 5 июля.

Подбитый или оставленный из-за технической неисправности БТ-7. Июль 1941 года. На корме хорошо видно тактическое обозначение 14-й танковой дивизии — белый ромб с цифрой 5 (28-й танковый полк) (фото проекта «Немиров-41»).

Хотелось бы обратить внимание читателей на фразу «по получении особого приказа» в приведенном выше докладе командарма-20. Видимо в штабе армии, да и фронта тоже, понимали, что выдвинуть массу танков в исходные для наступления районы быстро вряд ли удастся. Поэтому и использовали такую расплывчатую формулировку, рассчитывая скорректировать сроки начала наступления исходя из фактического сосредоточения корпусов.

Кстати, выдвигались мехкорпуса в исходные районы в различных условиях. Дивизии 7-го, находившиеся в районе Рудни с конца июня, начали движение уже около 4.00 5 июля, причем шли они по заранее разведанным дорогам.

В значительно более сложных условиях пришлось готовиться к наступлению 5-му механизированному корпусу. Он вступал в бой буквально с эшелонов, да к тому же не в полном составе. Как и 7-й, он относился к мехкорпусам первой волны — его сформировали летом 1940 года в составе войск Забайкальского военного округа. Основой для 13-й танковой дивизии стала 15-я легкотанковая бригада (на танках БТ), сформированная еще в 1934 году (сначала именовалась 13-й мехбригадой). Базой для создания 17-й танковой дивизии стала 37-я танковая бригада, ведущая свою историю с октября 1937 года. 109-я моторизованная дивизия создавалась на основе 109-й стрелковой, являвшейся сравнительно молодым соединением: она была сформирована весной 1939 года.

5-м мехкорпусом к началу войны командовал 42-летний генерал-майор танковых войск Илья Прокофьевич Алексеенко. Несмотря на молодость, Алексеенко можно назвать профессиональным военным — он служил в Красной Армии с весны 1918 года, закончил несколько курсов и пехотное училище. В 1931 году, после окончания Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования комсостава, начинает службу в танковых войсках, командовал батальоном, полком. Участник боевых действий на реке Халхин-Гол — после гибели комбрига Яковлева командовал 11-й танковой бригадой, а во время августовской операции Красной Армии руководил Северной ударной группировкой. С июня 1940 года командовал 17-й танковой дивизией, а с марта 1941-го — 5-м мех-корпусом. Как видно из послужного списка, И. Алексеенко почти десять лет был связан с танками, имел боевой опыт и опыт руководства крупными мехсоединениями (в составе упоминавшейся Северной группы в боях на Халхин-Голе имелось две мотоброневых бригады, кавалерийская дивизия, стрелковый и артиллерийский полки, три танковых батальона, авиадесантная бригада и ряд других частей, до 15000 человек, более 300 танков и бронемашин).

К началу войны 5-й мехкорпус имел довольно значительный процент укомплектованности, правда, по штатам мирного времени. Так, по личному составу она составляла 100 %, что «являлось некомплектом к штату военного времени 10 %». Что касается матчасти, то общая укомплектованность корпуса выглядела следующим образом: 78 % по танкам, 80 % по автотранспорту, 85 % по тракторам и тягачам и 100 % по артиллерии. Правда, автомобильные батальоны дивизий были не отмобилизованы, а до 60 % автомашин имели сильный износ резины. Как и в других мехкорпусах ощущался некомплект цистерн (имелось до 85 % от штата), мастерских типа А и типа Б (60 %). В некоторых частях, например в 13-й дивизии, тракторов СТЗ-НАТИ для артполка числилось даже сверхштата (45 вместо 39).

Еще одна машина с тактическим обозначением 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса — ХТ-26. На заднем листе подбашенной коробки виден белый ромб с цифрой 4 (27-й танковый полк), а также белая горизонтальная полоса.

Что касается боевой матчасти, то танковые полки 13 и 17-й дивизий 5-го мехкорпуса имели смешанную организацию — в каждом было два батальона БТ-7, батальон Т-26 и смешанный батальон Т-26 и XT. Обе дивизии имели по 100 % (а 17-я даже больше) положенных по штату танков, при этом около 65 % БТ-7, а остальное Т-26 и XT. В худшую сторону выделялась 109-я моторизованная дивизия — ее танковый полк насчитывал 158 БТ-5 и БТ-7, большая часть из которых, была сильно изношена.

Что касается боевой подготовки, то она к началу войны находилась на достаточно низком уровне. Дело в том что при развертывании танковых бригад, в дивизии возник ряд проблем, связанных с расквартированием людей и техники — части корпуса размещались в районе разъездов № 76 и 77 в Забайкалье, где катастрофически не хватало помещений для казарм, складов, мастерских, учебных классов, не говоря уже о парках для боевых и транспортных машин. Поэтому прежде чем приступить к полноценной боевой учебе частям и соединениям 5-го мехкорпуса требовалось построить хотя бы необходимый минимум помещений. В своем отчете заместитель командира корпуса генерал-майор Журавлев писал:

«Корпус был сколочен плохо и не имел боевого опыта. Ни одного выхода на учения с полной материальной частью не было. Не выдерживались элементарные правила движения при совершении маршей… Командиры не научены управлять своими частями в сложной оперативной обстановке в какой и оказался корпус».

Еще 25 мая 1941 года штаб 5-го мехкорпуса в Забайкалье получил приказ об отправке частей в состав 16-й армии. Первоначально предполагалось разгрузить его в Орловском военном округе, но 12 июня поступила директива Генерального Штаба о переадресовке эшелонов в состав войск Киевского Особого военного округа. Первые части 5-го мехкорпуса разгрузились на новом месте 18 июня 1941 года, а 26 июня последовал приказ о его переброске 5 на Западный фронт. Пришлось в спешном порядке вновь грузить в вагоны уже разгруженные части.

Согласно распоряжению штаба Западного фронта, к исходу 4 июля 5-й мехкорпус должен был закончить сосредоточение севернее и северо-восточнее Орши. Но из-за того, что переброска дивизий с Украины в Белоруссию велась в большой спешке и неразберихе, выполнить это в срок не удалось.