<p>
</p>
<p>
– Федор Басманов. Аль забыл меня? – Федька отвечает.</p>
<p>
</p>
<p>
– Федя? Не признал... – Царь хмурится. – Говори, про что думаешь.</p>
<p>
</p>
<p>
– А мыслю я, государь, что нету у нас причины Новгород разорять, – Федька говорит, и в зале тишина воцаряется, как на погосте монастырском. Только огонь в факелах трещит да Царь тяжело на Федора дышит. – Ты вспомни. Сколько за год в казну царскую купцы новгородские злата приносят? Пошто же курицу, что яйца драгоценные несет, под топор пущать?</p>
<p>
</p>
<p>
– Ты… – Царь от злости запинается, но в руки себя берет да Федору молвит: – Ты, Басманов, опосля сбора ко мне зайди. Мы с тобой с глазу на глаз потолкуем.</p>
<p>
</p>
<p>
Федька на место сел, а зал ожил да зашелестел шепотом испуганным:</p>
<p>
</p>
<p>
– Пес-то государев на хозяина свого зубы оскалил!</p>
<p>
</p>
<p>
– Царь ему быстро хвост-то оттяпает по самую голову!</p>
<p>
</p>
<p>
– Ему бы сейчас не тявкать, а руки хозяйские лизать!</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Как закончилось собрание, Федор в царские покои отправился, как было велено. Остановился он у дверей знакомых, припомнил, как сюда в женской одеже хаживал, и замутило его от воспоминаний этих. Прислушался он к себе. Нет… Нету страха в душе его. Только предчувствие дурное в груди змеей свернулось да шевелится внутри скользко.</p>
<p>
</p>
<p>
– Звал, государь? – Федька дверь отворяет и в опочивальню знакомую входит.</p>
<p>
</p>
<p>
– Звал, Федя, – Царь с лавки встает да к нему приближается. – Изменился ты, Федя, – дышит он смрадно в лицо Басманову. Глаза огнем красным посверкивают, на голове плешивой пятна темные, во рту зубы гнилые да черные. – Вот только не знаю я, как с тобою теперича поступить.</p>
<p>
</p>
<p>
– Пошли ты меня, государь, воевать за Русь нашу, как прежде, – Федор отвечает, смело в глаза Царю глянув. – Засиделся я при дворе. Задыхаюсь я тута. Дозволь мне лучше долг свой исполнять да ворогов бить.</p>
<p>
</p>
<p>
– А иди… – Царь вдруг рукою ему машет. – Не держу я тебя боле. Дам я тебе войско опричное. В Астрахань пойдешь и Гирея отвадишь.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Хорошо да удало Федору служится. Рубится он с врагами басурманскими, ни сил, ни живота не жалея. Бок о бок с ним отец да брат бьются. Завидя красавца черноволосого, супостаты со страху разбегаются. Тело его ранами боевыми покрылось, ищет Федор смерти в бою, а та его гладит да стороной обходит.</p>
<p>
</p>
<p>
А ночами темными уходит Федор в степь привольную да, глядя в небо звездное, Богу молится. Оплакивает душа его тех, кого он сам умертвил. Просит он у Господа не прощения, а покаяния за грехи свои.</p>
<p>
</p>
<p>
– Ох и дела творятся нонче, Федя, – отец к нему на привале подсаживается. – Филиппа Малюта удушил. Пимена убили за предательство. Вяземский Афанасий под пытками богу душу отдал за то, что архиепископа Новгородского предупредить хотел. Город весь разграблен. Царь собственноручно суд вершит. Всю знать вырезал. Родичей их кого пожег, кого в реке потопил. Ни баб, ни детей не жалеет. Сейчас на Пермь сбирается. И там ему заговор мерещится. Я вот чего боюсь, Федя, – воевода сыну на ухо шепчет. – Как бы и нас всех в острог не посадили. Уж лучше тут на войне в бою честном сгинуть, чем в казематах от пыток гнить.</p>
<p>
</p>
<p>
– Смирись, тятя, – Федор спокойно отцу отвечает. – На все воля божья!</p>
<p>
</p>
<p>
========== Глава 30 ==========</p>
<p>
</p>
<p>
А рассвет уже недалече. В рощице за ручьем птицы ранние запели. Вот и первые лучи Солнышка летнего из-за края земли завиднелись. Показало Солнце макушку и, как ребенок малый, с любопытством в окошко глядит. Спят воины уставшие на полу в избенке на привале да сны сладкие созерцают. Кто жену-красавицу видит, кто соседку, девицу красную. А кто еще не нашел любви своей, смотрит сны о денечках вольных, в родном доме проведенных.</p>
<p>
</p>
<p>
Дверь в избу распахнулась, и вошел в нее сотник опричный в одеждах черных.</p>
<p>
</p>
<p>
