Я все шел и шел по этой длинной, казалось, бесконечной галерее, стараясь глядеть больше себе под ноги, чем куда-либо еще. Время от времени я зевал, стараясь при этом держать глаза открытыми. И все время пока я шел, меня одолевали странные сомнения. Выхода все не было и не было. И ни одного намека на то, как вообще выбраться из этого места. Я зря сюда сунулся. Зря... определенно зря. Что та лестница, что этот коридор. Меня что специально испытывают, заставляя проходить такие долгие и нудные места?
Топ.
Опять я начал обращать внимание на звук своих шагов, которые не заглушал даже плотный шерстяной ковер. В то время как краем глаза я продолжал замечать промелькающие картины: целая толпа людей, с азартом играющая в кости, собравшись за низеньким, но широким деревянным столом. А потом молодой человек, грустно глядящий на портрет молодой девушки, освещаемый пламенем почти потухшей свечи. Снова вспомнив напутствие голоса, я решил подобру-поздорову не глядеть на эти картины даже боковым зрением.
Топ. Топ.
Кап.
И опять началось это раздражающее капанье воды. Я зевнул, а через секунду в душе возмутился. Да когда уже этот чертов коридор кончится? Может мне просто взять, и повернуть обратно? А собственно, почему бы и нет? Или все-таки не стоит, ведь иду то я по нему уже достаточно долго, а обратный путь займет столько же времени, сколько я уже потерял. Хотя то, что я пробыл тут уже довольно долго, дает мне надежду, что тот невесть кто, помешавший мне в прошлый раз, наверняка уже ушел и путь в комнату с пыльным кафелем теперь открыт. Даже несмотря на кошмар, что меня там поджидает, я бы предпочел сейчас оказаться именно в ней. Ведь в подобном странном месте те ужасы гораздо... очевиднее что ли, чем этот тепленький и уютный коридор - ведь по закону жанра, именно в таких приятных глазу местах и кроется самая настоящая опасность.
И даже зная это, я все равно слишком расслаблялся. Хотя скорее я просто не мог быть настороже. Монотонная ходьба по скучному коридору так меня утомила, что я ощущал, как скоро усну. А вот этого допустить точно нельзя. От постоянной зевоты на меня наваливались сонливость, а в уголках глаз собирались слезы. Сколько я еще так протяну? Дойду ли я до конца? Тут можно только гадать. Может, там дальше и выхода даже нет, откуда мне знать? Решено - надо возвращаться!
Кап. Кап. Топ.
Но только мое туловище начало делать разворот, как о себе вновь заявил тот непонятный голос.
- Нет! НЕ оборачивайся! Нет!! - истерично завопил он.
Я резко вернулся в исходное положение. По спине пробежал холодок, а на лбу выступили капельки пота. Рвущийся приступ очередной зевоты пропал еще в зародыше, и полуразвернутый я остался стоять с полуоткрытым ртом.
Не оборачиваться? Почему?
В висках пульсировало напряжение, а мысли буравил лишь один вопрос:
"Чего такого я увижу, если сейчас повернусь?"
Кап. Кап. Кап.
Может, с этим местом я превращаюсь в параноика, но сразу после этого предупреждения мне начало казаться, будто за моей спиной кто-то есть. Ни шагов, ничего такого я не слышал, но от одной этой мысли меня с головы до ног начал оплетать страх. И этот страх медленно перетек в самый настоящий немой ужас, когда я почувствовал легкое дыхание, скользнувшее по моему затылку.
Я вздрогнул. А следом услышал почти неуловимый шепот. Легкий и воздушный, словно шелест листвы или методичное перелистывание страниц.
Шпшспшшп-шпсшпш-шпшсш-шсшпшспшп
Слов было не разобрать. И даже, несмотря на то, что говоривший на непонятном языке голос, звучал нежно и умиротворяюще, внутри меня наоборот все сжалось. Дыхание участилось, а сердце забилось так рьяно, что в глазах у меня помутилось. Я чувствовал, что еще чуть-чуть, и я сорвусь.
Кап. Шпсшп-псшшфпш-шфпспш-пшсп. Кап. Шпф-шасшПСШ-ШПШСП-шфас.
Я хотел или свернуться в клубок, чтобы закрыться от всех этих непонятных вещей, или, наоборот - со всей прытью пустится вперед сломя голову, игнорируя все на свете.
Кап. ШпсШ-ПШСШш-шпфшСШПШСШП-ШШФШШСШШ-ПШШФШ. Кап.
- Иди... вперед! Не оборачивайся! - как-то нечетко в моем сознании прозвучал голос.
Но именно голос снова вернул меня к реальности. Я понял, что уже долгое время стою на одном единственном месте, не находя в себе решительности выбрать хоть какой-то из вариантов. И потому я поступил так, как посоветовал мне он. Руки и ноги дрожали все сильнее и сильнее, но я все равно двинулся вперед. Не бежал, а именно шел. Медленно и неловко. Но все-таки мне сразу стало легче, и как продолжающийся шепот, так и охватившее меня напряжение слегка поутихли. Но мне все равно хотелось взять и обернуться, просто чтобы убедиться, что за моей спиной ничего нет... потому что если бы там что-то было, был бы я до сих пор жив? А если за такое время меня еще ничто не убило, значит, там ничего и нет. То дыхание и тот шепот - это наверняка просто галлюцинации.
Я просто перенервничал.
По крайней мере, я всячески убеждал себя, что дело именно в этом.
Но паранойя не отступала. Тени, раскинутые на полу перед моими глазами, плясали как бешенные, и, глядя на них, мне казалось, что я улавливаю чей-то невысокий силуэт. То возникающий, то пропадающий. Нет - это просто игра разбушевавшегося воображения.
Все это мне кажется! НИ БОЛЕЕ ТОГО! НЕ НАДО ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ! ПРОСТО ИДТИ СЕБЕ ВПЕРЕД.
Кап. Шпсшп-фшспшшш-спшфспш.
Я даже не заметил, как некогда сияющий и благоухающий зал стал в моих глазах каким-то тусклым и безжизненным. Раскинувший под моими ногами красный ковер уже был не таким насыщенным, а золото, украшавшее стены и картины словно потускнело, и теперь больше напоминало медь.
Даже лучики света, бьющиеся через стекло, бесследно растворились, а за окном непонятно как повисла глубокая ночь.
Кап. Шпсш-псшпсш-пшс. Кап.
Кап-кап-кап. Шшшпшшпшшшшшпшшшпшшшшшшпшпшш.
Очень скоро раздражающее меня покапывание превратилось в самый настоящий ливень, польза которого была лишь в том, что он немного приглушал несмолкаемый шепот. Вслед за ливнем поднялся ветер, заскрипели окна, нагоняя на меня еще больше жути. Весь комфорт мигом улетучился, и я ощутил пронизывающую до костей прохладу.
К счастью продолжалось это не долго, и конец бесконечного коридора вскоре оказался прямо передо мной. И оканчивался он широкой двойной дверью, обшитой красным деревом и украшенной золотыми... или уже бронзовыми узорами - даже так это было самое настоящее произведение искусства.
Я долго не мог решиться, стоит мне знать, что находится с обратной стороны этой двери, или же нет. Дрожащая рука то поднималась, то, за миг до прикосновения с ручкой, резко опускалась. Все это время я ждал, что же мне скажет голос. Без него я уже не мог решиться сделать даже один шаг.
Но из-за долгого простаивания на одном месте, ко мне вернулся тот немыслимый дискомфорт, а вместе с ним, около моих ушей вновь засвистел шепот на неведомом языке.
Шпшш-пшпшсспфспшпшш-пшшспфппшпсспфссшп.....
И что... я так и буду стоять и ждать? Ждать, пока не объявится голос в моей голове, который и скажет мне, что делать дальше? Меня действительно это устраивает - слушать кого-то, думать чужой головой?
Конечно же, нет! Все равно идти мне больше некуда.
Набравшись мужества, я резко схватился за металлическую ручку, и двери тотчас распахнулись. Шепот бесследно растворился, и на смену ему мои уши пронзила тонкая, классическая музыка.
Туру-туру-туру-туру-турурум-турум-турум-туруруру-турурум-турум-турум...
Такая мелодичная и такая расслабляющая, что почти сразу, как только я ее услышал, мою голову, словно заполонил туман.
Место, где я очутился теперь, выглядело как огромный белоснежный зал, заполненный людьми...
Людьми?
Стоп. Вот такого я совсем не ожидал... неужели здесь есть другие люди? Однако первая радостная мысль тут же окрасилась новым чувством - недоверием. Стоит ли мне их опасаться? Внутренний голос, да и простая логика, говорили мне что стоит. Парни и девушки, мужчины и женщины, старики и старухи - все находящиеся внутри этого зала были наряжены в элегантные белые костюмы, а их лица были скрыты причудливыми маскарадными масками. И при этом они вальсировали, вальсировали и вальсировали, без остановки вальсировали в такт играющей музыке. Я как будто очутился на самом настоящем маскарадном балу. И тут мне вволю было бы расслабиться, но поразительная схожесть, как внешности, так и поведения этих людей, вызывала у меня лишь дурные опасения.
