*

Скоро в норе уже можно было идти, а не протискиваться на получетвереньках, от быстрой ходьбы становилось жарко, Берт отстегнул три верхние кнопки комбинезона; сердце его билось на удивление ровно, не учащая ритм перекачки крови - вот и дали себя знать последние десять лет регулярных беговых тренировок, когда он, покинув город, поселился в заброшенном сельском доме, лишь изредка - на обшарпанном, дешевом, вышедшем из моды электромобильчике, от которого требовалось лишь умение передвигаться,возвращаясь в шум улиц, чтобы отвезти в редакции свои очередные теоретические опусы, состричь гонорары, забрать рукописи для рецензий и приобрести месячный запас консервированной продукции; Стин называл его отшельником, добродушно посмеивался, но порою в его словах сквозила едва уловимая зависть; впереди защекотался неясный шум; неужели вода? по лицу и ладоням пробежало нервное предощущение влажного прикосновения падающей звенящей струи, вспомнились холодные бани, стиснутые стоны после прыжка в ледяной бассейн; нора оборвалась внезапно снова грот; на дно грота упало озеро, огромная неподвижная масса темного стекла, а с другого края переполненной озерной чаши вода срывалась куда-то вниз, судя по глухому гулу, внутренний колодец был глубоким; обломки породы сложились в нечто вроде старой, разрушенной лестницы, по которой, не торопясь, удалось спуститься к воде; перед тем, как погрузиться в озеро, руки замерли, унимая внутреннюю дрожь, словно любовную игру начать готовились; вода оказалась теплой, мягкой, ленивой, податливой, Берт присел на корточки, замер и стал чуть-чуть покачиваться из стороны в сторону - так иногда, врастая в ночь, сидят перед костром и, смежив веки, опускают затылок в теплые ладони воспоминаний; конечно, в темноте можно не закрывать глаза, но Берт зажмурился; все-таки есть же что-то в этом действии - закрывая глаза, отъединяешься от мира, оставаясь наедине с собой! привычка, ушедшая вместе с ним из той, световой жизни, не оставила его; и в самом деле, сколько лет прожито там, в городе - не сравнить с этими неделями в лабиринте; по таймеру шел тридцать второй день; он с наслаждением набрал полные горсти воды, бросил их в лицо и, затаившись, вслушался, как быстрые капли сбегают по щекам, щекотно запутываются в бороде; Берт впервые за дни путешествия внимательно ощупал свое лицо и удивился - такая борода никак не могла вырасти за месяц; он достал фонарь, снопом луча сделал на поверхности озера импровизированное зеркало и ахнул - его шикарные седые виски, неизменно вызывавшие почтительно заинтересованную реакцию молоденьких лаборанток в Биоцентре, потемнели, борода тоже не выдавала серебра, а лицо, лицо! таким он остался на фотографии тридцатилетней давности!!! чудеса... путь омоложения? обратное время существует? значит, можно вернуться в те годы, когда еще не было жары, когда еще не случилось землетрясение в горах, породившее этот лабиринт и изолировавшее город от остального мира, и попытаться выпрямить эволюционный изгиб? хотя сто пятьдесят лет... нет, это фантастика; нет; но вернуться хотя бы в те годы, когда молодость и надежды еще шаловливо плескали в лицо, словно волны, если плывешь от берега в час прибоя! неужели в лабиринте и взаправду кроется какая-то тайна? ого-го; Берт погасил зеркало и, откинувшись на шершавый выступ, вновь закрыл глаза, давая неожиданности всего увиденного освоиться в удивленном теле и сознании; так вот почему с каждым днем он ощущал в себе все больше энергии и оптимизма - оказывается, он шел вдоль временной оси в обратную сторону! однако, знания свои и опыт он не утратил, он по-прежнему помнил все, что происходило с ним, мог даже процитировать строки из рецензии, которую написал за полгода до ухода в лабиринт; в нем почти воплотилась извечная мечта людей - вернуться в молодость, обладая аккумулированным опытом, чтобы начать жизнь сначала, избежав допущенных ошибок; но ведь это возможно только здесь, в лабиринте, кому нужна его молодая мудрость и .энергия, она нужна там, во впадающем в социальную летаргию городе! Берт импульсивно вскочил, едва не сорвавшись в озеро, и чуть было не бросился в обратный путь (черт возьми, в самом деле, мальчишкой стал); нет-нет-нет, туда я наверняка возвращусь тем же стариком, так и не узнав всего; нет, нужно пройти весь путь, испытание нужно выдержать до конца; и он двинулся дальше в узкую расщелину над колодцем, оставляя за спиной мерцающие следы малиновой краски;

*

На третий день пути от озера он ощутил вибрацию под ногами; эпицентр близок? что прячется впереди? очередное озеро? сияющий колодец вознесения на небеси? где-то глубоко, в толще породы, ожил резкий скрежет, словно, фантастический исполин разминал суставы; и вдруг - толчок, неожиданный, как подножка; Берт упал, больно ушибив колено; жара все неистовей прижималась к лицу, на щеках созревали соленые ягоды пота; поднявшись, он уловил едва различимый свет впереди, красноватое мерцание; Берт испуганно подумал, что вернулся к одному из своих наскальных маячков; "неужели лабиринт, как леший, по-прежнему собирается кружить меня, испытывая терпение, сшибать с ног, не жалея меня и не желая расстаться с тайной, причем именно теперь, когда я чувствую, что разгадка где-то рядом?"; свет усиливался, но и напряжение в скомканном рукаве пещеры нарастало, скалы хрустели, и в их живом звучании была заключена мука и жажда высвобождения - так немой после многих дней лечения с гримасой страдания и боязни на лице пытается произнести обещанный звук; свет подступал, теперь он стал похожим на ясный прямоугольник, падающий в темный коридор из приоткрытой двери комнаты; это означало, что впереди поворот, и стоит его миновать, как свет хлынет в лицо во всю мощь, и Берт, заранее сощуривая глаза, готовился к встрече с ним; только бы не ослепило, думал он; волнение, да нет, натуральный мандраж - сердце колотилось в клетке ребер, словно баскетбольный мяч в тесной корзине; встревоженные мышцы на грани судороги болезненно вжимались в кости.

*

За поворотом высмотрелся пологий недлинный путь наверх, и оттуда, сверху, полыхнуло почти доменным жаром; ушел от жары к еще большей жаре? неужели лабиринт оказался блефом? камни стали горячими, гул достиг уровня шума на гоночной трассе с той лишь разницей, что здесь он был монотонным и почему-то не закладывал уши; подъем завершался овальным отверстием (вход в печь?), за которым и в котором был только свет,- псевдолуна в каменном небе; нора, в которой установили мощный театральный софит; Берт добрался до края норы, выпрямился и понял, что стоит над кратером; на всю длину взгляда перед ним клубилась, клокотала оранжевая масса, из которой непрерывно вырастали смерчи протуберанцев; сияние ее было сильным, режущим глаза; в ноздри ударил знакомый, однако еще не узнанный, странный сырой запах; Берт подумал, что теперь он сможет написать детскую сказку о том, где ночует солнце, и вдруг понял, что это запах крови; тяжелый, липкий запах, от которого покачнулось в голове; он вцепился пальцами в острый, горячий край разлома в стене; в это мгновение откуда-то со дна кратера стал нарастать шелест, который пронесся, как краткий сумасшедший порыв ветра перед грозой, и в том шелесте Берт различил или только почудилось? выдох, человеческий выдох облегчения: "Дош-ш-е-е-л..." галлюцинация? голос архангела? хлеб-соль у ворот вечного блаженства? и почему запах крови? тоже галлюцинация? или с ума схожу от одиночества и темноты глубокой? - кто здесь?- Берт с удивлением услышал через столько дней молчания собственный голос - шершавый от волнения, незнакомый, даже чем-то неприятный, как скрип давно не открывавшейся двери; он чувствовал - должно что-то произойти: чудо, катастрофа, нечто поразительно сверхъестественное или, наоборот, до оскомины знакомое; какую из немногих вечных парадигм выбрала сейчас судьба, чтобы развязать узелок его путешествия? и словно отвечая на его вопрос, клокочущая апельсиновая масса содрогнулась, и вновь повторилось рождение глубинного шелеста, который вырвался на поверхность, образовав на какую-то крошечную долю времени огромный прозрачный пузырь, лопнувший ответом: - время...