– Это преступление? – с сарказмом поинтересовался Норман.

– Нет, – Смит положил руки в карман брюк. – Но, это очень мешает на сцене. Тебе нужно раскрепоститься. А вот тебе, Бернард Лэрд, – Ричард перевёл взгляд на Бернарда. – Нужно напротив, поумерить свой пыл. Выступая на сцене, находясь перед людьми, вы как на ладони и нужно вести себя в рамках дозволенного. Шейк, – мужчина посмотрел на ассистента. – Пусть с ними поработает педагог по актёрскому мастерству. Этим двоим нужно найти золотую середину.

Шейк вновь сделал запись в блокноте, а Ричард на этот раз подошёл к Алану. Сендлер был значительно выше Смита. Несколько секунд Ричард старался свысока смотреть на парня, а Алан просто улыбался ему.

– Алан Сендлер, – протянул Ричард. – Человек с бунтарской душой. Человек, которого сложно подчинить.

– Не сложно, – перебил Алан. – Это невозможно сделать.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – усмехнулся Ричард и посмотрел на Шейка. – А, Алану нужно научиться, не путать слова в песнях и не мычать что – то несусветное, если он и вовсе их забыл.

– Но, кто занимается такой проблемой? – не понял Шейк. – Кого мне приглашать?

– Я даже не знаю, мой друг, – Смит говорил с Шейком, но смотрел на Алана. – Какую – нибудь неординарную личность, как и сам мистер Сендлер.

Алан усмехнулся. Ричард отчётливо понимал, что с этим парнем ему придётся очень трудно.

Следующие три месяца Алан, Бернард, Джордж и Генри работали в жёстком графике, который им разработал Ричард Смит. Парни приезжали в студию к восьми утра, а заканчивали репетиции далеко за полночь. Весь день с молодыми людьми, над их ошибками, работали лучшие в Лондоне педагоги по вокалу и актёрскому мастерству. Ребятам было очень тяжело. Они не высыпались, перестали ходить по пабам и выступать в «Чердаке», очень мало кушали. Алан стал часто опаздывать на репетиции, вызывая этим недовольство Ричарда Смита.

В понедельник утром Алан Сендлер вошёл в студию. Зевая, он поприветствовал охранника и, услышав, как из репетиционного зала доносятся звуки знакомых мелодий, тяжело вздохнул. Он вновь опоздал, а это значит, что сейчас ему придётся выслушать о себе много «хорошего».

Алан неуверенно открыл дверь зала, затем принял уверенный и безразличный вид и вошёл в помещение. Заметив его, Джордж, Генри и Бернард перестали играть.

– Здравствуйте, мистер Сендлер, – съязвил Смит, посмотрев на Алана. – Сколько это будет продолжаться? Ты вечно опаздываешь по понедельникам.

– Я не высыпаюсь, – ответил Алан, как ни в чём не бывало, подойдя своей гитаре. – По – моему, я уже об этом говорил.

– По – моему, у тебя есть один выходной – это воскресенье, чтобы выспаться? – недовольно отозвался Ричард.

– Мне не хватает одного дня, – не остался в долгу Сендлер. – Я живу на окраине Лондона. Встаю каждый день в шесть утра. Даже петухи встают позже.

– Я горжусь тобой, Сендлер, – Ричард подошёл к парню. – Ты встаёшь раньше петухов. Это, действительно, подвиг.

Джордж, Генри и Бернард засмеялись. Алан бросил на них недовольный взгляд.

– Итак, ребята, – Ричард вновь присел в своё мягкое кресло. – Я хочу, чтобы сегодня вы сыграли мне те три композиции, которые я слышал в вашем исполнении три месяца назад при нашей первой встрече в студии.

Генри взял барабанные палочки, Джордж, Бернард и Алан гитары. Парни сыграли Ричарду те три песни, которые он попросил.

– Браво! – зааплодировал Ричард, не скрывая восхищения. – Три месяца не прошли даром. То, как вы играли раньше и, что вытворяете сейчас, в сравнении, просто – небо и земля.

Парни улыбнулись. Они были очень счастливы и довольны. Их труды не прошли впустую. Они знали, если то, как они сыграли сейчас, понравилось критичному Ричарду Смиту, которому довольно сложно угодить, значит, они действительно добились лучшего результата.

– Прекрасно, – произнёс Ричард. – Но, с этого момента вы раз и навсегда должны забыть эти песни и все те, что вы играли раньше.

– Что? – парни были в недоумении.

– Но, что мы будем играть? – поинтересовался Джордж.

– Песни и музыку, которые создадите сами, – улыбнулся Смит. – Пора начинать писать свои вещи. Или вы до конца жизни хотите заниматься плагиатом?

– Нет, – неуверенно произнёс Бернард. – Но…

– Вот и славно, – Ричард вскочил с кресла и посмотрел на Шейка. – У них три месяца, чтобы написать десять композиций.

– Десять? – возмутился Алан. – Мы не сможем.

– Значит, мы расторгнем контракт, – спокойно отреагировал Ричард. – За работу, ребята!

Алан, Бернард, Джордж и Генри наивно полагали, что те три месяца которые с ними работали педагоги, были самыми сложными в их жизни. Они ошибались. На самом деле настоящие сложности у ребят начались при сочинении собственных композиций. Молодые люди никогда ничем подобным не занимались. Музыканты начали ссориться по каждому пустяку. Кто – то из них хотел видеть в песне одни слова, кто – то другие. Одни хотели больше лирических композиций, другие весёлых и заводных. В итоге прошёл месяц, а у парней так и не было ни одной готовой песни. Выход из сложившейся ситуации нашёл предприимчивый Джордж Норман. Он предложил разделиться. Парни так и сделали. Алан и Бернард стали писать стихи, а Генри и Джордж музыку.

Через два месяца десять композиций были готовы. Музыканты показали свои творения Ричарду Смиту. Менеджер послушал песни, поморщился и приказал почти всё переделать. В некоторых вещах Ричарду не понравилась наивность, в других, по его мнению, было много откровенности, а третьи и вовсе навивали лишь скуку, и не обладали никакой душой. Ричард дал ребятам ещё два месяца, чтобы исправить ошибки. Музыканты были не довольны, обижены на менеджера, но так или иначе им пришлось пойти на его условия, ведь они не обсуждались.

Спустя ещё два месяца Алан, Бернард, Генри и Джордж вновь сыграли Ричарду свои песни.

– Прекрасно! – воскликнул Ричард и отложил в сторону сигару. – А ваша песня «Я нужен тебе» станет хитом, поверьте мне, ребята.

Алан требовательно посмотрел на Джорджа.

– Ричард, – Джордж обратился к менеджеру.

– Да, – отозвался довольный мужчина и вновь взял в руку сигару.

– Это всё, конечно, здорово, но для чего всё это? – поинтересовался Джордж и, увидев недоумённый взгляд Смита, продолжил. – Я хочу сказать, зачем нам эти песни? Мы нигде не выступаем, мы просто без конца репетируем. Всё это продолжается уже на протяжении восьми месяцев.

– А ты, Сендлер, мог и сам задать мне эти вопросы, – Ричард потушил сигару. – А не заставлять это делать Джорджа.

– Ты не воспринимаешь меня всерьёз, – объяснил свой поступок Алан.

– Ты сам себя так поставил, – отозвался Ричард. – Итак, важная информация для Сендлера и не только, которую, между прочим, я хотел объявить сегодня, но вы, как всегда, норовите залезть вперёд. Эти десять песен составят ваш первый альбом, который мы запишем через неделю.

Парни переглянулись. Они начали издавать звуки радости и благодарить менеджера.

– Но это ещё не всё, – остановил их Ричард и посмотрел на Шейка. – Принеси мне пакеты.

Через минуту Шейк вошёл в зал с огромными пакетами в руках.

– Там, – Ричард указал на пакеты. – Ваши новые сценические костюмы. Теперь у вас будет новый имидж и новое название группы. Примерьте костюмы в комнате для отдыха.

– Здорово! – воскликнул Генри, и музыканты с радостью взяли пакеты и отправились переодеваться.

Через пару минут Ричард услышал дикий смех ребят, который доносился из соседней комнаты. Менеджер понял, что это знак того, что они примерили костюмы, именно такой реакции он и ожидал.

Парни вернулись в зал. На них были надеты: чёрные классические туфли и брюки, белые рубашки и чёрные галстуки. С последним атрибутом нового имиджа справились только Джордж и Бернард. Завязывать галстук Нормана научил его дед, а Лэрда уметь это делать с детства обязывало высокое положение родителей в обществе. У Генри из галстука, получился какой – то смешной и причудливый бантик. Алан и вовсе не стал себя утруждать и просто повесил его на шею.