- Ну, может, балуют после работы?! Дело-то святое?! – почесал бороду Керсан.

- Да что ты баешь, боярин?! Откель такое когда бывало?! Коль перебрал мёда аль вина, так ползком до сруба своего добирались по утру! А тут за месяц половина мужиков как ветром унесло! Лишь мотыги, косы со следами когтей на древке да остатки от туш рабочих лошадок находим! Как мужи все исчезнут, так эта тварь на баб наших с детями перекинется!

- Да уж! Весёленькая история! – призадумался князь Иван.

- Уверен! Колдуны это ханские мор сей на нас насылают, дабы им проще было землю нашу захватить!

- Не думаю, отец, что колдуны это ворожат! Не чувствую я ничего эдакого! Но проверить сказ твой стоит! – сказал Керсан Зорген.

- А вы сам колдун?! Помогите нам! Устами Сварога прошу! Коли избавите нас от мора сего, мы с мужиками отплатим, чем сможем!

- Хорошо! Ну, а пока давайте перекусим этой славной окрошкой с домашним кисловатым квасом!

- Щи я тоже давненько не потреблял! – согласился с предложением князя Керсан, оглядывая скромный стол.

- Коли так, то как мне вас величать, гости дорогие? – обратился хозяин дома к путникам.

Я князь из Пронска – переяславльская земля! Это маркиз Керсан из Великой Франции! – представил обоих князь.

- Прохор! Воистину!

- От всей души! – махнул головой колдун.

- А кто такой маркиз? Чем он живёт?

- Абсолютно тем же, чем и наши бояре! Чин звучит по иному, но суть та же! Так-то! – объяснил князь, загребая в деревянную ложку вкусный прохладный квас.

- Дело тяжкое видимо зовёт вас в дальний путь?

- Именно! Хотим прекратить вражду княжескую войском татей!

- Так вы заговорщики? – спросил Прохор.

- Не совсем! Мы хотим изгнать изменника его же оружием, а потом всем напором ударить татарской морде, когда те останутся без пригляда ханского! Хитростью пойдём! – признался князь.

- Воистину! Очень хитрый план! А не боитесь в свой же капкан попасться?! Ась?! – прищурился Прохор.

- Всё ужо на столько тонко продумано, что осечек не должно возникнуть!

- Как так «осечек»?

- То бишь, мы заранее знаем, что всё пройдёт хорошо! – пояснил князь.

- Вона что! Хоть успокоили сим сказом, а то устали в страхе жить! Не знаешь, когда они в очередной раз нападут! Ещё оказия с мороком заставляет всего опасаться!

- Ну, насчёт оказии, смею Вас заверить, что мы уладим эту странную трагедию! – уверил Керсан хозяина дома.

- Испробуйте утку в рыбном сервелате! Всеславушка старалась, жёнушка моя!

- А почто бы и не попотчевать сим угощением! Сейчас оценим старания Вашей супруги, но заранее уверен, что от вкуса не устоять! – соблазнился Керсан, отламывая крылышко запеченной птицы.

- Чем Вы занимаетесь в дни отдыха?

- До нападений этого невиданного зверя охотой! Тут лес рядом! Главное, что семья не голодает!

- Так! Стоп! Нынче же весна идёт, так о каких работах в поле может идти речь?! Посев же только через два месяца?! – сбился с темы Керсан.

- Посевы то да, а просушка готовой пшеницы ещё не закончена! Это той, коя хранится в сараях! Работы в зиму мало, но есть!

- Теперь понятно! – согласился Керсан.

- Так что с охотой-то на зверя делать будем? Как же убивать его станем?! Вилами али колами?! – хитро спросил у путников хозяин дома.

- Так-то не нать сказывать времени зря! То наша с боярином боль головная будет! Знать и решать её будем вдвоём на месте схватки! – глотнув из чаши вина, высказал своё решение князь пронский.

- Банька истоплена, гости дорогие! Парная уже накопила жаркого воздуха! – в столовую вбежала молодая девица лет пятнадцати.

- Любо, Ладушка! Сим мгновением собираемся! – обратился хозяин дома к гостям.

- По что так-то?! Не от чего! – засмущалась молодка, окашиваясь глазками на Керсана.

- Ну, что?! Идёмте?! Разомнём наши застоявшиеся косточки как следует! Доселе не скоро вам, ребятушки, банькой русской побаловать удастся, коли в степи дикие путь держите!

- Что верно, то верно, друже! Не ведомо, сколь ещё предстоит нам в пути дальнем с врагом сим из одного чана похлёбку хлебную да мясо вяленое жевать, не зная часа, когда татарский ятаган может перерезать нам глотки!

- Красноречиво говариваешь, боярин!

- Главное, правдиво! Без краски обмана и лести! – признал свои слова Керсан.

Гости встали из-за стола, засмеялись и выпили остатки вина, что плескались на донышке гранёных деревянных чаш. Макнув намоченные вином губы салфеткой, что подаётся каждому участнику обеденного перекуса, князь одобряющим взглядом посмотрел на гостей и одним мановением руки указал в дверной проём, словно Ленин на буржуазию.

Собственно время правлений партий, после которого избрали первого президента, мало отличается от этого дикого времени княжеской вражды между собой, после которой коронуют первого царя, а значит – время имеет конечный период истории и начинает крутить циферблат времён заново, но уже с другими понятиями: князь – депутат, царь – президент, карета – автомобиль; но сути в этих и тысячах других понятиях не меняется. Так и судьба Керсана играет с ним своеобразную игру – то каждый раз посылает его на гибель в смутное время, то возвращает к его родному дому и работе, даря покой и неизгладимые впечатления.

Баня истоплена до предела, что у гостей сразу начало захватывать дух. Её описание не отличалось от других бань, которые приходилось видеть Керсану в этом времени. Колдун отвлёкся от глубочайших дум о будущем Руси и осознал, насколько далеко ему пришлось залететь в свои мысли. Именно жар от неё и помог высвободиться Керсана из полёта мыслей чувством колкости в тазовой и набедренной костях, будто сразу пять ос вонзили свои длинные жала.

Путники расслабились и прижались спинами к жаркой от пара стене. Князь Иван плеснул из корца холодной водой на раскаленные угли и вернулся в исходную позицию. Холодная вода зашипела, выпуская из углей пар, который открывает путникам все поры на теле. Грязь, накопленная за последние недели, начала собирать маленькие пучки. Не выдержав четвёртой минуты, князь Иван с боярином насладились «ледяной» водой из ушата перед баней и вновь вернулись в парную, чтобы дождаться этого мимолётного, но восстанавливающего силы после трудного дня, эффекта. Послышался лёгкий шелест листьев берёзовых веников по спинам гостей. В ноздри ударил аромат этого божественного дерева. Керсан размяк в тёплой ласке веничков, даже прибалдев на полке. Как только вихрь ударов по его телу окончил вальс, парню пришлось поменяться местами со старшим по духу воином. Князь охотно вручил веник Керсану и улёгся на его полку в ожидании блаженного счастья.

Воины переоделись в то, что на Руси этого времени называли праздным нарядом, опоясались саблями и вышли наружу. Во дворе их встречал слегка прохладный ещё не прогретый Солнцем рыжий вечер. Из-под остатков снега во дворе продолжали течь ручейки, знаменуя о приходе тепла и приближении мая, в конце коего и производятся посевы пшеницы, ячменя и картофеля. Путники собирались идти в дом, но Керсан почувствовал что-то неладное и приостановился подле изгороди, сконструированной из колей и столбцов. Единственное, что заранее мог знать колдун – внезапное нападение со спины, но вот кто из тёх контингентов нападёт раньше – татары, упыри, лжепираты или другие колдуны – неизвестно.

В углу закачались ветки молодого куста, хотя ветра даже не ощущалось. Князь зашёл в избу, не обратив ни малейшего внимания на необычайное затишье. Из угла дома показалось смуглое, худощавое, усатое лицо степняка и вновь спряталось. Керсан высвободил давно заскучавшую в ножнах по жарким сечам саблю с изогнутым концом. Воин побежал на цыпочках вокруг дома, подкрался к притаившемуся татарину, два раза стукнул пальцем по плечу врага и взмахнул саблей вверх. Татарин испуганно развернулся и ощутил стальной поцелуй колдуна. Захлёбываясь кровью, враг пал на колени. Керсан пнул его каблуком сапога вперёд, давая телу завалиться на спину. С предсмертным хрипом и конвульсиями татарин залил грязный талый снег алой кровью и затих. Керсан подхватил бердыш врага и вышел из угла дома, направившись к запертой двери, возле которой уже толпилось два татарина, пытающихся выбить дверь с плеча. Выкручивая фаталити, воин встретился лицом к лицу со вторым татем. Работая торсом, Керсан резко присел на левое колено, с верху в низ взмахнул ятаганом и сдвинул его чуть вправо, разрезая сухожилие на правой ноге татарина. Сабля взлетела вверх, разрубая шею врага. Обезглавленное тело бревном рухнуло на месте, выпуская фонтан красного сгустка. Испугавшись той же участи, степняк оставил объятья с дверью и ринулся наутёк в сторону леса. Керсан подхватил ещё один ятаган, подошёл к двери и постучал по дубовой обшивке.