– Умоляю! Возьмите все, что хотите, только отпустите меня! – Нотариус упал на колени, склонив голову. Слезы текли по его разбитому лицу.

– Встать! – скомандовал Безликий, и Нотариус мгновенно подчинился. – Не нужно комедий! И мне ничего не нужно! Будет тебе адвокат, но не сейчас. Потому что это еще не суд! – брезгливый жест руки, и залп десяти орудий отбросил Нотариуса назад. Безжизненное тело сползло вниз, оставляя на стене кровавую полосу. Писатель не верил своим глазам. Он уже начинал сомневаться, сон ли это?

– Ты! – Безликий указал на Хирурга. – Что скажешь ты в свое оправдание? – Безликий вновь указал на него. Мужчина зажмурился. Его лицо побледнело. Синие губы что-то шептали.

– Я не слышу? – закричал Безликий, и земля задрожала.

– Я не виноват! Не виноват! Он умер сам! Я сделал все что мог! Все что мог! – выпалил Хирург и поджал губы. После его крика наступила короткая пауза. Писатель неожиданно поймал себя на мысли, что он не верит Хирургу. Не поверил и Безликий.

– Ты прав! Ты сделал все, что смог. Ты был в клубе в ночь перед операцией. Напился так, что в такси тебя грузили охранники. Утром ты не позвонил на работу и не отпросился. Хотя мог. Вместо тебя вышел бы другой врач, и тот бедняга был бы жив! Жив! Но нет, ты не стал этого делать. Показалось, что это слишком сложно оформить больничный. Куда проще припудрить нос кокаином. Да? Ты уже так делал, поэтому бояться было нечего. Но в этот раз что-то пошло не так. Рука дрогнула, и пациент умер. И это не врачебная ошибка. Она только твоя! Твоя ошибка! Ты мне противен! – снова залп, и Хирург лег рядом с Нотариусом.

– Я обманывал покупателей! Скупал порченое мясо, а потом продавал его в детский сад и школу. Да, я негодяй! Давай, убей меня, только не надо глумиться, – Мясник сплюнул.

– Девушка! – Безликий смеялся.

– Какая еще девушка?

– Которую ты убил!

– Я никого не убивал! Это ложь!

– Сколько раз тебе делали предупреждение, чтобы ты не кидал кости в окно?

– Я кормил собак! Потом я всегда спускался вниз. При чем тут какая-то девушка?

– Ты рубил мясо, когда тебе позвонили и отменили очередную поставку гнилья. Потеря денег так тебя вывела, что со злости ты кинул говяжью кость в открытое окно. Вот только кость попала в голову мимо проходящей девушки. Она прошла еще квартал, пока не умерла в грязной канаве. Полиция решила, что это ограбление. Да, и еще один нюанс, она была беременна. Ты не слышал крика, ведь она глухонемая, – Мясник молчал. Тишину разорвал залп. Было ощущение, что его расстреляли с какой-то особой жестокостью. Голова разлеталась на куски, запачкав кровью стену и близ стоящего Механика. Он стоял и смотрел на лежащие трупы. Взгляд выражал обреченность и смирение. Механик не сказал ничего. Все его раскаяние было в огромных серых глазах. Да и Безликий оглашал его вину без издевки. Ровным, стальным голосом.

– К тебе за помощью обратился человек. На старом запачканном автомобиле. Он жаловался на проблемы с тормозами. Но ты отказал ему, не желая возиться со старьем. Тебе был неприятен и внешний вид самого водителя. Поношенные вещи были для него клеймом. Ты так привык к богатым клиентам, что стал относиться брезгливо к подобным людям. Ты направил его в другой сервис, который был в десяти километрах. Вот только он не проехал и пяти, когда тормоза отказали, и он сбил четырех детей, перебегающих дорогу. Дети были мертвы. Осознав это, мужчина повесился в ближайшей посадке. Ты убил пятерых людей.

В этот раз стреляли неслаженно, и не все пули достигли цели. Но и тех, что попали, хватило. Механик был мертв.

Банкир стоял, широко расставив ноги. Подбородок вздернут вверх. Казалось, что он специально завел руки за спину, демонстрируя свое безразличие ко всему происходящему.

– Ты…

– Заткнись! Я сам все знаю. Из-за меня вешались, стрелялись, резали вены. Я отбирал имущество и деньги. Я спонсировал террористов. Если ты назовешь еще что-то, совесть во мне все равно не проснется! Стреляй! Ну!

– Тебе присудят Ад.

– Да я сам как дьявол! Нашел чем пугать! – банкир улыбнулся, и десять пуль вонзились в плоть. Он падал наигранно медленно. Писателю чудилось, что его поблекшие глаза еще видят бронзовое небо.

Два бойца прикатили большую железную тележку, бросив ее у мертвых тел.

– Теперь твоя очередь.

Писатель вздрогнул, не сразу осознав, что Безликий обращается именно к нему. Солдат освободил ему руки и толкнул к тележке.

– Тебе нужно погрузить тела и провезти их по тропе мертвых, – Безликий указал на каменистую гору, окутанную прозрачной дымкой тумана.

– Но зачем?

– Ты все узнаешь потом, а пока делай, что говорят.

Писатель складывал трупы друг на друга. Тяжелее всего было с Банкиром. Его тело никак не хотело ложиться в телегу. В конце концов, изрядно намучившись, Писатель погрузил-таки последнее тело. Ворота тюремного двора открылись, и в сопровождении двух вооруженных солдат Писатель отправился в путь. Перепачканный чужой кровью, он толкал скрипучую телегу все выше и выше, обливаясь липким потом. Дорога была неровная, и тела то и дело норовили покинуть телегу. Приходилось периодически останавливаться и поправлять.

Позади двое солдат пристально наблюдали за его движениями. Если им казалось, что Писатель тянет время, они били его ногами, тыча в спину стволы автоматов. В такие моменты он ясно чувствовал на губах привкус металла, растворенного в тумане. Писатель смотрел на погибших людей, гадая, когда этот сон закончится. Живы ли эти бедняги? Да и были ли они вообще живые? Может, это просто декорации ко сну одного из солдат? Он не мог знать наверняка. Тележка норовила сорваться вниз, а солдаты только этого и ждали. За своими грустными размышлениями Писатель не заметил, как достиг вершины. Огромное облако холодной влаги окутало его, намочив и без того мокрую одежду. Наверху не было ничего напоминающего место захоронения. Массивные серые валуны, словно зубы великана, торчали из тела горы.

– А дальше что? – спросил он у солдат.

Бойцы толкнули Писателя вперед. Пройдя несколько шагов, он увидел спуск. Извилистая тропа тянулась сверху вниз. Она ничем не отличалась от подъема, разве что была чуть круче.

– Но зачем? В чем смысл таскать эту телегу туда-сюда? – закричал Писатель. – Да, да, да – соглашалось с ним эхо.

Один из солдат выстрелил Писателю под ноги, и ударившаяся о камень пуля со свистом улетела в неизвестном направлении. Тяжело вздохнув, он покатил ненавистную телегу к краю. Как только колеса сорвались с края, Писатель потерял управление. Подпрыгнув на кочке, тележка перевернулась и продолжила свой путь кувырком. Следом за ней по склону горы катились мертвые тела. Писатель пытался задержать падение, стараясь ухватиться за острые камни, но они лишь рвали ему кожу. Он падал целую вечность, пока не достиг подножья горы. Тело болело, голова кружилась. Когда он попытался встать, что-то тяжелое упало на него сверху. Позже он увидел, что это было тело Механика.

– С прибытием! – раздался над самым ухом голос Безликого.

– Зачем ты это устроил? Чего тебе надо? – разозлился Писатель и кинул в него камень. Снаряд угодил в клубящуюся черную массу, пролетев сквозь нее.

Безликий засмеялся.

– Ты спрашиваешь зачем? На что похоже это занятие?

– На идиотство!

– Верно! А точнее, на человеческую жизнь. Человек всю жизнь стремится к вершине, неся груз своих грехов. Ему невдомек, что проще от них избавиться на полпути. Но когда высота достигнута, стоит только оступиться, и грехи утянут его вниз.

– Ты! Это ведь ты сказал, что мне нужно затащить их на гору!

– Да, сказал. И ты решил, что, действительно, должен это сделать. Что такое долг? Вам всю жизнь говорят, что вы кому то что то должны. И вы начинаете в это верить. Вы хотите быть выше друг друга, но не понимаете, что высота всегда одна. А путь вниз разный. Можно спуститься медленно, а можно быстро, так и не ощутив той высоты, на которую так стремились.