В сентябре подумывала отправить его в США с Викой, у нее курс лекций там, а у него парочка друзей. Но теперь же есть Костя, придется с ним согласовывать планы.

Гадство!

Позвонила охрана с проходной.

– Марина Александровна, тут к Вам снова Константин Барышев, мне его пускать?

– Да, пропускайте!

Мысленно сделала себе пометку, что надо бы выписать на его лицо постоянный пропуск, а сама уже вышла на лестницу:

– Сына! – позвала громко, – Ты не говорил, что папа должен прийти сейчас! Время то, уже какое!

– Мама, я не знал, он мне только позвонил и сказал, что приедет. – Илья выглянул из своей комнаты, в пижаме.

– Ладно, сам его встречай, мне переодеться надо!

А она размечталась о сне, сейчас прям, мечтайте Марь Сана, мечтайте! Так и ходила по дому в деловом костюме, успела только косметику смыть и брюки снять, как тут гости пожаловали, етить твою налево! Пришлось быстро переодеваться в домашний спортивный костюм и спускаться вниз, к гостю.

– Привет! – он заговорил первым.

– Тебе не кажется, что время позднее для гостей?

– Да, прости! Просто я завтра уезжаю и решил попрощаться лично, а не по телефону.

От него прямо несло недовольством и злостью, но Марина интуитивно понимала, что причина в таких эмоциях не они с сыном.

– Куда уезжаешь? Надолго? – Илья уже сновал по кухне, ставил чайник, доставал чашки и заварку.

– У нас сейчас два объекта строятся в соседней области. Дима поедет в Ростов, я – в Питер. Надо посмотреть, как идут дела, проверить документацию и все такое. Недели на две, минимум.

Только Костя договорил, а из нее дыхание вышибло, и перед глазами уже другая картинка. Давно забытая, припорошенная пылью и выцветшая, но по-прежнему болезненная.

Тогда тоже была командировка.

Они нежились в постели. Потные, но неимоверно довольные от такого бурного секса, что у Маришки и, спустя полчаса, перед глазами звездочки блестели.

Нежный поцелуй в плечо.

– У меня командировка завтра, на две недели.

– Уже скучаю.

– Приеду, сразу тебе позвоню.

И снова поглаживания требовательных рук на ее груди, бедрах, стоны, поцелуи.

Она не знала, что так он с ней попрощался. Зато теперь была готова его убить к чертовой матери!

– Илюша, оставь нас с папой наедине, пожалуйста!

– Мам?! – сын смотрел умоляюще, но ее взгляд не предполагал непослушания.

Она молчала, пока сын нехотя плелся наверх, просто смотрела на этого ирода, сжимая кулаки, и, стараясь дышать глубже, чтобы успокоиться и не сорваться на крик.

– Ты тогда тоже про командировку говорил, помнишь? Хочешь так же с сыном поступить? – голос был приглушенный, хриплый, а от впившихся в кожу ногтей стало немного легче.

– Что?! – Костя смотрел на нее непонимающе, и такому взгляду она поверила.

Хотя, саму покоробило от злости, от застарелой обиды, но ей очень хотелось верить, что со своим сыном он так не поступит.

Тогда, давно, была молодая и глупая, видела то, чего не было на самом деле. Принимала его страсть и желание за любовь, за чувства, хотя там только сплошная физика тел была, и не больше.

Сейчас же, наблюдая, как трепетно он относится к сыну, как следит и ловит каждое его слово, насколько любящим и ласковым становится его взгляд, когда смотрит на Илью, какая гордость в нем проскальзывает, верила.

Но за себя было обидно и горько. Она, конечно, была дурочкой наивной и все такое, первая серьезная влюбленность, ей весь мир в розовом цвете виделся, где уж там включить голову и подумать.

Только он даже не помнит, что сказал ей тогда. Не помнит! Зачем оно ему надо? У него таких, как она, влюбленных дурочек, поди много было, не придумывать же для каждой что-то новое, когда есть продуманный и проверенный старый вариант?

– Марина, – он подошел к ней ближе, – послушай! У тебя есть причины не верить мне, но он все, что у меня есть! Я так благодарен тебе за него, за то, какой он! Ты…, у меня слов нет, чтобы все передать, но поверь, он дороже всего для меня!

Ответить она не успела. В дверь позвонили, и так настойчиво, что сразу стало понятно, кто так нагло может вломиться к ним, среди ночи.

Когда есть такие наглые друзья, врагов не нужно.

– Это нормально, что к вам в такое время приходят? – Костя отошел от нее, умостился на барном стуле, всем своим видом демонстрируя, что никуда не собирается в ближайшее время.

Вот ей только игры мускулов альфа самцов не хватало, для полного счастья.

У нее из головы вылетело, что Артем должен был зайти, Сава ж говорил, что пришлет его. Черт!

Илья уже сбежал с лестницы, и они с отцом стали дальше накрывать стол для чаепития.

Эти скачки ее угробят скоро, однозначно!

Открыла дверь Артему, с удовольствием оглядела того с ног до головы, кивнула, вышедшему из комнаты Васе, чтобы отнес Артёмкину ношу на кухню.

– Смотрю, у тебя тут сегодня весело? – друг выразительно глянул на мужские ботинки на полу, – Наслышан, наслышан!

– У Ильи рот не затыкается на эту тему, знаю, но нам остается только терпеть!

На секунду прижалась к другу. Он был теплый и большой, как мишка косолапый. Ее одноклассник, с которым она просидела за одной партой больше семи лет. Он стал крестным отцом ее сына, примером для подражания, другом. И его мнение о Косте, для Ильи, будет важным и даже очень.

– Ты знаешь, я даже немного ревную. Странно, правда? – спросил, улыбаясь, Артем.

Пока друг снимал пиджак и ботинки, она наблюдала за ним. Видела темные круги под глазами, морщинки в уголках глаз. Устал.

– Ты чего так поздно? Жена твоя куда смотрит, а?

– Я ее к маме отвез, эти гормональные перепады у меня уже в печенках сидят. Ты, когда на сносях ходила, такой не была, – проворчал, – Несправедливо!

– Она тебе дочку родит, так что, – хлопнула его по плечу, ободряя, – терпи, казак!

– Ну-с! Знакомь нас, что ли, Маришка, мне жутко интересно! – хлопнул в ладони, и пошел на кухню, откуда доносился смех Ильи.

– Артем, маме нельзя на ночь пиццу есть, она потолстеет! – Илья заржал как конь, приветствуя своего крестного, важно пожал тому руку и повернулся к отцу, – Папа, – это Артем, мой крестный; Артем, – это мой папа Костя.

– Да-к мы знакомы, правда, Константин Алексеевич? Давненько не виделись! – мужчина Костину руку пожал и вроде был радушным, но Маришка, зная друга не один год, заметила, вмиг закаменевшее лицо.

– Да, знакомы. Не знал, что у вас есть крестник, Артем. Думал, не при вашей работе с детьми возиться. – Костя говорил спокойно, но сдерживал себя еле-еле, – Марина, можно тебя на секунду?

Она спокойно кивнула в сторону кабинета и пригласила его проследовать за собой. Тихо закрыла за ними дверь и повернулась к напряженному мужчине.

– Ты хоть знаешь, кто он такой? Ты понимаешь, кого к ребенку подпустила? – без лишних слов начал на нее гнать.

– Знаю, а вот вы каким образом пересекались, мне интересно! Есть что мне рассказать?

– А тебе? Господи! – провел рукой по волосам, – Крестный отец моего сына – правая рука криминального авторитета, твою мать! Чем ты думала, когда с ним связалась?!

– Это не твое дело! Все, что ты должен про него знать, это то, что для твоего сына он всегда находил время, ходил с ним в походы и на рыбалку, поддерживал меня, когда мне жить не хотелось. Он был примером для Ильи, любит его, как родного, – это главное! Точка!

– Да?! – горько усмехнулся, – А то, что они наркотой торговали, бои подпольные устраивали,– это меня не касается?!

– А ты, значит, чистенький, что ли? – презрительно скривилась, – Хватит лицемерить, Костя! Не у всех есть богатенькие родители, которые по наследству детям передают огромные активы и бизнес. Кто-то всего добивается сам, и не мне тебе рассказывать, каким путем у нас зарабатывается первый миллион зеленых бумажек.

– Это ты лицемеришь, ты! Он чужих детей гробил, а твоего любит и своего тоже, наверное, это, значит, нормально?!