Он даже не дал мне рассказать о сегодняшнем моем успехи в заключении сделки. Двейн говорил только обвинения, не понимая причин моего молчания об этом. По-моему, даже дураку понятно, почему я ему не рассказала. Во-первых, это больно, во-вторых, я на подсознании ждала негативной реакции по отношению ко мне. Но я и не подозревала, насколько мой муж не тот, за кого я его принимала.

Я подняла свой дневник с пола, отряхнула его и открыла изученную вдоль и поперек страницу, которую долгие восемь лет назад выкорябывала ручкой на сухой бумаге.

«15 мая 2010 года, суббота.

Соседка Хлоя пригласила меня познакомиться с парнем. Она очень долго меня уговаривала, пока я не согласилась. Большой джип заехал за нами в 8 вечера. Родители, как это обычно бывало, ругались на кухни и я незаметно прошмыгнула к выходу. Моя дорогая и горячо любимая сестричка Мия смотрела телевизор, уже не обращая на ругачку матери с отцом внимания. Хлоя встретила меня на выходе из подъезда, взяла за руку и повела к черному внедорожнику. Она даже не слушала мои возгласы неуверенности, ведь увидев эту махину, я испугалась. Не волнуйся, все будет хорошо, только и говорила она. Одна из дверей была открыта и мы сели с ней внутрь по очереди. Я – за водителем, она – у противоположной двери. Через мгновение машина поехала. А пассажир рядом с водителем сказал: «Все нормально, девчонки?»

Я закрыла дневник, унимая дрожь в руках. Господи, даже читать это невыносимо. Понимая, что и во взрослом возрасте мне слишком тяжело справиться с потоком воспоминаний, я взяла телефон и позвонила своему психоаналитику. Мне нужна внеочередная беседа, иначе я сойду с ума. Договорившись заехать к нему после шести, я выпила чай, положила деньги за обед на стол и пошла на выход из кафе.

У двери сидел пожилой мужчина с газетой, заголовой которой гласил: «В Лутоне появился маньяк». Мне показалось неприличным читать статью в еженедельном обозревателе у незнакомца с рук, поэтому я, выйдя из кафе, купила себе экземпляр в газетном киоске.

«По данным полиции это уже третий случай в городе. Небольшой городок Лутон вблизи Лондона в ожидании, кто же станет четвертой жертвой. В первую очередь стоит опасаться девушкам 15–17 лет со светлыми длинными волосами.»

Я дважды прочитала последнее предложение… В первую очередь стоит опасаться девушкам 15–17 лет со светлыми длинными волосами. Я тоже когда-то была длинноволосой блондинкой, а после перекрасила и обрезала свои кудри. Мне хотелось, чтобы ничего не напоминало мне о том событии.

Самый главный и жестокий из тройки заплел тогда мои волосы в косу, для него они были своего рода фетишем. Сглотнув комок в горле, я продолжила чтение статьи, стоя у киоска.

«У каждой из жертв есть одинаковые травмы: обломанные зубочистки под ноктями, проколотый правый глаз и подпаленные волосы, заплетенные в косу.»

Я прижала от ужаса руки ко рту. Тогда мне удалось сбежать из-за перепалки между ними. Самый главный из этих чудовищ собирался проколоть мне глаз, когда третий, которого не было первоначально в машине, вдруг попытался его остановить.

– Темный, какого хрена ты творишь?! Нельзя! Ты ее убить хочешь? Мы маски для чего носим, чтобы она не могла нас опознать! Зачем?

– Заткнись, Острый! Я здесь главный.

В их перепалку влез третий.

– Острый, прекрати.

Воспользовавшись тем, что эти трое отвлеклись от меня, лежащей на полу с подпаленными волосами и несколькими зубочистками под ногтями, я резко встала и побежела со всех ног. Выскочив из заброшенного здания, я помчала в чащу леса, не оглядываясь. Та темнота, которой я так боялась, в этот момент спасла меня.

Колючая трава жгла босые ноги, но я не чувствовала боли и даже не обращала внимания на воткнутые зубочистки под ногти. Только добежав до трассы и увидев патрульную машину, я помахала ей, взывая о помощи.

Быстро выдернув несколько зубочисток и поправив свое задранное кверху платье, я старалась успокоиться.

– Девушка, с вами все в порядке.

– Да. Вы можете отвести меня домой? – еле унимала я дрожь во всем теле.

– Садитесь, – полицейский вышел из машины и помог мне сесть.

– Что случилось? Вас изнасиловали? – спросил один из них, когда машина тронулась.

Сгорая от стыда, я молчала и только роняла слезы. Они не стали меня пытать допросом, а отвезли в ближайший пункт полиции.

Но уже на месте мне снова задали этот вопрос, ответ на который я успела обдумать. В мои шестнадцать лет на основании жизненного опыта и общественного мнения мне не пришло ничего лучше в голову, чем солгать.

– Нет, меня не изнасиловали, – говорила я прямо и очень сухо.

– Как? А что же случилось? – недоумевал сотрудник полиции.

– Была попытка, но я убежала.

– Попытка это тоже преступление. Давайте оформим заявление. Сколько вам лет? Вы же еще несовершеннолетняя, тогда нам нужно говорить с вашими родителями.

– Нет, не подключайте моих родителей! Я не подам никакого заявления. Я буду все отрицать! Отпустите меня домой!

Мужчина посмотрел на меня с сожалением, должно быть он довольно часто встречается с такой реакцией у потерпевших.

– Я вам скажу одну фразу, а после вы примете решение. Смотрите, вам удалось убежать. Представьте, что через несколько дней, месяцев или даже лет этот человек повторит попытку изнасилования с другой девушкой и ему удасться. Вы можете спасти ни в чем неповинных будущих жертв. Это в ваших силах. Преступления на сексуальной почве всегда расследуются под скрытием от СМИ. О вас никто не узнает. Даже на судебное заседание никого не пустят. Вы же еще несовершеннолетняя. Никто не узнает. Пожалуйста, проявите мудрость. Я понимаю, это тяжело. Но заявление нужно подавать сейчас. По горячим следам его проще найти!

Слушая полицейского я даже не замечала, как роняю слезы. Мужчина говорит верно, но я не могу. Я не могу.

– Нет, – махала я головой. – Слышите? Нет! Отвезите меня домой!

Как же я хотела забыть все это. Как хотела вырезать из своей памяти каждый миг той ночи. Но, кажется, самой страшной ошибкой моей жизни было даже не решение познакомиться с рекомендованным Хлоей парнем, а отказ в заявлении в полицию.

Посмотрев на часы, я поняла, что пора срочно бежать в офис. Обеденный перерыв закончен, а значит мне нельзя думать ни о чем, кроме работы.

Ребята уже собрались в комнате для брифинга и мы продолжили мозговой штурм. Только около шести часов я вновь направилась на кухню, чтобы сделать себе еще одну чашечку кофе, а уже после отправиться к своему психоаналитику.

Впрочем, именно работа является лучшим для меня психологом. Когда я занята каким-то делом, то в мою голову не лезут гнустные мысли.

– Как дела? – неожиданно за спиной послышался голос Джерарда.

Я растерянно обернулась, не зная, что сказать. Он лучший друг моего мужа. Естественно Двейн уже все ему рассказал.

– Нормально. А сам как? – не пришло мне ничего лучше в голову, чем вести обычную светскую беседу.

– Слушай, мне тут Двейн звонил. Сказал, что наговорил тебе лишнего. Просит прощения и не знает, как извиниться. Я конечно сую нос не в свои дела, но может ты его выслушаешь?

Сказанное Джерардом оказалось для меня полной неожиданностью. Как так? Хочет извиниться? Да? Серьезно? После слов что я портовая шлюха и сама заслушила произошедшего. После того, как сказал, что подает на развод. И теперь его «мужское» поведение проявляется в том, что он просит о помощи в перемирии своего друга.