— Я тут подумал, — нарушает затянувшуюся паузу Чимин. — Что, если мы с твоим омегой пойдем погуляем, по магазинам прошвырнемся?

— У меня есть имя, — Мин гордо вскидывает голову и возвращает Чимину взгляд, подаренный им же пару минут назад.

— Неплохая идея, — Чонгук опускается в свое кресло и закуривает. — Тем более моему лисёнку скучно, он даже работать хочет.

От Чонгуковского «лисёнок» Чимину хочется разодрать глотку омеге. Вцепиться в нее зубами и забрать последний вздох. Но Чимин прекрасный актёр: он улыбается во все тридцать два зуба и подскакивает с дивана.

— Я Чимин, — омега тянет руку Мину, но тот ее не принимает. Не принимал, пока чуть не захлебнулся злостью в глазах своего альфы.

— Юнги.

— Прости за тот инцидент в квартире. Мой брат постоянно тащит к себе разных шлюх, вот я тебя с одним из них перепутал, — Чимин нарочно делает акцент на том самом слове, но и Юнги не дурак. Если этот омега думает выставить его плохим перед братом, то он ошибается.

— Всё нормально, — Юнги улыбается так открыто, как может. — Все мы делаем ошибки.

Чонгук расслабляется, закидывает ногу на ногу и наблюдает за двумя омегами, плотно засевшими у него глубоко внутри.

— Так пойдем гулять! — хлопает Чимин в ладони и срывается было к выходу, но Юнги его останавливает.

— Давай завтра, сегодня я уже договорился о встрече с другом.

— Ну, хорошо, — не теряет лицо Чимин. — Заеду за тобой завтра к обеду.

Омега возвращается к брату, нарочно долго его целует и обнимает, видит, как осыпается на пол его противник, и улыбается про себя. Юнги встает, чтобы выйти сразу же за Чимином, но альфа перехватывает его и, вжав в дверь, долго целует. Юнги тихо-тихо успокаивается, усмиряет в себе сучку, точнее её усмиряют руки Чонгука, поглаживающие сквозь ткань живот и бока омеги.

— Значит, ты у меня деловой? — смеется Чон. — Завтра ты работаешь, между прочим, учитывай на будущее, когда назначаешь встречи. Пока, правда, работаешь полдня, дальше посмотрю.

— Хорошо, — бурчит Мин и, кое-как выпутавшись из захвата, выходит за дверь.

Юнги не поднимается в квартиру, сразу набирает Хосока и, узнав, что тот закончил смену в кофейне, едет с ним на встречу.

— Куда пойдем? — парни стоят на тротуаре у машины Мина.

— К врачу.

— Не понял.

— Есть знакомый врач? Мне плохо эти дни, а еще меня Ян напугал. Ну, тот доктор, помнишь? Короче, мне надо узнать, что со мной.

— Понял. Но давай начнем с легкого. Купим тебе тесты, а к врачу пойдем потом, если тесты будут отрицательны.

— Конечно будут отрицательны! — срывается Юнги.

— Спокойно, — смеется Хоуп. — Топай за мной.

Юнги покупает сразу три теста и, зайдя в ближайшую кофейню, идет в туалет. Хосок остается сторожить снаружи кабинки. Подозрительно тихо и долго. Хоуп не выдерживает:

— Ну что там?

— Две.

— Блять. Ладно, не паникуй — это может быть ошибка. Сделаешь с утра пораньше оставшиеся, и точно будем знать. Это глюк. Точно глюк. А теперь открой дверь.

— Нет.

— Что нет?

Тишина.

— Юнги, открой, ну!

Тишина.

Хосок прикладывает лоб к двери и продолжает просить:

— Ну же, позволь мне войти, или сам выйди.

Хосок отчетливо слышит всхлипы из кабинки, и кажется, ещё немного, он сам расплачется.

— Если ты не откроешь, я врублю пожарную сигнализацию, и тебя оттуда все равно выкурят.

Дверца щелкает, и Хоуп сразу влетает в кабинку. Юнги сидит на полу, сжав в руке тест, и плачет.

— Ну же, маленький, еще рано плакать, мы сделаем тест с утра и будем точно знать. — Хосок присаживается на пол рядом и кладет голову на коленки Мина, пытаясь заглянуть ему в лицо.

— Меня тошнит, все время плохо, я предохраняться начал только после изнасилования, и то было пару раз, когда я не успевал и забывал, — омега размазывает слезы по лицу и продолжает рыдать. — Как так, почему так, почему со мной? — Юнги поднимает покрасневшие глаза на друга, и отчаянье в его взгляде подкашивает Хоупа. Он прислоняется к стенке и лихорадочно ищет в голове, как бы поддержать Мина, как бы успокоить. Выходит с трудом.

— Даже если так, даже если ты и вправду залетел, что здесь плохого? Ты такой красивый, этот твой альфа хоть и псих, но тоже красивый, ты родишь чудесного малыша. А прикинь, ты родишь альфу? Он вырастет и надерет задницу своему отцу за тебя. Не, ну почему бы и нет? — смеется Хоуп, но смех выходит слишком наигранным.

— Я никого не рожу. Я не буду. Мне нельзя.

— Почему? Потому что это именно его ребенок? Так в чем ребенок-то виноват? Он же беззащитное существо, плюс, первый аборт подорвет твое здоровье, и ты можешь вообще потом никогда не родить.

— Лучше так, — Юнги всхлипывает, пытается наглотаться воздуха, но не выходит. Кислород застревает на уровне горла и дальше проходить отказывается.

— Он будет таким же, как я. Он всю жизнь будет носить клеймо отродья шлюхи, — Юнги срывается на громкие рыданья. — Куда бы он ни пошел, он будет слышать в спину «шлюха». Ты понимаешь это? Нет, не понимаешь. Никто не понимает.

Мин продолжает рыдать, а Хосок, притянув к себе подрагивающего парня, крепко обнимает.

— Мы решим, что делать, завтра утром. Не будем сейчас паниковать. Я не могу тебе запретить что-то, и даже, если окажется, что ты носишь ребенка, то я пойду с тобой в больницу, и мы сделаем аборт. Но Юнги, он его отец, и что бы там у вас ни происходило — он должен знать. Позволь ему принять решение с тобой. А еще, он же у тебя психованный, ты не думаешь, что правда, когда-нибудь всплывет? Я очень за тебя боюсь. Не хочу, чтобы он тебя покалечил или даже убил за такое.

— Он скорее убьет меня, когда узнает. Нахуй ему ребенок от шлюхи.

— Ты не шлюха.

— Я уже не знаю, кто я, но одно точно — я повторяю судьбу папы. И мне легче бы вскрыться сейчас.

— Не говори глупостей! Вставай, пойдем ко мне, к тебе, куда хочешь. Но сперва умоешься.

— Я хочу к себе и один. Не обижайся. Но мне нужно побыть одному.

— Я не оставлю тебя.

— Оставишь. Я не идиот и не перережу себе вены, до сих пор ведь не перерезал. Мне просто надо дождаться утра и принять потом решение. Вдруг и вправду ничего нет. Тесты ведь часто врут.

— Вот-вот. Узнаю своего Юнги, — улыбается Хоуп и помогает другу встать на ноги.

Хосок провожает Мина до здания Royal Group и долго не хочет отпускать, но Юнги настаивает.

***

Чонгук приходит в спальню под утро, притягивает к себе спящего омегу и засыпает. Юнги просыпается от того, что жарко. Альфа зарылся лицом в его шею, обхватил всеми конечностями, и Мину приходится попотеть, чтобы выбраться из-под него. Он тихонько проскальзывает в ванную и достает припрятанный с вечера в шкафчике тест.

— Ты в ванной? — слышит Юнги голос альфы из спальни.

— Да, — кричит ему омега и запирает дверь на ключ. — Прими душ в другой, я надолго.

Мин слышит хлопок дверью, понимает, что альфа ушел, и принимается за тест.

Юнги сидит на кафельном полу ванной и гипнотизирует тест, то есть две ненавистные полоски, параллельно стоящие друг к другу. Теперь это точно. Он ждет ребенка. От Чонгука. И какой именно факт из этих двух вышеперечисленных вымораживает больше — непонятно. Осознание выжигается на стенках сосудах, так же, как эти две полоски на зрачках. Вроде бы, куда больше? Но видимо, можно и больше. Судьба бьёт под дых, ставит омегу в очередной раз на колени и гадко хихикает, поглядывая на того, кого сама же превратила в пепел, точным ударом отправила на дно пропасти.

Говорят же, ни одна проблема, ни одно горе не дается человеку отдельно от силы, способной это вынести. Может, Юнги и это вынесет. Хотя сейчас так не кажется. Юнги падает все ниже, летит в эту пропасть усеянную штыками и копьями и даже видит свое изодранное в клочья тело, криво свесившееся с них. Вот только это все там, в голове, в реальности он в белоснежной ванной Чонгука, в его футболке и с его ребенком внутри. Альфа уже в спальне и даже завыть не получается, хотя хочется.