— Отпусти меня, — Юнги подползает ближе. — Давай, закончим этот ад. Прошу. Тебе это не нужно и мне тоже, давай разойдемся, прекратим этот цирк, — просит Мин.

— Нет. От меня ты уйдешь только на тот свет. Другой дороги нет, — Чонгук встает на ноги и поправляет ворот рубашки. Приказывает охране привести в порядок гостиную и зовет Риза. Занимается обычными делами, раздает указания, и вообще, ведет себя так, будто не он только что вышиб мозги другому человеку.

— А ты, — Чон подходит к так и оставшемуся на полу омеге. — Поднимайся в пентхаус, видеть тебя не могу.

Легко сказать «поднимайся в пентхаус». Юнги на ноги встать не может. Пытается и получается только со второй попытки. Будто на плечах у него тонна груза, каждый шаг — это огромный труд, но он идет, медленно, не останавливается и не оборачивается, хотя лопатки и горят под взглядом черных глаз.

Придя в пентхаус, Юнги наспех принимает душ, натягивает пижаму и, приняв снотворное, ложится спать. Даже таблетки не помогают — уснуть не получается. Он долго ворочается на постели и думает. Тьма снова подбирается ближе, просачивается внутрь и располагается будто у себя дома. Хотя может, так и есть, он уже сросся с ней, у него даже кровь черная, такая же как глаза его личного чудовища. Он идет к окну, глубже вдыхает прохладный вечерний воздух и думает, как бы все сложилось, если бы он не встретил Чонгука той ночью в казино. Сейчас даже думать об этом сложно, даже представлять. Таков Чонгук — он не только лишает жизни и здоровья — он лишает мечтаний. Он словно стены в пустой комнате, все сдвигается и сдвигается, и когда-нибудь наступит тот день, когда он окончательно его задавит, перекроет доступ к кислороду и прекратит его жалкое существование. Скорее бы уже. Юнги выдохся весь, износился, устал тащить себя, точнее то, что от него осталось. Он будто зубами, ногтями цепляется за жизнь, и каждый новый шаг — это изодранные в кровь колени, стертые до костей ладони. Юнги сам не понимает, зачем он идет дальше, куда и кому несет это разодранное тело. От дум только хуже. Зацепиться все равно не за что. Мин закрывает окно и возвращается в постель, в надежде, наконец-то, отключиться.

Юнги просыпается среди ночи, чтобы попить и присаживается на постель. Стоит раскрыть будто налитые свинцом веки, как он понимает, что в постели не один. Чонгук лежит рядом прямо в одежде и обуви и, скрестив руки на груди, смотрит на омегу. В комнате темно, но даже под попадающим внутрь лунным светом, Юнги отчетливо видит впившиеся в него глаза. Пить больше не хочется. Мин с силой выдергивает одеяло из-под альфы и, завернувшись в него, как в кокон, демонстративно отворачивается. Чонгук усмехается, поворачивается боком и, подтащив к себе смешной комок, обнимает.

— Ненавижу, — совсем тихо и треснуто произносит омега.

— Взаимно.

***

Чимин после расставания с Техеном страдал ровно три дня. Эти дни он сидел взаперти, плакал и отказывался принимать пищу. Так бы длилось и дальше, если бы друзья не доложили, что часто видят Техена в клубе с разными омегами. Чимин понял, что лить слезы в подушку из-за того, кто во всю гуляет, не поможет, и решил пойти другим путем. Уже на четвертый день омега ушел вразнос.

Всю неделю Ризу докладывали приставленные к Чимину люди, что омега кутит, не трезвеет, торчит на вечеринках и гуляет до утра.

Риза такое поведение Чимина раздражает и злит, но Чонгук разрешил брату не посещать занятия и лечить свои душевные «раны» — Риз тут бессилен.

Очередной вечер. Риз нервно ходит вокруг машины и с силой сжимает в руке мобильный. Уже второй час ночи, и ему доложили, что Чимин в клубе в центре. Нормальный омега в это время должен лежать в своей постели, а не шляться по клубам. Но Чимин и понятие «нормальный» несовместимы. В этот раз Риз не выдерживает — звонит Чонгуку и, узнав, что он ему не нужен, садится за руль. Ризу надо привести Чимина в чувства, пока не стало совсем поздно.

Подъехав к клубу, Риз сразу идет внутрь, искать загулявшего омегу. На танцполе Чимина нет, у бара тоже. Риз звонит охране омеги и узнает, что тот в одном из кабинетиков. «Сука», — рычит про себя альфа и поднимается на второй этаж. Зачем нужны эти кабинетики Риз прекрасно знает, также, как и то, что обычно происходит за их дверями. Риз влетает в комнатку без стука и сразу же застывает на пороге. Где-то он такое уже видел.

Чимин полуголый сидит на коленях какого-то перекаченного альфы и одновременно самозабвенно сосется с другим. В комнате еще двое альф, которые пьяные в дупель и продолжают хлестать алкоголь прямо из бутылки. Риз идет в сторону веселящихся на диване, но двое альф сразу подлетают к нему и преграждают путь. Риз медленно стягивает пиджак и, резко накинув его на голову одного, сразу бьет его в солнечное сплетение, второго он отключает ударом в челюсть и, перешагнув через него, подходит к троице на диване.

— Ты идешь со мной, — Риз хватает омегу за руку и стаскивает с альфы. Чимину требуется несколько секунд, чтобы его затуманенный алкоголем разум смог понять, что происходит.

— Ты кто такой? И никуда он не идет! — альфа, на котором сидел Чимин, встает на ноги и сильно толкает Риза в грудь. Двое других поднимаются за ним следом.

— Малыш, не стоит, — мурлычет Чимин тому, на чьих коленях сидел, но его голос тонет в крике альфы, которому Риз до хруста скручивает руки и, что есть силы, прикладывает головой об стену. Альфа отключается моментально и остается лежать на полу.

— Говорил же, не стоит, — хмыкает Чимин и тянется к блузке на кресле, попутно наблюдая за тем, как Риз бьет второго лицом об столик, притом несколько раз, пока вместо лица у несчастного не остается кровавая кашица. Третий сбегает.

— Плохо себя ведешь Риз-и, — Чимин натягивает блузку, но не застегивает. — Приревновал?

Омега подходит вплотную, пальцами пересчитывает пуговицы на рубашке альфы и размазывает по ней чужую кровь. Она невероятно притягательна. Риз притягателен. Чимин от одного его безумного взгляда течет, как сучка. Он даже себя в обратном не убеждает больше. Есть в Ризе что-то, чему нет названия, но Чимин это чувствует. Это именно то, что так к нему тянет, что заставляет коленки в его присутствии дрожать. Риз — зверь, которому хочется подчиниться. И только что Чимин увидел его без масок, без прикрас, таким, каким он есть. Омега трется об альфу, мурлычит, обхватывает его разбитые костяшки и, поднеся к губам, слизывает с них кровь.

— Ты очень плохо себя ведешь, — говорит Риз и старается глубоко не вдыхать. Чимин пьян, у него лохматые волосы, покрасневшие губы и мутный взгляд, такой Чимин невероятно соблазнителен, и Ризу приходится мысленно успокаивать клокочущее внутри желание. Скользящий по костяшкам розовый язычок добивает.

— Ты пойдешь со мной, — Риз отнимает свою руку и начинает застегивать на Чимине блузку.

— И не подумаю. Чонгук мне разрешил, а ты никто, и слушать я тебя не буду. Ты мне альф вырубил, с которыми я собирался интересно провести время, лишил удовольствия. Так что я немного обижен, — подергивает плечами омега.

— Я сказал, иди на выход. Ты слишком маленький, чтобы шляться до утра в клубах и затевать оргии.

— А маленькие так могут? — Чимин кладет руку на пах Риза и сильно сжимает сквозь брюки его член. Улыбается, почувствовав под пальцами реакцию, и царапает ногтями жесткую ткань брюк. — Или так? — он прижимается к альфе и, поднявшись на цыпочках, пытается дотянутся до его губ, но Риз отворачивается и легонько отталкивает от себя омегу.

— Пошли в машину, или я тебя вырублю и потащу к ней.

— Ну Риз-и, — ноет Чимин и падает на диван. — У меня тут дохуя алкоголя, отличный диван, на котором меня можно разложить по-разному, ну давай пошалим? Хочу посмотреть твои татуировки, особенно тот рисунок, который пропадает за поясом. Давай же, трахни меня, ты ведь всегда этого хотел, так вот и я сейчас хочу.

— Ты пьян.

— Похуй, хочу, чтобы ты меня выебал. Ты ахуенно смотришься сейчас, хочу на своих бедрах твои руки, которыми ты разбил эти морды, давай же, — Чимин широко разводит ноги и смотрит так, что еще секунда, и у Риза лопнет выдержка или ширинка брюк.