— Просто так они не придут, — омега вздрагивает и поднимает голову на голос незаметно подошедшего альфы. — Держи, — Намджун протягивает ему кусочек батона.

Джин несмело тянется за хлебом и сразу поворачивается обратно к уткам. Намджун одет в бежевые хлопчатобумажные брюки и белую свободную рубашку. Такого Намджуна Джин не видел. У него растрепаны волосы, и весь он какой-то домашний и уютный. У Джина от него щемит сердце. Но лучше об этом не думать. Как и о том, что Намджун идеально выглядит во всем. Омега молча скармливает хлеб уточкам и встает на ноги.

— Проходи к столу, утки уже сыты, а я голоден, думаю, ты тоже, — улыбается альфа и идет к беседке. Джин молча идет за ним и присаживается на стул.

Ужинают они большей частью молча. Джин за весь день съел один сэндвич, поэтому, если первое время он просто ковырялся вилкой в тарелке и к еде не тянулся, то вскоре омега расслабился и успел попробовать почти все, что наготовил повар Намджуна. А готовил он просто божественно. Джин любит поесть. В последнее время он слишком выматывается на работе и приходится ограничиваться замороженной едой или доставкой, а раньше Джин готовил сам. И родители и друзья в восторге от готовки омеги, а сам он соскучился по нормальной вкусной домашней еде.

Если отбросить в сторону все «почему» и «зачем» Джин сейчас здесь — то с Намджуном хорошо. С ним спокойно и уютно. За ужином парни обсудили пару вопросов касательно Совета, поговорили о ближайших заседаниях и даже умудрились поделиться мыслями об остальных главах Домов.

Уже подали кофе и десерт, и Джин с ужасом обнаруживает, что больше говорить не о чем. Все, что касалось работы, они уже обсудили. А о личном говорить не хочется. В конце концов, они и не друзья вовсе, и точно не любовники, Джин вообще не знает, кто они друг другу. Он старательно изображает интерес к тирамису, которое уже точно в него не влезет, коротко отвечает на вопросы Кима и периодически смотрит на время на телефоне. За весь ужин Джин посмотрел на Намджуна всего пару раз, а сейчас, без остановки помешивая свой кофе, который специально для него Ким приказал сварить в турке, он уже не знает, что сказать.

Альфа видит, как нервничает парень, но его это только умиляет. С самого того момента, когда Джина впервые представили на новой должности, все относились к нему, как к сильному и взрослому парню, который достойно продолжит дело своего отца. А Намджун еще тогда видел перед собой ребенка. Милого, потерявшегося ребенка, на которого свалили такой тяжелый, чуть ли не неподъемный груз, и надо отдать ему должное — он блестяще справляется со своей работой, хотя сам вечно собой недоволен. Намджун всегда уважал Джина, но он искренне не понимает, чем руководствовались его родители, лишая своего ребенка будущего, лишая счастья. Ким их не знает, но уже искренне ненавидит.

— У тебя красивый дом, — наконец-то, прерывает затянувшуюся тишину Джин.

— Спасибо. Я сам тут редко бываю, в основном живу на квартире в центре. Просто я подумал, что ты сможешь здесь расслабиться, подальше от чужих глаз и городской суеты.

— Твоя забота была бы милой, если бы ты не вынудил меня сюда прийти, а просто пригласил бы, — усмехается Джин.

— Ты бы не пришел, — спокойно говорит альфа.

— Верно, — вскипает омега. — Весь этот фарс устроен только ради тебя и твоих интересов. Главное, чтобы тебе было хорошо. Ты пустил пыль в глаза, покормил меня, что там дальше по сценарию? Трахнешь?

Намджун сводит брови на переносице, откладывает чашку и пристально смотрит на парня.

— Ты слишком плохого обо мне мнения. Я просто хотел побыть с тобой. Я и пальцем тебя не трону, если ты сам этого не захочешь. Если мне нужно тебя шантажировать, чтобы проводить с тобой время, то я буду это делать. Но я все еще надеюсь, что ты одумаешься и станешь моим.

— Ты слишком многое на себя берешь. Я пока не знаю как, но вопрос с тобой я решу. При всем моем уважении к тебе и при всем, что я чувствую, для меня долг превыше всего, — поникшим голосом говорит Джин.

— Время покажет, — усмехается альфа. — Пойдем, покажу тебе дом, потому что это и твой дом тоже.

Намджун игнорирует злость в чужих глазах и протягивает омеге руку. Джин свою в нее не вкладывает, но к дому идет. Намджун рассказывает, что дом строили по его дизайну, а Джин это и так видит. Каждая деталь интерьера правильно подобрана, и во всем заметен вкус. Джин даже не хочет признаваться себе, что построил бы и обставил дом точно так же. Намджун с каждой следующей минутой все больше и больше нравится, а этого Джину не надо. План возненавидеть альфу медленно, но верно, идет ко дну. Именно поэтому внутренняя борьба омеги периодически выливается в агрессию, которую альфа чуть ли не нежно и одними словами гасит на месте.

Они медленно обходят все этажи и останавливаются перед дверью на втором.

— А это твоя спальня, — Ким открывает дверь и впускает в комнату омегу. Джин удивленно смотрит на него, но ничего не комментирует.

— Спать будешь здесь, если тебе она не нравится, покажу и другую, просто эта выходит прямо в сад. Я подумал, тебе понравится.

— А где твоя спальня? — выпаливает омега.

— Моя дальше по коридору.

— Значит ты со мной не спишь? — Джин понимает, что его понесло, но остановиться не выходит. Язык омеги живет отдельной жизнью.

— Ты боишься спать один? — смеется Намджун. — Я уже сказал, что я хочу просто побыть с тобой. Да, я до умопомрачения хочу тебя, сам поражаюсь тому, как уже несколько часов держусь. Но я не буду тебя принуждать делить со мной постель. Одной мысли, что ты в моем доме, мне пока достаточно.

Джин сверлит взглядом лицо Кима, все пытается найти подвох, но зацепиться не за что.

— У тебя был тяжелый рабочий день, так что отдыхай. Увидимся за завтраком, — альфа выходит и прикрывает за собой дверь, оставив ошарашенного омегу внутри.

Джин долго стоит под душем, несколько раз давит в себе дикое желание плюнуть на все и пойти к Намджуну. Буквально уговаривает себя не быть тряпкой и держаться. Сам себя поздравляет с провалившимся планом и чуть ли не воет от отчаянья. Намджун сегодня показал другого себя, и Господи, по новой влюбил. Хотя куда еще больше. Джин и так сутками думает о нем, мечтает о его объятиях и близости, а сейчас он лежит в его постели, в его доме, и одно намджуновское «это и твой дом» заставляет омегу чуть ли не пищать от счастья. Разливает тепло по сосудам, оживляет все давно забытые чувства и заставляет улыбаться. Но жизнь ведь не добрая дама. Она не дает Джину раствориться в любимом, не позволяет закрыть глаза на все и принять его, она ставит его перед выбором, которого фактически у омеги и нет. Четко указывает ему его место и грозится наказать в случае неповиновения. Он устает бороться с ней в своей голове и, перевернув намокшую подушку, медленно засыпает.

Вот только Намджун не спит, даже глаз сомкнуть не может. Джин с ним под одной крышей, в доме витает запах лайма, и стоит сделать пару шагов, как можно оказаться рядом с ним. Но нельзя. Это вопрос чести и достоинства. Намджун не опустится так низко, хотя шантаж это уже для него слишком. Он продолжает ворочаться на постели и посвящает всю ночь тому, что вспоминает Джина, кормящего уток, ужинающего с ним и с таким интересом рассматривающего дом. Ким смеется над собой, что влюблен как мальчишка, и идет к бару, попробовать алкоголем заставить свой организм вырубиться, но уснуть главе первого Дома так и не удается.

Джин за завтраком замечает потрепанный вид альфы и догадывается, что тот не спал. Омега еле сдерживается, чтобы не протянуть к нему руку и не поправить выбившуюся прядь, сам наливает ему кофе и старается не замечать улыбки, которой альфа одаривает его взамен такой невыраженной заботы.

— Я хочу повторить наш ужин в конце недели, — говорит Ким, пока Джин намазывает масло на тосты. — Я понял, что в твоей компании еда намного вкуснее.

— Хорошо, — улыбается омега. — От блюд твоего повара сложно отказаться.

Ким засматривается на улыбку парня и еле успокаивает резко подскочившее от джиновского «хорошо» к горлу сердце. Джин сразу после завтрака идет к уже ожидающей его во дворе машине с шофером, а Намджун возвращается в дом.