— Чонгук? — мужчина удивленно смотрит в расширяющиеся глаза, ступая на площадку поближе к нему, но Чон как будто не слышит. Он по губам читает собственное имя, задушено выдавливая из себя еле угадываемое «хён» в ответ и со скоростью света протискивается в дверь. Всей имеющейся гибкостью, стараясь не прикасаться к Минхеку. Ему вдруг думается, что пойманная им в чужом взгляде жалость вперемешку с раздраженным пониманием, продерет его по венам-жилам так, что еще чуть-чуть и Чонгука разорвет ядерной боеголовкой, разбрасывая по периметру гнилые горящие ошметки. И он старается скрыться прежде, чем его схватят и выпытают то, что однозначно говорить нельзя. По крайней мере, Минхеку. Поэтому Чонгуку в очередной раз гораздо проще затереть себя отстраненной маской безразличия, потому что ошибок за ним хватает и так, брать на себя ещё и эту — слишком много вины на одного человека.

Минхек хмурится, сводя брови к переносице, но позволяет мальчишке оставить этот раунд за собой. Он знает, к кому идти, чтобы получить ответы. В подъезде приходится стоять долго, Чихо открывает только через минут десять и в одних спортивных штанах. По плотно сжатым губам и напряженным мышцам, У понимает, что избежать какого-то серьезного разговора с Ли не удастся. Бросив короткое приветствие, Чихо сушит полотенцем волосы и, наблюдая, как Минхек вешает тонкую куртку на крючок, подталкивает его прямиком на кухню. Усаживает на стул, ставит перед ним пепельницу и бросает на стол запасную зажигалку, пока Мин стягивает с полки первый попавшийся стакан и закуривает.

— Во-первых, я звонил тебе весь вечер. Какого хрена ты не отвечал и не перезвонил?

— Телефон на беззвучном стоит, и я собирался к тебе сейчас, так что смысла перезванивать не вижу, — спокойно отвечает У и включает кофемашину.

— Во-вторых, почему я встретил в подъезде твоего брата? — Минхек тушит окурок о матовое стекло пепельницы и прикуривает новую сигарету. На самом деле Минхек ненавидел, когда Чихо так демонстративно игнорировал происходящее. Это случалось довольно часто, но сейчас он переходил границу даже сильнее обычного, и Ли достаточно устал терпеть все то дерьмо, что вертится вокруг Чихо, заворачивая следом и его, чтобы не выяснить все прямо сейчас.

— Во-первых, — копирует Чихо голос Минхека. — Не называй его моим братом. Во-вторых, я вызвал себе шлюху, которая, хорошо отработав заказ, ушла. — Чихо садится за стол и помешивает кофе в чашке.

— Не паясничай. Ты все-таки сделал из своего брата шлюху? — медленно выговаривает Минхек, делая особый акцент на слове «брат».

— Не брат он мне! — Чихо не сдерживается, кричит, неопределенно взмахнув руками и не удержав ложечку, которая с громким стуком проезжается по столешнице. — И он был шлюхой уже до меня. — У в порыве эмоций неловко смахивает чашку с кофе на пол и подскакивает с места.

— Бесишься? — Голос, на удивление спокойный и тяжелый, застает Чихо неожиданностью, заставляя нервно вздрогнуть, и уставиться на Минхека так, как если бы его здесь быть не должно. Чихо даже на мгновенье теряет всю свою горячность, но Минхек идет до конца. — Знаешь же, что ведешь себя, как скотина. Ты сейчас на себя злишься, друг мой, а не на меня. Одумайся, и вместо того, чтобы трахать его, просто попробуй с ним поговорить. — Минхек встает из-за стола и подходит к стоящему у двери Чихо.

— Ты нихуя не знаешь и ведешь себя, как самый правильный. Мне плевать на него, мне нравится его тело, и кого мне трахать у тебя я спрашивать не буду, — зло шипит У ему в лицо.

Минхек подчеркнуто безразлично пялится на всю эту тираду, когда Чихо дергается неясно в какую сторону, натыкаясь на слишком отчетливо просвечивающее в глазах Ли осуждение. Его как по часам сразу же накрывает очередным приступом матерного дерьма, слушать которое Мин не намерен.

— Ты забываешь, что он все еще ребенок. Глаза раскрой. Чонгук потерянный совсем, если бы ты хоть на секунду перестал вести себя, как урод, ты бы это понял, — Минхек смотрит на него в упор. Долго, выжидающе. А потом молча выходит за дверь, нарочно сильно задев Чихо плечом.

***

Ю-Квон злится. После того недосекса в квартире Чихо, от последнего так ничего и неслышно. Весь вчерашний вечер Квон звонил Чихо, но безрезультатно. Тот так и не взял трубку. Больше всего на свете Квон не любил, когда что-то шло не по плану. Чихо и так в силу своего характера и взбалмошности сложно удержать рядом, а тут в последнее время все дошло до того, что Квон почти не видит своего парня, а если и видит, ему не уделяется никакого времени. Направляясь к дому У, Квон берет себя в руки и решает, что закатывать истерику мужчине, тем более такому, как Чихо, не тот вариант. Остановив машину у французской кондитерской, Квон покупает круассаны и заказывает кофе, решительно намереваясь, воспользоваться своим очарованием и вывести Чихо на чистую воду. Он уверен, что с тем что-то происходит, а что именно, Квон выяснит за совместным завтраком. Уже подъезжая к дому Чихо, Квон замечает черный BMW, принадлежащей семье Чихо у подъезда. Ким останавливается позади машины и не может скрыть своего удивления, когда в BMW садится незнакомый ему мальчишка, вышедший из блока У. Квон откладывает стаканчик с кофе и двигается за машиной. Автомобиль останавливается в спальном районе, высаживает все того же незнакомого пассажира и сразу отъезжает. Квон, припарковавшись, выбегает из своего авто и догоняет парня со спины.

— Эй! — кричит Квон.

Чонгук останавливается и, повернувшись к нему, вопросительно приподнимает бровь. Чонгук видит его впервые. Незнакомец красивый и ухоженный, Чон на автомате пытается вспомнить был ли он его клиентом, но не может. Он бы его запомнил.

— Ты ко мне обращаешься? — в недоумении спрашивает Чонгук, но разговаривать, тем более после всего произошедшего, нет абсолютно никакого желания. Тем более с тем, кого он впервые в жизни видит. Поэтому Чон морщится и собирается уйти.

— Именно к тебе, — Ю-Квон подходит ближе, обгоняет его и становится напротив. — Что ты делал в доме Чихо, и какого хрена тебя привез его шофер? — Квон не может скрыть раздражительности.

Перед ним непримечательный паренек, которому от силы лет восемнадцать. Но та картина, которую в своей голове уже складывает Квон, ему совсем не нравится. Очевидно, что он провел в квартире У всю ночь. Но Чонгук не отвечает. Просто молча стоит и несколько секунд в недоумении моргает, не понимая, с каких пор кто-то, кроме его босса, вообще приказывает ему.

— А ты кто вообще такой, и почему я должен давать тебе отчет? — разозленно спрашивает его Чон.

Квон хищно цепляется глазами за Чонгука, позволяет ему обойти себя по касательной, но в последнюю секунду разворачивается и хватает его за воротник футболки, вдавливая в стену здания.

— Слушай сюда, малявка, я не знаю, что ты за урод, и что у тебя с Чихо. Но слушай внимательно и запоминай, Чихо — мой, — Квон больно впечатывает кулак в солнечное сплетение Чонгука и наматывает ткань на кулак сильнее. — Еще раз увижу тебя рядом с ним, и тебе не поздоровиться. Понял? — шипит Квон и, с силой ударив его затылком о стену, отпускает.

Чон сгибается вдвое, трет ладонью место удара на затылке и, собрав развалившийся на клочки мир в единую картинку, выпрямляется.

— Мне твой Чихо нахрен не сдался, но вот, кажется, я ему очень даже нужен. Иначе бы твой парень всю ночь трахал тебя, а не меня, — жестко отвечает Чонгук, сильнее сжимает зубы, перехватывая и дергая чужое предплечье, чтобы вырваться, и отходит на пару шагов назад, когда это удается. Но снова ударить себя не дает.

Чон задирает рукава кофты до локтей, вскидывает подбородок и отставляет ногу назад, готовый в любую секунду перейти в защиту. Он уворачивается, ставит блок и, удобно извернувшись, бьет Квона кулаком по лицу. Пока тот приходит в себя, Чонгук проскальзывает в подъезд и бежит наверх. Только у своей двери он останавливается и прислушивается. В подъезде гробовая тишина. Чонгук даже обрадоваться не способен, что псих этот за ним не последовал, он просто выдыхает спертый воздух и открывает дверь, заходя в свою квартиру.