— Какого хрена я поддался на твою провокацию? — уже в машине, закуривая сигарету, говорит Ким.
— Я все равно был прав — они спят вместе, — уже смеется Техен и заводит автомобиль.
Так больше продолжаться не может. Намджун не хочет и не будет делить Юнги ни с кем. Пора ему заявить свои права на него. Он не может без Мина. Этот омега сводит с ума. Намджун горит в этом огне один, когда гореть в нем должны двое.
***
Юнги снился сон. Стоя под душем в квартире Чонгука, Мин ругает сам себя, что не запомнил его. Сон был восхитительным. Юнги видел, что занимается любовью с Намджуном. Он не запомнил картинку, но его тело запомнило все. Юнги мог бы поклясться, что чувствовал его кожу под своими ладонями, его губы на своих, его руки на своем теле. Это было настолько горячо, что вот уже минут пятнадцать как даже холодная вода не может потушить разгорающийся внутри пожар желания. Юнги горел в нем всю ночь. Он не просто занимался любовью с Монстром, он просил его, умолял не останавливаться, умолял не делать передышек, не убирать своих рук с его разгоряченного тела. Юнги стоит напротив огромного зеркала в ванной Чонгука и не может оторвать взгляда от своего обнаженного тела. Он отчетливо видит каждую отметину, оставленную Монстром на своем теле, эти укусы, шрамы и засосы: они проступают и расцветают под взглядом омеги. Он видит следы его ладоней на своих бедрах, отчетливо видит следы пальцев на животе, царапины на ребрах, видит свои опухшие губы и безумные глаза. Юнги проводит по следам, оставленным Намджуном своими пальцами, чувствует, как горит кожа под каждым прикосновением. Юнги теряется в реальности. То не мог быть просто сон. Он четко чувствовал его в себе, это ощущение не спутать. Он был заполнен Намджуном, извивался под ним, в кровь изодрал Монстра на его спине и просил еще. Юнги казалось, он умер, и это была самая прекрасная смерть. Омега сползает по стене на кафель, смотрит на свое размытое отражение в зеркале и отказывается верить в свою одержимость.
Намджун не просто внутри, не просто в сердце и в голове, Намджун везде. Юнги видит, что с зеркала на него смотрит уже давно не он. А тот, кто владеет и его душой, и его телом. Тот, от которого по ночам Юнги стонет в подушку, просыпается от мокрых снов, тот, кто даже во сне доводит омегу до сумасшествия. Юнги сильно кусает свою нижнюю губу, слизывает кровь, но вкус собственной крови не унимает и не успокаивает расходящееся по швам тело, которое могут собрать воедино только его руки. Также, как и потушить пожар, в котором горит омега. Юнги выползает из душа в паршивом настроении. Объяснять Чонгуку то, чего сам не понимаешь, кажется омеге глупым. Он отказывается от завтрака и, выпив кофе, идет домой. Чонгук обещает еще зайти на днях и слезно умоляет Юнги тоже приходить.
***
Дома ничего не изменилось. Джин скандалит, что ему нечего надеть, хотя от его вещей и ступить негде, а Ши Хек ругается на прокурора по телефону. Прокурор настаивает на двадцати годах и говорит все о новых обстоятельствах дела, которые могут еще пару лет подкинуть к и так немаленькому сроку отца. Юнги курит, прямо сидя на подоконнике на кухне, и наблюдает за машущим руками и кричащим в трубку папой. Ши Хек наконец-то отбрасывает телефон и устало опускается на стул.
— Кончай этой дрянью организм травить, — переключает свою злость омега на сына. Мин выбрасывает окурок и, спрыгнув с подоконника, подходит к папе. Ши Хек вкратце рассказывает ему об угрозах прокурора.
— Этот Чхве твоего отца никогда не любил. Я его еще со времен работы Чжуна в министерстве юстиции помню. Для него это, считай, дело жизни. Засадить за решетку бывшего президента! Он просто жил ради этого момента. Якобы у него неопровержимые доказательства и свидетели. Кажется, тут нам никакие адвокаты не помогут, — уныло говорит омега и помешивает холодный чай в кружке.
— Уверен, мы что-нибудь придумаем. Ты не расстраивайся. Хочешь, я с ним поговорю? — спрашивает Мин, и Ши Хек смеется.
— Ты же ребенок совсем, что, по-твоему, сможешь ты там, где я не смог, — Ши Хек лохматит волосы Мина и, встав, идет в душ.
Юнги переписывает номер прокурора с телефона папы и, схватив ветровку, идет на улицу.
Юнги сталкивался пару раз с прокурором еще будучи совсем маленьким. Господину Чхве лет уже давно за шестьдесят, но на пенсию он не уходит. Он славится своим жестким подходом, и девять из десяти дел обычно выигрывает именно он, а не защитники. Чхве неприятный, седоволосый, заплывший жиром альфа, который так никогда и не построил семью. Как говорил раньше Чжун, именно из-за его мерзкого характера ни одна омега бы с ним и не ужилась. Его имя было всего два раза замешано в скандалах: один раз из-за взятки, но это оказалось клеветой, и в результате условное заключение получил тот, кто дело начал, второй раз — растление малолетних. Омега, который написал на него заявление, сам же его позже забрал из полиции. Одним словом, Чхве был неприятным типом, но его в юридических кругах очень уважали, и с его словом считались почти все.
Юнги не знает точно, что он скажет прокурору, но омега думает, что как минимум можно надавить на жалость. А еще Юнги думает, что та информация, которой он хоть немного обладает, особенно касательно войны и наемников, сможет помочь отцу скосить срок. Вся семья Чжуна не согласна даже с четырнадцатью годами, а этот урод уже и к двадцати прибавку хочет.
Чхве отвечает с третьего гудка.
— Господин прокурор, простите, что занимаю ваше время, обещаю, буду краток. Вы меня не помните уже, я Мин Юнги, сын Мин Дэ Чжуна и… - Юнги не успевает договорить, как собеседник его прерывает.
— Помню, малыш Юнги, — смеется мужчина на том конце трубки. — Буквально пару лет назад, ты проходил по делу о хранении наркотиков. Тебя вообще забыть сложно, — добавляет мужчина.
— Не я, а тот, с кем я встречался, — не удерживается и исправляет альфу Юнги.
В то время Мин встречался с одним не очень-то примерным альфой, который, помимо мотоциклов, любил и нюхать. Когда в клубе, где как раз тусил Юнги со своим парнем, полиция организовала спецоперацию, то пакетик с порошком тот урод пихнул в карман Юнги, о чем последнего, конечно же, не предупредил. В ходе следствия, естественно, все встало на свои места, и виновник был наказан. Мин сейчас вспомнил, что, хотя это дело вел не Чхве, он все время сталкивался с прокурором в зале суда, когда приходил давать показания.
— Я хотел бы поговорить насчет отца, — снова Юнги перебивают, не дав договорить.
— Сейчас я очень занят, но с удовольствием выделю тебе свой вечер для этого разговора. Если ты не передумал, я скину тебе точное время и место позже, — говорит альфа.
–Да, конечно! — радуется Мин. — Я приду. Спасибо, что согласились поговорить.
Альфа усмехается и, попрощавшись, вешает трубку.
========== Your anger ==========
***
Юнги скучает по отцу. Все время, когда Ши Хек разговаривает с адвокатом по телефону, Мин буквально вырывает трубку из рук папы и спрашивает у юриста, как отец. Передает ему кучу приветов, заверяет, что у них все хорошо. Разрешение на встречу с семьей Чжуну до суда не дадут, и от этой несправедливости Юнги хочется выть. Вся страна готовится к предстоящим президентским выборам. По новостям постоянно крутят дебаты и показывают участие кандидатов в жизни страны. Кандидатов, к слову, всего два. Многие даже не выдвинули свои кандидатуры, и так зная, каким будет исход.
***
Чхве назначил встречу с омегой на десять вечера в китайском ресторане, в пригороде. Мин папе про свою самовольность не рассказал, зато рассказал Чонгуку, с которым пошел гулять под вечер в парк.
— Странно это все, — Чон пинает пустую банку из-под колы и проходит к скамейке в глубине парка. — Нельзя было обсудить все по телефону? Не нравится мне, что он позвал тебя в такую дыру, пахнет не чисто.
— Ты параноик, — смеется Юнги и садится рядом с другом. — Он самый деловой человек в городе, и лишнего времени у него нет. Он хочет и поесть, и поговорить, так время сэкономит. Мне кажется, я смогу надавить как минимум на жалость.