— Да я там же проезжал, как раз, так что сам разобрался. И вообще не жалею, а наоборот. Тот, кому мой идиот машину снес, невероятно вкусный, — Техен мечтательно закатывает глаза и одним броском отправляет огрызок в урну.

— Я слышу это каждый раз, стоит тебе хоть какую-то смазливую омегу встретить, — хмыкает Ким.

— Это особый случай. Я не понимаю, чего это я так ступил и не запихал его в свою машину. Ты бы его видел… — Техен прикрывает глаза, вспоминая того омегу. — Ладно, что будем делать с мистером «я непреклонен»? Когда дашь команду?

— Сегодня мы поедем в гости. Это будет последнее предупреждение, — Намджун встает и натягивает рубашку.

— Аж руки чешутся, сам его бы убил. Кстати о руках, Даичи-сан, я все-таки решил расширить рисунок на запястьях. И на груди тоже набить.

Даичи, знаменитый на всю страну тату-мастер с опытом более двадцати лет, недовольно хмыкает и проходит за столик.

— У тебя скоро только лоб чистым останется с таким аппетитом, — говорит Киму мужчина.

— Неправда. У Намджуна вся спина покрыта «монстром» и запястья, а ты все равно ему все дорисовываешь. А у меня только руки, так что и на грудь я тоже хочу, — обиженно бурчит Техен.

***

— Чимин, пожалуйста, дай мне сказать, — Юнги пытается выбраться из захвата Пака, который, прижав его к стене в ВИП-комнатке клуба, покрывает поцелуями шею и ключицы парня. — Это очень важно для меня, — Мин отодвигает Чимина, но тот сильнее вжимает его в стену и просовывает руку в его брюки.

— Самое важное сейчас — это мой стоящий член, который очень хочет оказаться в тебе, так что все разговоры потом, — Пак резко разворачивает Юнги спиной к себе и начинает стаскивать с него брюки. — Как же ты ахуенно выглядишь в этих шмотках, но без них ты мне нравишься больше.

Юнги резко разворачивается и отталкивает альфу, вызвав в его глазах плохо скрываемую ярость.

— Послушай же! Я хочу выяснить раз и навсегда, кто мы друг другу! — Пак отходит и садится на край постели. — Я имею право это знать. Мы не разговариваем, не гуляем, но при этом мы все время трахаемся. Я устал от таких недоотношений. И ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, — слова даются Мину с трудом.

— Юнги-а, солнышко, зачем забиваешь свою голову глупыми мыслями. Нам хорошо вместе, мне нравится твое тело, а ты тащишься от моего члена. Что еще надо двум взрослым альфе и омеге. Будь умничкой, иди ко мне. — Пак хлопает ладонями по своим коленям.

Мин стоит напротив и нервно кусает губы.

— Прости, Чимин, но я так больше не могу, — Юнги начинает застегивать брюки.

— Эй, не глупи, — Пак срывается с места и снова вжимает его в стену. — Мы слишком молоды сейчас, чтобы обременять себя ненужными отношениями. Поверь, тебе они тоже не нужны. Мне нравится проводить с тобой время, но не настолько чтобы сделать тебя своей парой, — Пак пытается поцеловать Мина, но тот отталкивает его.

— Знаешь что? Я заебался. Так что, будь добр, иди нахуй, — Юнги еле сдерживается, чтобы не сломать нос наглому альфе и выходит за дверь.

— Ну и черт с тобой, — в сердцах ругается Чимин и тянется к мобильному телефону.

***

Чонгук ждет Юнги у его машины. Хотя Мин запретил ждать, попросил его вызвать такси и поехать домой после тяжелого вечера, младший, как и всегда, ослушался.

Юнги выбегает из клуба абсолютно разбитый. Мин усиленно скрывает то, насколько ему херово, но Чон был бы не другом, если бы сразу не понял, что к чему. Мин натягивает рукава полупрозрачной кофты и нервно топчется перед машиной, пытаясь подавить нарастающую внутри ярость. Вот только Юнги не может понять, на кого он злится больше: на себя или на долбанного альфу. Чонгук знал заранее, что так и будет, но все равно с болью в сердце смотрит на потерянного любимого друга. Чон сам садится за руль и слушает, как Юнги обрывками, выкуривая одну за другой сигареты, рассказывает о том, что случилось в клубе. Поняв, что Мина одного оставлять нельзя, и время всего еще десять вечера, Чонгук отвозит его в небольшой уютный бар для омег в центре города, где два часа поит друга сильно алкогольными коктейлями и слушает то, какой Чимин козел. Два раза Чону приходится оттаскивать разбушевавшегося Мина от других омег. С Юнги всегда так, если он сильно расстроен, то парень вечно нарывается на драки. Чонгук уже привык и с достоинством носит это бремя — лучшего друга.

Чонгук привозит Юнги к тому домой в первом часу ночи, и, уже въехав во двор, парни долго сидят на капоте спортивного автомобиля Мина и курят. Юнги уже давно молчит, но взгляд у него пустой и грустный настолько, что Чонгуку от одного его вида выворачивает душу. Один раз во двор выходит Ши Хек, брезгливо морщится на пьяного в дупель сына и требует, чтобы они вошли в дом. Не получив от Юнги внятный ответ, Ши Хек идет в дом, грозясь пожаловаться мужу. Омега стоит и терпеливо ждет, пока супруг закончит говорить с охраной по домофону, и только он хочет открыть рот, как Чжун требует его немедленно взять Джина и подняться наверх. Хек пытается возразить и спросить, что случилось, но понимает по виду мужа, что дело серьезное, и лучше разобраться потом. Как только семья скрывается наверху, Чжун берет трубку от домофона и говорит «Впустите».

***

Мин, упивающийся своей болью наполовину с яростью, даже не реагирует на остановившиеся во дворе в несколько рядов машины. А Чонгук думает, что за поздние гости у президента, и пора бы отчаливать. Из машин выходят несколько людей, открывают двери и топчутся во дворе, словно ждут кого-то и не собираются в дом. Омеги так и сидят на капоте, молча передают друг другу косяк и думают каждый о своем. Мин о Пак Чимине и о том, как бы голыми руками придушил его, а Чон - об альфе с глазами цвета шоколада. Вот только Чонгуку кажется, что он уже укурился до чертиков перед глазами, потому что у него глюки. Он видит того самого альфу, который удивленно приподняв брови, смотрит на парня.

— Какой подарок, — присвистывает Техен и ухмыляется, видя, как до омеги начинает доходить, что он не галлюцинация, а реальность. Чон в растерянности сползает с капота и, вернув косяк Юнги, так и стоит напротив альфы, не в силах выдавить из себя и слово.

— Один из лучших вечеров за последнее время. Я очень рад видеть тебя снова и так скоро, — улыбается Ким растерянному омеге.

Юнги вообще ничего не видит. Он замечает стоящего напротив и голодным взглядом смотрящего на своего друга альфу, но реагировать нет ни сил, ни желания. Намджун подходит к Техену и, бросив короткий взгляд на омег, идет ко входу в особняк. Юнги неотрывно смотрит на тлеющий косяк в руке и не двигается. Техен незамедлительно следует за Кимом. Только когда альфы скрываются в доме, Юнги чувствует легкий запах бергамота с нотками мускуса.

Как только мужчины входят в дом, их обыскивают. Техен дергается в сторону, стремясь выразить свое недовольство, но один кивок Намджуна заставляет его терпеливо ждать, пока двое мужчин проверяют одежду на наличие оружия. Как только охрана отходит, альфы подходят к креслу, на котором сидит Чжун, и опускаются на диван напротив.

— Мы вообще-то с миром. Как видите большая часть охраны даже во двор не въехала, — усмехается Намджун.

Чжун с виду похож на уверенного альфу, но Ким нутром чувствует, как тому не по себе от его присутствия, и от этой мысли Намджуну хочется улыбнуться.

— Я не люблю поздних гостей, особенно незваных, — говорит президент, не прерывая зрительного контакта с главой самого крупного наркокартеля страны.

Техен еле сидит на месте. Парень все время оглядывается на дверь и даже немного злит Намджуна, который понимает, что все мысли Кима об омеге снаружи.

— Я решил прийти лично и раз и навсегда решить наши проблемы. Хотя я считаю, что у нас нет никаких проблем, просто Вы, господин президент, любите создавать их из ничего, — Намджун расслаблено откидывается на спинку дивана.

— Я как понимаю, цель вашего визита — это документ, который я подпишу через три дня, — Чжун нарочно делает акцент на слове «подпишу».