Мин открывает глаза, только когда альфа встает с постели. Юнги словно сквозь туман видит, как Намджун, закурив сигарету, говорит с кем-то по телефону. Потом в комнату заходят несколько альф, и Мин дергается, пытаясь прикрыть свою наготу, но самостоятельно ничего сделать не может. Он все еще ощущает себя распятым, прибитым за руки к постели. Мина наспех одевают чужие незнакомые альфы, и он чувствует, что ему уже плевать. На все: и на то, что он в таком унизительном виде перед чужими людьми, и на то, как их руки шарят по его сломленному, раздавленному телу в попытках натянуть обратно стащенную с него одежду. Плевать. Юнги выволакивают за дверь. Намджун остается. Он даже не поворачивается в сторону омеги, а стоит в сторонке, демонстративно спокойно курит и смотрит в окно. Мина тащат вниз по лестнице и пихают в автомобиль.

Юнги думает, что первым делом, приехав в особняк, перережет себе вены. Остатки сознания подсказывают ему, что это не выход, что есть родители, и он сильный. Но Юнги топит в себе эти задыхающиеся, почти мертвые остатки здравомыслия и даже восстает духом, думая, что через какие-то полчаса все его мученья закончатся. Мин прервет свою жизнь, не потому что боится Ким Намджуна. Хуже он омеге сделать уже не может. Он это уже сделал. Юнги боится себя. Боится, что не сможет себе все это объяснить, не сможет заставить себя искать новый смысл и не сможет уже мечтать, даже когда выйдет из заточения. Мин выдохся. Устал искать причины жить. Их теперь стопроцентно не осталось. От этих мыслей парень не сдерживается и снова рыдает, свернувшись на заднем сиденье машины.

***

Чонгук только возвращается из маркета, когда застает матовый гелендваген перед своим домом. «Черт, как же не вовремя» — думает омега, свободной от пакетов рукой натягивает на голову капюшон от худи и, не останавливаясь, заходит в подъезд. Омега злится, что Техен не пришел позже, когда заживет губа и синяк. Чон подряд жмет на кнопку лифта, словно это ускорит его приезд. Он затылком чувствует уставившийся в него взгляд, а запах кофе, расползающийся по подъезду, только убеждает его в своих подозрениях. Думать, что альфа его не узнает, было глупо.

Чон залетает в лифт, стоит его дверцам открыться. Становится в самом углу лифта и усиленно прячет лицо от глаз напротив. Чонгук очень не хочет отвечать на вопросы касательно своих цветущих отметин. И все это омрачает радость от осознания того, что Техен пришел, что он совсем рядом, стоит протянуть руку.

— Я скучал, — от того, как это было сказано, тепло заполняет все нутро Чонгука. Омега хочет сказать в ответ, что тоже скучал, что думал каждую секунду все эти дни только о нем, но не осмеливается.

— Почему не звонил? — хрипло продолжает Ким, но не приближается.

— Надо было, сам бы позвонил, — бурчит омега куда-то в капюшон и двигается к выходу. Когда дверца открывается, Чонгук выбегает на площадку и быстро идет к своей двери.

— Ты чего бежишь от меня? Я знаю, что ты обижен, — Ким не отстает. — Но меня не было в городе. И вообще, это ты ушел тогда из клуба.

Чонгук не отвечает, открывает дверь и входит в квартиру. Техен заходит следом. Чон раскладывает продукты на кухне и замечает, как Ким стоит, прислонившись к дверному косяку.

— Не будешь со мной разговаривать? — со смешинками в голосе спрашивает альфа.

— У меня кое-какие дела, давай потом поговорим, — Чонгук с головой залезает в холодильник, из которого ему ничего не нужно, и долго в нем копается.

— Пойдем поужинаем, — голос альфы звучит прямо над ухом, и Чон от неожиданности роняет пакетик с кетчупом. Техен за капюшон выдергивает омегу из холодильника и, прикрыв его дверцу, обнимает парня. Техен принюхивается к пахнущим манговым шампунем волосам, смесь экзотического фрукта с природным запахом Чона доставляет альфе невероятное удовольствие. Ким выше, и Чонгук зарывается в его объятия, сам обвивает его руками и прячет лицо на его груди.

— Я тоже скучал, — бурчит омега куда-то в грудь Техена.

Альфа усмехается, отцепляет от себя Чона и, обхватив руками его лицо, приподнимает.

— Повтори, но только так, чтобы я слышал, — улыбается Ким. Чон дергается, склоняет голову к левому плечу, но видит по тому, как резко мрачнеет Техен, что он уже заметил. Альфа притягивает Чонгука ближе, с непониманием смотрит на только затянувшуюся ранку на губах.

— Кто? — рычит Ким и впивается глазами в омегу.

— Никто. Я под ноги не смотрю просто, — Чонгук давит из себя что-то наподобие улыбки и пытается звучать убедительно.

— Серьезно? — Техен подозрительно суживает глаза, но нежно, почти невесомо, проводит по ранке пальцем.

— Ага, — омега кивает, чуть морщась, когда Тэхен задевает не зажившую ссадину.

Альфа нагибается к Чону, легонько касается его губ своими и отпускает.

— У меня тут дело одно, заеду за тобой к десяти, и поужинаем вместе, — улыбается Ким Чонгуку и идет к двери. Чон, так и не поняв, что это было, остается застывшим у холодильника.

Техен спускается на первый этаж, забирает у охраны запись с камер наблюдения за последнюю неделю и идет в машину. Там, на кухне, Ким еле сдержался. Кто-то, какой-то урод тронул Чонгука. Сделал больно его омеге. И его омега еще защищает этого мудака, выставляет Техена глупцом, выгораживая какого-то сукиного сына. Но он не идиот, и все еще способен показать этому альфе или омеге, уже похуй, что бывает с теми, кто прикасается к тому, что принадлежит ему.

Комментарий к Your tears

Как -то так. Контрастные “отношения” двух пар, надеюсь смогла это показать.

========== Your fears ==========

Комментарий к Your fears

Думала выложить в понедельник. Не удержалась :)

Альфы

http://s50.radikal.ru/i130/1703/31/d9eb2a7ea443.jpg

***

Юнги почти не помнит, как они доезжают до особняка. Единственное, что он помнит, это то, что по дороге на виллу они заехали в больницу. Мину сделали рентген, вручили обезболивающие и наложили гипс на палец. В особняке омегу встретил Кайл и довел до спальни. Юнги даже в душ не пошел, тяжелая ночь и последовавший следом нервный срыв довели организм омеги. Он как есть в одежде свалился на кровать и вырубился.

Проснувшись утром, Юнги первым делом замечает сидящего на кресле в углу Кайла. Несколько минут омега неподвижно лежит в постели и надеется, что все, что было вчера — это сон. Это работает ровно до того момента, пока он не замечает гипс на пальце. Реальность обрушивается на голову снежной лавиной. Мин срывается с постели, подбегает к огромному зеркалу на стене и замирает. Метка на месте. Узор не расползается, отпечатывается под кожей витиеватым черным рисунком, тонкие линии аккуратно сплетаются вместе, оставляя на нем клеймо принадлежности. Юнги знает, что если бы он принимал Намджуна, как своего альфу, то узор был бы куда большего размера. Мин начинает отчаянно тереть место укуса, впивается ногтями, раздирает до крови кожу: все надеется отодрать. Безрезультатно. Метка стоит, как и стояла.

— Перестань, — Кайл подходит и отдирает руку омеги от шеи. — Хватит. Ты же знаешь, что ее не снять. Не отчаивайся, она уйдет, когда ты встретишь своего альфу, — Кайл сам не верит в то, что говорит, но омега в отчаянии, и альфа за него боится.

— Ты же знаешь… Знаешь, что никто не захочет связываться с меченным омегой, — голос Мина срывается, он садится на пол и прислоняется к зеркалу. — Для него это игра. Месть. А мне он жизнь испортил, — Юнги не плачет, но голос предательски дрожит.

— Такие случаи уже были, — Кайл не сдается. — Ты встретишь того, кому будет плевать на эту метку. Вот увидишь. А теперь иди в душ, пожалуйста, а то от тебя несет моим боссом.

— Не успокаивай меня, — Юнги встает с пола и идет в сторону ванной.

— Слушай, тут такое дело, — Кайл окликает омегу, Мин застывает у двери в ванную и поворачивается к альфе. — Вчера до того, как тебя привезли, мне босс звонил. Ты даже в ванную будешь идти с сопровождением. Прости. Но он угрожал похоронить весь персонал особняка в общей могиле, если ты наложишь на себя руки. Так что сейчас подойдет омега, который будет за тобой приглядывать.