Трахает глубоко, резко, с оттяжкой. Не дает продохнуть. И Киму похуй. Намджун остервенело втрахивает омегу в постель, словно нарочно пытается сделать еще больнее.

— Я научу тебя правильно вести себя со мной. Это, считай, наш первый урок, — зло шипит Ким.

Юнги мечтает оглохнуть. Он не хочет слышать этот голос, который словно забирается в самую глубину сознания, и каждая сказанная альфой фраза прокручивается в голове омеги еще раз десять.

Сделав еще пару толчков, Намджун выходит из него и кончает ему на живот.

Темнота вновь возвращается и поглощает Юнги. И омега летит в эту черную бездну вниз головой.

Когда Юнги приходит в себя, то он все так же лежит голым на постели, пахнущий чужим запахом, покрытый чужой спермой и сломленный. Лицо и губы саднит. Дорожки крови на лице высохли и неприятно тянут кожу. Мин пытается приподняться и сразу об этом жалеет. Болит все. Каждый миллиметр тела ноет и требует покоя. Омега буквально сползает на пол и также на четвереньках доползает до ванны. Юнги открывает душ и с трудом опускается на кафельный пол.

Он один на один с этой всепоглощающей, ломающей болью. В голове, кажется, каждую секунду разрывается по одной бомбе. Осколки впиваются в мозг, в череп и бьют по вискам. Омеге больно даже моргать. Но что еще хуже — это то, что не хочется дышать. С каждым новым вздохом Мин все четче чувствует запах бергамота. Юнги трет и трет свою кожу до покраснения, раздирает ногтями, пытается распороть, содрать ее с себя, но запах альфы не сходит. Он впитывается в каждую царапинку, в каждую пору по всей поверхности тела, но Юнги не сдается — с еще большим усердием ногтями впивается в нежную кожу, трет и внюхивается. Запах на месте. От отчаянья Мин бьется костяшками об кафельный пол, вжимается кончиком носа в проступающую на ссадинах кровь, и даже она, словно пахнет им.

Юнги срывается и воет. Обхватывая руками колени, всматривается в расплывающуюся пустоту перед собой и рыдает. Все барьеры, все застежки, которые держали омегу целым, срываются и рвутся. Юнги разносит на куски. Мину кажется, что это его плоть разбросана по мокрому кафельному полу. Он пытается, честно пытается, обхватить себя и собрать снова воедино, но не выходит. Мир Мин Юнги, как и он сам, разбивается на миллион осколков, каждый из которых впивается в его оскверненное слабое тело. Омега смотрит на свое кровоточащее тело, смотрит на окрашивающуюся в розовый воду, стекающую по руке, но не уносящую боль, смотрит на осколки бывшего себя разбросанные по ванной. Смотрит на все вокруг, но только бы не в себя. Только бы не начать вглядываться в собственное нутро. Потому что Юнги уверен - там внутри, слева, огромная черная зияющая дыра, и стоит Мину хоть раз на нее глянуть — она его засосет. И дороги назад уже не будет.

Когда сил плакать уже нет, Юнги сворачивается в комочек на кафельном полу и полностью обессиленным и опустошенным отключается.

========== Your war ==========

***

Юнги не знает, сколько он лежит на холодном кафельном полу. Омега становится под горячий душ, кутается в огромное махровое полотенце и с большим трудом, передвигая еле держащие его ноги, проходит в спальню. Кое-как нацепив на себя одежду, Мин с ногами взбирается в кресло и пытается отогнать пока еще далекие признаки очередной надвигающейся истерики. В дверь стучат. У омеги нет даже сил на пресловутое «Войдите». Посетитель ждет пару секунд и входит, не дождавшись разрешения. Это Кайл и омега, которая приносила Мину еду. Кайл подходит к Юнги, а омега начинает убирать комнату и заменять постельное белье. Мин не может смотреть в сторону кровати. В голове сразу красочно всплывает все то, что на ней произошло прошлой ночью.

— Хочешь мороженое? — вдруг нарушает тишину Кайл. Мин непонимающе смотрит на альфу и отрицательно качает головой. — Кофе? Пиццу? Может огромный шоколадный торт? — не унимается альфа. Юнги не понимает, почему его просто нельзя оставить одного, и продолжает качать головой на все вопросы альфы.

— Я ведь знал, что все этим закончится. Перестань провоцировать его, — Кайл смотрит на Мина, и омега мог бы поклясться, что видит в глазах этого огромного, устрашающего вида альфы сочувствие. — Будь хотя бы немного покладистее. Он ведь убить тебя может. Мой босс не тот человек, которому можно что-то доказывать. Не стоит, — Кайл с трудом смотрит на омегу.

То, что этот хрупкий мальчишка сумасшедший и немного «самоубийца», альфа понимает сразу, еще в машине, когда везет его на виллу. Но тот омега, который входит в эту комнату, другой. На этого Юнги, который сейчас сидит в кресле, невозможно смотреть без слез. Альфа отчетливо видит следы «работы» Намджуна на лице и на запястьях омеги. Но самый большой след, оставшийся после ухода Кима — это глаза Юнги. Они словно стеклянные и пустые, и Кайл ловит себя на мысли, что ему даже страшно подумать, во что превратится Мин, если тот огонек, те искры и неприкрытый вызов в глазах к нему не вернутся. Омега заканчивает уборку, и оба посетителя покидают так и не двинувшегося с места Юнги. Через пару минут Юнги приносят завтрак, и омега, поставив поднос на стол, интересуется не нужно ли ему что-нибудь из аптечки. Получив отрицательный ответ, омега уходит. Мин к еде не притрагивается, но горько усмехается, заметив, что все приборы на подносе пластиковые. Весь день омега проводит, слоняясь по комнате и зализывая свои раны. Ближе к вечеру снова приходит Кайл и клянется не покинуть комнату, пока Мин не поужинает. Юнги не понимает такого резко поменявшегося к себе отношения альфы, но все равно, даже не хотя, пихает в себя ризотто, лишь бы альфа ушел.

— Боишься, что любимый питомец босса помрет с голоду? — не сдерживается и язвит Юнги. — Даже вилка, блять, пластиковая. Не переживай, я себя и пальцем не трону, но твоему боссу зубами глотку раздеру. Обещаю.

Альфа долго и громко смеется. Потом утирает выступающую от смеха влагу в уголках глаз и внимательно смотрит на Мина.

— Ну, наконец-то, а то я думал, что все: ты теперь нежный и обиженный на весь мир омега, — Кайл еле говорит сквозь смех. — С возвращением.

— Чего ты возишься со мной? Я не хрустальный, не рассыплюсь, — омегу обижает смех альфы.

— Ты мне мою омегу напоминаешь, — уже серьезно говорит Кайл. — Дома он меня доводит своими выкидонами, а тут - ты. Только не нападай больше на босса. Я очень не хочу хоронить тебя. Ты ему кровь вчера пустил. Обычно после такого не живут. А ты жив и здоров, и тебя даже вкусно кормят. Будь добр, убери коготочки на время. Я так понимаю, ты тут, как гарант. Вот только гарант чего — не знаю. Придет время, и он тебя отпустит. И лучше тебе выйти отсюда на своих двух, а не в черном пакете, — Кайл заговорщически подмигивает Мину и, схватив поднос с уже пустой тарелкой, выходит. Юнги взбирается на кровать и решает поспать. Кайл начинает ему нравится, он напоминает чем-то Линка, и Мину даже легчает после разговора с ним.

Так проходит неделя. Юнги по кусочкам собирает себя и уже почти перестает дергаться каждый раз, когда поворачивается ручка двери.

***

— Даичи будет беситься. Он только тебе «монстра» подправил, а тут опять, — усмехается Техен, сидя на кожаном диванчике в лаундж-зоне клуба Pacifico. Намджун сидит в кресле напротив и задумчиво пьет виски.

— Бешенный пацан. Сука, до последнего не сдавался. Я сорвался. Ударил его так, как альф даже не бью, а он даже не заплакал. Впервые такого безбашенного омегу встречаю, — раздраженно отвечает ему Ким.

— Я вообще поражен, как ты его не убил. Будь нож поострее, и удар сильнее — он бы тебе сердце проткнул, — озадаченно говорит Техен.

— Уверен, это была не последняя его попытка. Но мне похуй. Я поставлю его на колени так же, как и его отца. А потом избавлюсь, — Намджун улыбается идущему к ним Кисуму.

Сногсшибательно выглядящий омега коротко кивает Техену и садится на колени своему альфе. Ким зарывается носом в белоснежные волосы омеги, чтобы вдохнуть любимый запах полевых цветов. Вот только запаха нет. То есть он есть, но это не запах Кисума. Намджун бесится, резко снимает омегу с себя и идет к балкончику. Ни Кисум, ни Техен не понимают резкой перемены в настроении Кима. Намджун смотрит с балкона на полный танцпол и часто дышит, пытаясь убедить себя, что это было наваждение, и ему показалось. Но не показалось. Единственный запах, который чувствует Ким — это запах вишни. Запах той блядской омеги, живущей на его вилле.