Юнги улыбается, приближается к альфе и коротко целует его в шею.

— А знаешь, чего я хочу? — шепчет омега ему в ухо.

Намджун снова возбуждается от одного только грудного голоса омеги.

— Чего же? — спрашивает альфа.

— Чтобы ты меня выебал, да так, чтобы я не мог не то чтобы ходить, а даже сидеть, — томно шепчет Мин. Намджун хватает парня за шею и грубо целует, не сбавляя скорости. Мин смеется в поцелуй, довольный реакцией альфы, и откидывается на свое сиденье. Уже подъезжая к особняку, Юнги спрашивает у Кима, не связаны ли его проблемы с китайцами.

— Откуда ты знаешь? — альфа ждет, пока поднимаются ворота, и удивленно смотрит на омегу.

Юнги вкратце рассказывает ему про столкновение в клубе. Альфа мрачнеет, но заверяет Юнги, что все нормально, и беспокоиться не о чем.

Намджун просьбу омеги выполнил. Уже полдень, а Мин даже с кровати выползти не может. Они заснули только на рассвете, абсолютно выдохшиеся и счастливые. Всю ночь Мин умирал и рождался заново в любимых и сильных руках. Юнги даже стыдно, что его, возможно, слышала прислуга внизу, одно радует, что хоть соседей через стену нет, иначе на них точно бы заявили в полицию за нарушение покоя. Мин довольно потягивается в постели и снова охает от ноющей боли в пояснице. Намджун ушел, проспав пару часов, и теперь уже любимая кровать омеги в полном его распоряжении. Альфа обещал пообедать с Юнги, поэтому, пролежав еще пару минут, омега все-таки с трудом поднимается и ползет в душ. Что бы ни было ночью, надо выглядеть хорошо, особенно, когда обедаешь с Ким Намджуном. Вода смывает усталость, и из душа Юнги уже выходит бодрым. Час омега тратит на выбор гардероба и макияжа, и уже в два он сидит на заднем сиденье Бентли, уносящего его в лучший ресторан города, на обед с любимым мужчиной. Намджун должен был подъехать из офиса. Юнги попивает любимое вино, в сотый раз перечитывает меню и сгорает от нетерпения увидеть альфу. Долго ждать не приходится. Ким приезжает один и, нагнувшись к омеге, несколько секунд не отрываясь, целует его в губы. Благо ресторан закрыт для посетителей, и Мина ничего не смущает. Пока не стали подавать блюда, омега и не думал, что он настолько голоден. Намджун говорит, что после обеда Мин поедет в особняк, а альфа приедет позже, и они распишутся. Юнги, услышав новость, даже откладывает вилку. Да, он сам на этом настаивал еще вчера, и он этого безумно хочет, но страшно все равно. Его пугает и одновременно радует сама мысль официально стать его супругом, носить его фамилию. Омегу разрывает от противоречивости чувств, и Мин, не моргая, смотрит на приборы на столе, пытается унять грозящееся переломать ребра сердце.

Намджун спрашивает у Юнги, все ли в порядке, и омега заверяет его, что да. Ким встает из-за стола и, подав Мину руку, идет к выходу. Парни выходят из ресторана и, остановившись друг напротив друга, обсуждают планы на вечер. Мазерати альфы стоит прямо перед входом в ресторан, внедорожник телохранителей позади, Бентли с шофером омеги самый последний в ряду. Намджун нагибается к стоящему спиной к двери ресторана Юнги и, легонько его поцеловав, обещает не задерживаться. Мин улыбается и уже собирается идти к машине, как слышит звуки выстрелов. Ким с силой отталкивает омегу, и тот, не удержав равновесия, падает на землю. Альфа достает пистолет и, спрятавшись за мазерати, отстреливается. Одновременно Ким набирает Техена. Юнги не понимает, что происходит, он пытается подползти к Намджуну, но тот кричит на него и требует, чтобы омега полз к Бентли.

— Не вставай! Ползи к Бентли! — кричит ему Намджун. — Не подходи ко мне! Я - цель!

Юнги напуган, от грохота вокруг и разбивающегося стекла автомобилей ничего не слышно. Охрана Намджуна стреляет по невидимой для омеги цели, Юнги вскрикивает, когда видит своего же шофера, замертво упавшего на асфальт. Потом приезжают еще машины, вся улица превращается в поле боя, Мин видит град из пуль уже изрешетивший мазерати, отовсюду слышны крики, омега зажимает уши и просит высшие силы прекратить этот ад вокруг. Он не сводит глаз с Намджуна и все-таки снова начинает ползти к нему. Стреляют именно по мазератти, хотят достать главу картеля, и Юнги это понял, но он не уйдет, не оставит Намджуна. Дверь Бентли открывается, и пригнувшийся охранник машет рукой Мину, требуя ползти к двери, но Юнги игнорирует его и все равно ползет к Намджуну.

— Юнги, — поворачивает к нему голову Ким. — Хоть раз в жизни послушай меня! — в следующую секунду пистолет из рук альфы падает на землю, и Намджун, прижав руку к груди, прислоняется к колесу.

Моментально все замирает. Нет, ничего не прекратилось, стрельба только усилилась, но для Юнги все замерло, все закончилось. Намджуна ранили. Он видит окровавленную руку и красное пятно на груди, видит, как, морщась от боли, Намджун снова берет пистолет и пытается перезарядить. Решение приходит само. Юнги собирает остатки сил, которые, стоило Киму словить пулю, сразу покинули омегу, и ползет к альфе. Мин замечает, что больше в их сторону пули не летят. И наступает зловещая тишина.

— Техен, наконец-то, — читает по губам Кима омега и, приблизившись к альфе, обнимает его.

— Только не умирай, пожалуйста, — шепчет дрожащими губами омега. — Сейчас я вызову скорую.

Юнги достает телефон, но руки дрожат, и мобильный падает на асфальт. Пару секунд уходит на то, чтобы успокоить выстукивающее неровный бит сердце. Юнги снова берет телефон в руки, но дрожащие, как у наркомана во время ломки, пальцы не позволяют нажать на кнопки. Юнги злится, отчаянно трет левой рукой щеку, пытаясь стереть с нее катящиеся потоком слезы, и беспорядочно нажимает по аппарату. Мину кажется, что он лежит изломанной куклой на асфальте. Он только начал жить, только стал верить в хорошее, почувствовал любовь и заботу, и жизнь снова одним четким ударом отправляет его на дно черной бездны, туда, где его ждет боль. Только она в этот раз приобретает конкретные очертания, переливается через края и черной противной пленкой накрывает омегу. Намджун умрет. Эта мысль бьет куда-то в висок, пускает разряды тока вниз по всему телу, и, не выдержав напряжения, Юнги чувствует, как плавятся его внутренности. Еще секунда, и омега сгорит, осядет пеплом на осыпанный мелким стеклом асфальт.

Намджун, морщась, тянется к Мину, отбирает телефон из его рук и отбрасывает.

— Их уже вызвали, успокойся, — альфа проводит чистой рукой по голове омеги. — Не плачь. Все нормально.

— Не умирай, пожалуйста. Я не смогу… — Юнги давится слезами, воет чуть ли не в голос и цепляется за воротник альфы. Намджун улыбается и поглаживает омегу по голове.

— Ты никогда меня не слушаешь, — усмехается Ким.

— Буду! Обещаю, что буду, только держись, умоляю тебя, держись, — Юнги лихорадочно водит по окровавленной груди, пытается зажать рану.

— Я бы тебя отшлепал за непослушание, которое чуть не стоило тебе жизни, — Намджун морщится, сильнее прижимает руку к груди.

Крови много, серая рубашка альфы вся пропитана ею, и Мин не знает, что делать, оглядывается по сторонам, не понимает, почему так долго едет скорая.

— Юнги, все нормально, перестань плакать, — Намджун вытирает пальцами слезы омеги.

— Я люблю тебя, — всхлипывает омега. — Очень люблю. Еще тогда полюбил. Всегда любил. Буду любить. Я умру без тебя. Здесь же умру, прямо сейчас. Поэтому не смей… Не смей меня бросать, — Мин рукавом вытирает слезы на лице и смотрит так, что Ким не выдерживает, притягивает голову парня к себе и кладет на свою грудь.

Он любит его, и он это сказал. Намджун даже забывает о боли от пулевого ранения. Мин Юнги его любит, и если раньше Намджун думал, что любить его, это уже прекрасно, то сейчас альфе кажется, что получить взамен любовь от объекта своего обожания даже лучше. Намджун с усилием стирает расплывающуюся на все лицо улыбку.

— Слышишь, бьется? — говорит альфа, вжимая голову Мина в свою грудь, и омега кивает. — Для тебя и только для тебя, и всегда так будет. И, вообще, от ранения руки я не умру, вот только шлепать тебя первое время придется левой, — усмехается альфа, и Мин резко дергается назад. Омега хватает руку альфы и только сейчас замечает, что прострелили Намджуну кисть, и грудь в крови, потому что альфа прижимал ладонь к груди.