— Скажи честно, на что ты рассчитывал, пока ехал? — вдруг прерывает размышления парня голос Шина.

— Я… — Хенвон пытается прочистить горло, — Я не знаю. Я понимаю все. Честное слово, понимаю. Но, пожалуйста, не трогай мою сестру. Мою семью. Пожалуйста…Накажи нас по-другому: изъятием денег, имущества... Чем хочешь… Пожалуйста... — поднимает наконец-то взгляд Хенвон.

— Ахуеть, какой же ты наглый, — Хосок рукой резко дергает Хенвона за волосы назад и максимально приближает к нему лицо. — Из-за тебя, урод, и твоего братца, мои люди чуть не погибли, вы меня чуть не убили. Возомнили из себя королей Лебона. Но ты, конечно, вообще молодец, даже поаплодировать хочется. Мальчик-сама невинность, вечный страдалец, которого все обижают. Как же ты ахуенно играешь! — Хосок словно выплевывает слова в лицо Хенвону и так же резко отпускает его волосы. Шин идет обратно к столу.

— Хосок… — слабо произносит Хенвон, — Я не хотел… Клянусь, не хотел… Я не играл с тобой… Я недоговаривал насчет планов Минхека, но я не врал тебе никогда… Я бы не смог жить, если бы с тобой что-то случилось… Ты ведь мне небезразличен…

— Не смей! — резко кричит Шин и снова подходит к парню, — Не смей, иначе, клянусь, я сверну тебе шею прямо сейчас!

Глаза Шина метают молнии, он сильно сжимает кулаки, сдерживая себя, чтобы не испортить лицо напротив. Ему омерзительно слушать то, что говорит Хенвон.

— Ты маленькая дрянь! Это тоже один из твоих способов?!

Хенвон молча наблюдает за тем, как слезы, скатывающиеся с глаз, тонут в ворсинках ковра.

— Отлично, два этапа мы прошли: сперва умолял, потом пытался признаться, а теперь слезы. Хоть пооригинальнее бы был. Ты ведь вроде профессионал, опыта хоть отбавляй, да и до сегодняшнего дня ты отлично со всем справлялся. Интересно, что дальше? — слова Хосока словно режут Хенвона на части.

— Насколько далеко ты готов зайти? — вдруг четко с расстановкой спрашивает Шин.

Хенвон кусает губы и часто моргает, чтобы совсем не разрыдаться от обиды. Кое-как успокоившись, он поднимает взгляд и сморит на Хосока, стоящего напротив.

— Насколько надо. У меня ничего нет дать тебе, но я могу сделать все, что ты захочешь, — тихо договаривает Че.

Хосок стоит совсем близко. Хенвон опять начинает от нервов натягивать рукава кофты.

Хосок совсем не помогает и молчит. Че не знает, что делать, не понимает, чего от него ждет Шин. Тогда Хенвон, медленно подняв руки, касается пряжки ремня Хосока.

Шин от этого жеста окончательно звереет.

— Серьезно? — зло спрашивает он.

— Я не знаю, чего ты ждешь, — уже с нотками надвигающейся истерики в голосе, говорит парень, смотря Хосоку в глаза.

— Хотя, чему это я удивляюсь… Ты же шлюха и методы у тебя соответствующие, — говорит Шин и резко, одной рукой, дергает за волосы голову Хенвона назад. — Я покажу тебе, как я обращаюсь со шлюхами.

Второй рукой Хосок начинает расстегивать брюки. Угроза в голосе Шина окончательно пугает Хенвона, но он понимает, что дороги назад нет.

Хосок не возбужден. Хенвон, немного приподнявшись, робко проводит языком по члену, словно пробуя его, затем губами обхватывает головку. Вид того, как Хенвон обхватывает член губами, сносит Хосоку голову. Он миллион раз представлял в голове, как бы его достоинство смотрелось бы во рту Хенвона, но никогда не думал, что это будет настолько горячо. Член во рту парня сразу набухает и увеличивается в размере. Хенвон тут же понимает, что пытаться поглотить его целиком было плохой идеей, поэтому он начинает медленно водить по нему языком и посасывать головку. Но в следующую секунду Шин снова резко тянет волосы парня назад и начинает буквально трахать того в рот.

— Прости, малыш, но я не буду нежным, — говорит Хосок и глубоко толкается.

Хенвон задыхается, еле подавляет рвотные позывы, но Шин не останавливается, он нарочно с размахом и даже больно продолжает трахать парня в рот. Че обидно, слезы унижения не прекращают течь по лицу. Он хочет исчезнуть, хочет, чтобы Шин прекратил это, но он лишь молча терпит, опустив руки. Терпит, пока Хосок больно оттягивает волосы и грубо имеет его. Губы парня немеют, ему тяжело дышать, слюни и смазка стекают с подбородка на пол, но Шину как будто мало. Он не останавливается, не пытается быть мягче. Хенвон чувствует себя марионеткой в его руках, голова и рот словно не принадлежат ему.

Хосок кончает парню прямо в рот и не вытаскивает член, заставляя Хенвона все проглотить. Че глотает и только после этого Шин отходит он него к столу и приводит себя в порядок. Хенвон не двигается, только рукавом вытирает губы и остается сидеть на коленях, уставившись в ковер. Он уже даже не плачет.

— Скажи честно, со сколькими это срабатывало? Потому что лично мне твой минет не понравился, мне делали намного лучше. И я не думаю, что он стоит того, чтобы я уделил тебе еще хоть немного времени. Так что пошел вон, — говорит с презрением в голосе Хосок.

Че отрывает взгляд от ковра и смотрит на Шина, который как ни в чем не бывало стоит напротив, прислонившись к столу. Хенвон не двигается. У Хенвона больше нет сил. Ни бороться, ни возмущаться, ни даже просить. Он медленно поднимается на ноги. От длительного нахождения в неудобной позе, парню требуются несколько секунд, чтобы нормализовать равновесие, затем он на ватных ногах идет к двери.

Направляясь к лифту, Хенвон думает, что скажет Боре, когда вернется. Думает, что вообще делать. Ехать ли в особняк или же сразу к мосту, чтобы сброситься. Его втоптали в грязь, точнее, он сам себя втоптал в грязь по самое не хочу. На душе мерзко и грязно, и все вообще настолько плохо, что он даже не может как обычно сам себя успокоить. Не может сказать себе, мол, вот, помнишь, тогда было хуже, а ты выжил, ты справился. Потому что хуже, чем сейчас не было, и он не знает, как выжить в этот раз и как справиться с этим навалившимся комом проблем и чувств. Он же не сможет стереть эту картину из памяти, он не сможет жить с таким унижением. Лучше бы Хосок его убил, и все бы закончилось.

Лифт застрял где-то на 20-м этаже и не идет. А Хенвону хочется сбежать, спрятаться, уйти отсюда подальше. Че чувствует, что позади кто-то стоит, но не оборачивается.

— Ну, и чего ты добился? — говорит Кихен в спину Хенвона, — Ты конченный мудак, который играл на нескольких фронтах. Ты можешь всех тут обмануть, но я хорошо знаю таких, как ты! Ты никто, ты ноль! И сегодня это закончится, — Хенвон молчит и ждет лифт. — Отвечай мне! Ты что, проглотил свой супер колкий язык?!

Че молча заходит в лифт и нажимает кнопку.

Хенвона не было несколько часов, но в особняке ничего не изменилось, кроме того, что Минхек отсутствовал. И еще Чангюн наконец начал подавать признаки жизни. Теперь они поменялись ролями: Хенвон молча сидел на диване и не реагировал ни на что, а Чангюн носился по комнате и искал пути выхода. Периодически он подбегал к Че и пытался вытрясти из него, что и кого он видел в Меннаме. До часа “X” оставалось 40 минут.

Минут через пятнадцать в особняк вошел Минхек.

— Мои сказали, что он лично едет, — говорит Минхек и кладет свое оружие на стол, — Я даже не знаю, что делать. Мне нечем откупиться, но, блять, подыхать вот так вообще нет желания.

— Мы в полной заднице, — говорит Им, не прекращая мерить комнату шагами.

— Тебя вообще на территорию Меннама пустили? — резко поворачивается Минхек к Хенвону.

— Да, — еле слышно отвечает Че.

— Ну и как там? Начали праздновать падение Хейджена? — со злостью спрашивает Минхек. Хенвон молчит, — Ты язык проглотил?! — продолжает Ли, но его обрывают доносящиеся со двора выстрелы, которые почти сразу же затихают.

Никто внутри дома даже не двигается. Через десять минут в дом входит Ли Джухон и в примирительном жесте разводит руки, в одной из которых пистолет.

— Спокойно, я с миром. То, что я положил нескольких во дворе, моих намерений не меняет, — говорит весело Ли и идет прямо к Чангюну, — Я соскучился, малыш, — шепчет Джухон и глубоко его целует. Им так и стоит застывший на одном месте и хлопает ресницами.