Страшные перепады настроения Техена, его постоянные срывы на всех, в том числе и на мне, с каждым следующим днем все увеличивались, доходило даже до рукоприкладства. Он сильно охладел ко мне и даже унижал перед друзьями. Попытка поговорить с ним не увенчалась успехом, разговор перерос в страшный скандал и он, кинув мне, что больше со мной общаться и видеться не желает, ушел. Я тогда страшно обиделся и сильно страдал, так как Техен был моим первым и последним другом в Отке. Позже я встречал его пару раз во время работы, но он даже не здоровался.
Один раз он меня сильно подставил, доложив Зику, что с поставок я беру денег больше фиксированной им цены, хотя это была неправда. Меня тогда никто слушать не стал, ведь Техен пользовался большим доверием у мелких бандитов, да и к тому же я вообще был ребенком. Меня уволили, из-за чего какое-то время мне пришлось даже голодать. Почему он тогда так поступил, я не понял. Но в районе груди у меня все равно застрял комок обиды, который долго не хотел проходить. Техена я больше не видел. Из информации, которую мне удалось собрать у общих знакомых, оказалось, что Техен переехал к своей новой девушке на приграничную с Плейгом улицу. Поговаривали, что он связался не с теми людьми, мол, у него даже какие-то проблемы, но я знал его способность выпутываться из всего и был за него спокоен.
End of flashback
И вот теперь, спустя столько времени, Ким Техен стоит передо мной. Он почти не изменился: такие же выбеленные волосы и безразличный взгляд.
Он молча протягивает мне руку, которую я пожимаю в ответ. На этом наше «знакомство» заканчивается, я возвращаюсь в машину с Минхеком, и мы покидаем Отке.
Всю дорогу Минхек молчит, а я полностью погружаюсь в мое прошлое с Техеном.
— Ты едешь со мной в особняк, поговорить надо. — вырывает меня из воспоминаний Минхек, как только мы въезжаем в Хейджен.
Приехав в особняк, Минхек отпустил всех, даже Чангюна, в дом вошли только мы с ним и его личная охрана. Ли сразу же направился к бару. Налив виски, он передал один бокал мне и сел на диван. Я сел напротив.
— Не будем тянуть время, перейдем сразу к делу. У нас с тобой одна цель — Шин Хосок. Я в одно время пытался объединиться с Хену, но этот сукин сын в последний момент струсил и чуть не поставил меня под удар. Сейчас же он вообще засел у себя и забаррикадировался. Но мне плевать, у меня свой план и свое дело. Для нас с тобой это вопрос жизни и смерти. Я точно знаю, что Хосок выписал моему клану смертный приговор, хотя он его не объявлял и действий никаких пока не предпринимал. Ты же видишь, мы достаточно мило общаемся и постоянно совершаем друг к другу визиты. Но и он, и я, лишь ждем подходящего момента. Я хочу, чтобы мой момент наступил раньше, я должен быть на шаг впереди. Я не отдам Хосоку Хейджен. Это моя земля. Наш отец погиб, защищая ее. Сразу после Хейджена, Шин попрет на Плейг. Поэтому ты мне и нужен. Я повторяю, я не делаю тебе предложение, я ставлю тебя в известность. Ты представитель клана. Правило кланов Лебона для объединения территорий: тот, кто нападает — уничтожает весь клан. Если останется хоть один представитель правящей семьи — землю не присвоить. Ты же понимаешь, что я имею ввиду? — смотрит выжидающе на меня Минхек и продолжает, — Нас трое. Если приговор вступит в действие, то Хосок вырежет всех. Мы ему этого не позволим, а Техен нам в этом поможет. Мы уже давно с ним ведем переговоры, я даже уже перебросил им несколько партий оружия. Когда я наступлю на Меннам, у Хену не будет других вариантов, и он присоединится. Он ненавидит Шина намного больше, чем я, к тому же, когда мы победим, то поделим весь Лебон на три части, а не на четыре, как сейчас. Я буду обладать самой большой территорией, и тогда никто не сможет мной помыкать или угрожать мне. Я все это рассказываю, чтобы ты знал, как и с кем себя нужно вести.
— Ты реально думаешь, что Хосок такой глупый и сидит ждет, пока ты соберешь армию? — перебиваю я его.
— Хосок обладает определенной информацией, за что спасибо Чангюну, — с сарказмом говорит Минхек, — но то, что он знает, недостаточно для того, чтобы сложить общую картину. Хосок все еще думает, что у меня альянс с Хену. Здесь, кстати, и тебе спасибо. То, что ты жил у него какое-то время, помогает мне с этой легендой. Шин уверен, что моим планом было подложить тебя под Хену, но мы-то знаем, что все было не так, просто карты тогда удачно легли для меня, — говорит он и ухмыляется.
— Ты еще больший урод, чем я думал.
— Урод — не урод, но мы с тобой в одной лодке. Если я пойду ко дну, то следом пойдешь и ты, и Бора, и даже твой ненаглядный Чангюн. Поэтому будь хорошим мальчиком и при следующей встрече веди себя мило с Хену, нам нужна красивая картина до конца.
— Лучше я умру.
— Умрешь, если Хосок раскроет мои карты раньше, чем надо, — начинает шипеть Минхек.
— Может, тебе бы стоило тогда лишить его допуска в Хейджен? — не выдерживаю я.
— Умница, все думал, когда скажешь. Стоило бы, если бы я был глуп. Я ведь знаю, что его пес бегает к Чангюну. А знаешь, что самое интересное? Мне с границы доложили, что машину Хосока несколько раз замечали и на твоей улице. А если быть точнее, то у твоего дома, — говорит он специально медленно, прожигая меня взглядом, — Я тогда подумал, может Джухон ее берет, но охрана сказала, что за рулем обычно сам Хосок. Так вот, мой милый братишка, может расскажешь, какого хуя глава клана Шин ездит к тебе, да еще и по ночам? — проговаривает Минхек, смакуя каждый слог, и одаривает меня фальшивой улыбкой.
Бокал так и застывает у меня в руках, я не могу пошевелиться. Язык словно прилипает к небу, а я быстро пытаюсь придумать, что ответить Минхеку.
— Да, он приезжал из-за Чангюна… В смысле, поговорить с ним… — выпалил я первое, что пришло в голову.
Минхек растягивает губы в улыбке.
— Хммм, тогда почему же ты пересек границу Меннама, сидя в его машине? — спрашивает Минхек, почти смеясь.
Тут я понял, что попал. Окончательно и бесповоротно.
— Эй, не надо так бледнеть. Ты не поверишь, но твоя блядская натура мне только на руку. Продолжай в том же духе. Более того, если бы ты мог как-то войти в его доверие и больше времени проводить в Меннаме, слушая все, о чем и с кем он говорит — это бы сыграло нам на руку, — хитро сощурив глаза, выговаривает Ли.
— Ты за кого меня принимаешь?! — возмущаюсь я.
— За того, кого трахает ненавистный мне человек. И мне необходимо быть в курсе всего, что происходит в Меннаме. Будь умничкой и не ломайся. Не ради меня, так хоть ради сестры и себя.
— Я пойду, — говорю я и встаю на ноги. Охрана дергается в мою сторону, но Минхек взмахом руки их останавливает.
— Сядь,— говорит он тоном, не терпящим возражений.
Я так и стою напротив Минхека, готовый в любой момент сорваться в сторону двери.
— Ты по-хорошему совсем не понимаешь?! — Минхек поднимается со своего места и быстро подходит ко мне. — Последний раз предупреждаю. За неповиновение я жестоко наказываю.
Его лицо моментально меняется и улыбка приобретает хищный оскал.
— Если ты думаешь, что тебе поможет кто-то из тех, кто тебя трахает, то ты глубоко ошибаешься. Где был Шин Хосок, когда я тебе клеймо выжигал? А после? Он приехал и спас тебя? — смотря мне в глаза, продолжает выплевывать фразы Минхек, чем бьет по больному. — Я, кстати, его видел дней через десять после нашего с тобой небольшого развлечения. Мы мило с ним пообщались тогда. Так что заруби себе на носу: никто не пойдет против меня открыто за то, что я могу сделать с членом своей семьи. В Лебоне так не принято, и, даже если я в центре Меннама разрублю тебя на кусочки, то ни Шин Хосок, ни Ли Джухон и никто, блять, другой не вмешаются. Поэтому спустись с небес на землю и молча выполняй то, что я говорю, иначе я покажу тебе, что такое настоящий ад на земле.
— Я смерти не боюсь. Уже, — говорю я тихо, смотря в пол с надеждой, что он раскроется подо мной, и я провалюсь вниз, а эта пытка наконец закончится.
