— Я в них не участвовал, — треснуто говорит Мин.

— Да, похуй, — Чонгук тянется к сигаретам и, открыв окно, закуривает.

До пентхауса альфы они доезжают молча, потому что Юнги отключается прямо в дороге. Чонгук до квартиры доносит его на руках и, положив на свою постель, идёт на кухню за водой. Юнги приходит в себя на огромной постели в незнакомой комнате. Омега сползает с кровати и на еле держащих его ногах, плетётся к двери, когда в нее заходит Чонгук со стаканом воды.

— Куда собрался? — альфа закрывает за собой дверь и прислоняется к ней, отрезая все пути к бегству.

— Я хочу домой, — Юнги снова мутит, но он старается звучать твёрдо.

— Утром пойдешь домой, этой ночью я тебя не отпущу, — у Чонгука в глазах тьма сгущается, Юнги даже отшатывается назад к окну.

— Я хочу домой, — совсем тихо повторяет омега.

Чонгук ставит бокал на тумбочку и делает шаг к омеге, Юнги вновь пятится назад, а альфа только скалится и продолжает наступать. Нарочно двигается медленно, предугадывает каждый следующий шаг, изводит своей ухмылкой.

— Давай, поиграем. Ты так ахуенно выглядишь сейчас, и несмотря на то, сколько ты выпил, несмотря на то, как тебя полчаса назад вытошнило под мои колёса — я хочу тебя. Я тебя не выпущу, не сегодня, иди ко мне, покажи, что ты умеешь, — альфа делает ещё один шаг.

— Я не буду, — Мин лопатками к стене прислоняется, взгляда не уводит, боится пропустить, когда альфа набросится, и не успеть отбежать.

— Заебал! — рычит Чонгук, и Юнги даже вздрагивает, всё ещё стену пробить мечтает. — Какого черта со мной ты ведёшь себя как ангел? Даже после того, что я своими глазами сегодня увидел, ты всё равно продолжаешь строить из себя девственника?

— Я никого не строю, я тот, кто я есть, — с обидой в голосе говорит Мин. Уже плевать, Чонгук всё равно без боя не отпустит, Юнги ему этот бой даст. — Это ты играешь! Я тебя не понимаю! Я запутался в тебе и твоём отношении, — чуть ли не кричит на него омега.

— Чего ты не понимаешь? — суживает глаза Чонгук. — Что ты мне нравишься? Я тебе говорил это! Почему ты меня игнорируешь, а сам шляешься с Чимином? Мне казалось, у нас взаимно, ты недвусмысленно дал мне это понять. Так что случилось после ночи в особняке?

— Мне просто это всё не нужно, ты не можешь дать мне того, что я хочу, — Юнги сам делает шаг вперёд. — Поэтому позволь мне уйти. Уверен, тебе есть к кому поехать и удовлетворить свои желания, ровно так же, как и в ту ночь, — Мин не уверен, что смог бы настолько далеко зайти, если бы не всё то, что он выпил в клубе.

— Так вот в чём дело, — усмехается Чонгук. — Ты прав, мне есть с кем, но я хочу тебя. И я тебя получу, потому что слишком много моих нервов ты вытрепал за этот вечер.

— Но я не хочу! — топает ногой омега. — А ещё я тебя больше не боюсь, так что пропусти, — Юнги делает шаг влево, чтобы обойти альфу, но Чонгук перехватывает парня и отталкивает обратно к стене. Мин еле удерживает равновесие, чтобы не приземлиться на пятую точку, и снова идёт к двери, но снова отлетает к стене.

— Выпусти меня! — кричит он на альфу, но тот, усмехаясь, начинает расстёгивать рукава рубашки. Юнги в панике следит за движениями альфы, а когда тот переходит к пуговицам на груди, резко срывается с места и всё-таки вылетает за дверь. Точнее, Чонгук ему позволяет это сделать. Юнги уже подбегает к входной двери, когда слышит за спиной рык, от которого у омеги волосы дыбом встают.

Омега прирастает к полу, не в силах обернуться. Прикрывает веки и дрожащей рукой тянется к замку, но зверь за ним снова рычит, притом так, что уши закладывает, и он моментально одёргивает руку. Не двигается, не дышит, не моргает, тщетно борется с вымораживающим нутро ужасом. Всё на ногах устоять пытается. Зверь совсем близко, Юнги чувствует его тяжелое дыхание, поступь по паркету и каждое движение, он уверен, что стоит ему обернуться, он или в обморок грохнется, или пищать будет. То, что за ним уже не Чонгук — сомнений не остается. Юнги шумно сглатывает и, поняв, что не видеть чудовища и не знать, что от него ожидать, куда страшнее, медленно поворачивается к нему лицом и сразу оседает на пол изодранным мешком. Перед ним стоит чёрный волк, тот самый, которого он видел всего один раз в жизни и думал больше не увидит. Он будто даже больше, чем тогда, он Юнги череп одной лапой раздавить может. Зверь смотрит красными глазами прямо в душу, и Юнги на дне этого кроваво-красного озера видит распятого себя.

— Чонгук, — хрипит Мин из последних сил, надеясь воззвать к его разуму и не дать перегрызть ему глотку, но зверь поддаётся вперёд, и лучшее, что может сделать Мин — это позорно разрыдаться. — Я больше не буду целовать Чимина, — хнычет омега и отползает в сторону. — Обещаю, не буду.

Волк словно играет с добычей, обхаживает, медленно ходит вокруг, но близко не подходит. Юнги страшно, как никогда, даже Хосок в него такого ужаса не вселял, или Юнги просто к тому привык. Он продолжает ползти и обещать вести себя хорошо, лишь бы Чонгук вернулся в человеческое обличие. Но волк резко прыгает на омегу, и тот, прикрыв лицо руками, жмурится. Юнги лежит под ним на полу, но тяжести не чувствует, он медленно убирает ладони с лица и, продолжая трястись, смотрит на оскалившуюся морду над собой. Волк нюхает его волосы, лицо. Юнги снова не дышит, шевельнуться боится. А потом зверь слизывает его слезы, Юнги от неожиданности вздрагивает, но мощная лапа на его животе пригвождает его к полу. Волк спускается ниже, проводит шершавым языком по шее, опускается к ключицам. Зверь действует так нежно и осторожно, что омега понимает — он ему вреда не причинит.

— Я не убегу, — шепчет Мин. — Позволь мне привстать.

Волк смотрит пару секунд в глаза парня, будто решает, доверять ему или нет, и отстраняется. Юнги принимает сидячее положение и робко тянет руку к морде, зверь нагибается, подставляет голову, и омега зарывается обеими руками в черную лоснящуюся шерсть. Смелеет, двигается ближе и уже во всю гладит огромную голову, даже улыбается, когда тот фыркает.

— А ты не такой уж и злой, — улыбается омега, и волк сразу рычит, обнажая огромные клыки.

Юнги, вскрикнув, отворачивается и на коленях пытается отползти чуть дальше, но зверь его накрывает, вдавливает лицом в пушистый ковер. Омега с огромным трудом переворачивается на спину и со страхом смотрит в красные глаза.

— Не пугай меня больше, — пищит Мин и позволяет ему лизать его шею и ключицы. Волк цепляет клыками блузку и тянет вниз трескающуюся под его напором ткань, открывая больше кожи для себя.

— Эй, она мне нравилась, — недовольно бурчит Юнги и сам тянется к блузке.

Волк терпеливо ждёт, пока омега, сняв блузку, отбросит её в сторону, и снова валит парня на ковёр. Юнги нравится то, что зверь творит языком, настолько, что он сам подставляется, обвивает руками его голову, не даёт отстраниться. Хочется, чтобы это продолжалось вечно, от одной мысли, что он сейчас контролирует такое чудовище, вставляет покруче всего. Возбуждение, до которого Чонгук довёл его одним языком, и алкоголь, бурлящий в крови, окончательно сносят Мину голову, поэтому когда волк цепляет клыками ремень его джинсов, Юнги сам их расстёгивает и сам стаскивает, оставаясь абсолютно голым под чудовищем. Юнги может поклясться, что волк довольно урчит и облизывается, он тыкает мордой в бок омеги, заставляя того повернуться на живот. У Юнги по коже табун мурашек расходится, стоит волку языком по позвоночнику провести, а потом он вовсе воздухом давится, когда чувствует его язык у себя между ягодиц. Зверь вылизывает его, а Юнги скулит и тянется к своему члену, но волк рычит и парень больше не рискует. Омега продолжает метаться по полу и уже молит Чонгука ему помочь.

У Юнги разум настолько затуманен и отравлен алкогольными парами, что ему уже плевать, что он лежит под волком, он сам просит его трахнуть, елозит, приподнимается, выгибается, как кошка. Волк трахает его языком, а Юнги всё больше подставляется и, так и не прикоснувшись к своему члену, с протяжным стоном кончает. Во всём этом мареве, послеоргазменной неге, Юнги пропускает момент превращения, потому что когда его переворачивают на спину, перед ним уже не зверь, а Чонгук.