— Не приплетай сюда Муна! — злится альфа.

— Чонгук, пожалуйста, — поворачивается к брату Тэхён. — Объясни ему, помоги мне.

— Прости, братик, но я с ним полностью согласен, — пожимает плечами старший. — Это всё для твоего блага.

— Моего блага? — Тэхён зарывается руками в волосы и оттягивает их назад. — Мне надо уйти, даже воздух в этом кабинете омерзителен, ровно настолько же, насколько и вы, — альфа выходит за дверь, хлопнув ею так, что та чуть ли с петель не слетает.

— Он образумится, — вздыхает Дживон.

— У него вариантов нет, — хмыкает Чонгук и подносит бокал к губам.

***

Тэхён вылетает из офиса и быстрыми шагами идёт к машине. У альфы вокруг груди стальные кольца смыкаются, давят, сжимают, не дают вдохнуть. Он подходит к автомобилю и, прислонившись, тянется в карман за сигаретами. У Тэхёна в голове не укладывается, как вообще можно на такое пойти, как, смотря в глаза человеку, можно его просить от любимого отказаться. Закурить удаётся только со второго раза, альфа затягивается, выпускает ядовитый дым и снова подносит сигарету к губам. Самое ужасное, что он знает, что отец словами на ветер не бросается, а тут еще и Чонгук на его стороне — у Тэхёна шансов свою любовь спасти ноль целых ноль десятых. Он не понимает, как можно быть настолько слепыми, чтобы не видеть, как сильно он любит Чимина, чтобы не понимать, что счастья без этого омеги у него не будет. Как собственный отец может обрекать сына и другого, пусть и неродного человека, на вечные муки. Тэхён представить себе не может, как он всё это расскажет Чимину, с каким лицом он будет стоять напротив любимого. Его солнышко таких новостей не перенесёт. Он их даже не заслуживает, он не заслуживает, чтобы его имя произносили такие черствые и бездушные нелюди, как Дживон и Чонгук. Тэхён садится в машину и выезжает на дорогу, внутри нестерпимо жжётся от обиды, если на Тэхёна условия отца так действуют, то что будет Чимин чувствовать… Альфа в ярости стучит руками по рулю, а потом вовсе съезжает на обочину и выключает мотор. В огромном городе Тэхён не может найти себе места, и не может надышаться этим пропитанным подлостью зловонным воздухом. Чимин не заслужил такого отношения. Он должен быть его супругом, должен носить его фамилию — он не должен быть любовником, так низко пасть, быть тем, кто будет получать остатки. Тэхён любит его всем сердцем, дорожит каждой минутой и убивать ради его улыбки готов, вот только эта улыбка померкнет навсегда, стоит Чимину узнать про планы его отца. А он узнает, он должен узнать. Тэхён правду не скроет, всё ему расскажет. Порежет на кусочки его сердце, подавится своим, но расскажет. Потому что по-другому нельзя. Потому что его отец и вправду может вернуть омегу в Дезир. Техён не может этого допустить. Альфа снова заводит машину и решает воспользоваться последним вариантом — поговорить с Муном. Узнав, что папа выходит из спортзала, альфа просит его отпустить шофёра и сам едет за ним.

— Мне конечно очень приятно, что ты за мной приехал, — Мун садится в автомобиль и целует сына в щёку. — Но ещё это меня настораживает. Сейчас вижу, что не зря. На тебе лица нет. Что случилось?

— Отец случился, — горько усмехается альфа и выезжает на основную трассу.

Тэхён пересказывает папе утренний диалог с Дживоном. Они давно доехали до особняка, но также продолжают сидеть в машине — один подавленный и полный отчаянья альфа, а второй шокированный и злой омега.

— Пока ничего Чимину не говори, — после долгой паузы заявляет Мун. — Не делай ему больно. Я поговорю с Дживоном и надеюсь вправить мозги этому самодуру! — зло заявляет мужчина. — От твоего брата я такого ожидал, но Дживон тут и его переплюнул. Попробуй пока не думать об этом. Дай мне хотя бы день, потом решим, что дальше делать.

Тэхён кивает и продолжает вертеть в руке зажигалку. У Муна сердце кровью обливается от состояния сына, омега подозревал, что Дживон что-то такое выкинет, но не думал, что так скоро и, главное, так серьезно. Мун притягивает сына к себе и, крепко обняв, обещает, что поможет, что не позволит никому лишить его Чимина. Тэхён отказывается войти в особняк и прощается с папой.

— Это же машина Чонгука, и отец дома, слушать очередной их бред, а главное, видеть их — я больше не хочу. Поэтому прости, но я уезжаю, — говорит альфа и заводит автомобиль.

***

— Я вроде просто тебе глаза карандашом подвёл, а ты уже выглядишь, как развратная модель со страниц Vogue, — улыбается Чимин и осматривает результат своего труда. Юнги всё-таки решил сходить в клуб, ещё один вечер взаперти проводить не хочется — слишком много мыслей и ни одной приятной. Лучше и вправду послушаться Чимина, сходить послушать музыку, а главное попробовать утопить всех своих демонов в алкоголе. Поэтому Мин покорно сидит перед Чимином и терпеливо ждёт, когда он закончит подкрашивать его глаза.

— Вуаля, — Пак театрально взмахивает руками и, подскочив с места, тащит Юнги к большому зеркалу в спальне. На Мина из зеркала смотрит красивый, сексуальный омега, одетый в узкие черные скинни джинсы, которые выбирал для него в первый день шоппинга Мун. Джинсы так сильно облепляют ноги, что Юнги тянется к шкафу за другими, но получает легкий подзатыльник от Пака.

— Они же как лосины! — возмущается Мин. — Я будто голый.

— Это джинсы, а ноги у тебя потрясающие, не смей прятать их! — настаивает Чимин и, достав из недр шкафа бледно-голубую, сшитую из тончайшего шёлка блузку, бросает её другу.

— Ты будешь как два в одном, — смеётся Пак. — С одной стороны сама невинность с белыми, только на кончиках голубыми волосами и этой блузкой, с другой стороны разврат и похоть с обтянутыми чёрной, как вторая кожа, тканью ногами, а главное с этими красиво, позволь заметить, мной же подведенными, блядскими глазами, — хихикает Чимин и начинает сам одеваться.

Юнги ещё раз осматривает себя в зеркале, и как это ни странно, впервые за долгое время ему нравится то, как он выглядит. Чимин надевает кожаные облегающие брюки и чёрную с очень глубоким вырезом и, как он говорит, любимую футболку Тэхёна.

Чимин потрясающе смотрится в чёрном цвете, который красиво контрастирует с золотыми волосами и белой кожей. Густо накрасив глаза и намазав на губы бесцветный блеск, Пак хватает ключи от квартиры, и оба омеги спускаются вниз, где их ждет Тэхён. Альфа, который стоит и курит у автомобиля, увидев парней, на пару минут теряет дар речи.

— Я самый везучий альфа в этом городе, — усмехается Тэхён. — Я иду гулять с самыми красивыми омегами, — Чон притягивает Чимина к себе и целует, но Пак шутливо бьёт его по плечу и отбегает.

— Я губы накрасил, вообще-то! — возмущается омега.

Если в начале вечера сомнения всё-таки закрались в душу и мучали Юнги, то после третьего бокала лонг-айленда щедро сбавленного ромом, омега сам себе пытался ответить на вопрос, почему он до сих пор не пришел в клуб и не забил на свои сейчас кажущиеся мизерными проблемы. Парни сидят в ВИП-зоне клуба, которая навсегда закреплена за фамилией Чон, поедают экзотические фрукты и пьют лучший алкоголь Бетельгейза. Официанты только успевает приносить бокалы и уносить пустые стаканы и бутылки. Они уже выпили за всё, что можно было, и сейчас пьют даже просто за незнакомых людей, танцующих внизу на танцполе. Чимин походу выпил больше всех, потому что он постоянно смеётся и отчаянно пытается поправить растёкшуюся под глазами подводку, но в результате ещё больше ее размазывает.

— У меня уже губы болят! — заплетающимся языком заявляет Пак после очередного поцелуя Тэхёна. — Вы альфы, так грубо целуетесь, — корчит гримасу омега.

— Я не могу тебя не целовать, ты свои губы видел? — смеётся не совсем трезвый Тэхён. — И вообще, со сколькими альфами ты целовался-то? — меняет тон на холодный парень.

— В том то и дело, что с альфами целоваться стрёмно, а вот с омегами, — Чимин мечтательно закатывает глаза, а потом смотрит на Юнги и подмигивает. — С ними это совсем по-другому, — нарочно нервирует своего мужчину Пак.