— Я был очень занят, но я не мог нарушить нашу новую традицию и не пожелать тебе спокойной ночи, — альфа отталкивается от стены и медленно идёт к Юнги. Скорее подкрадывается, в каждом его движении есть что-то хищное, от всего этого и даже его тона Мину не по себе. Чонгук останавливается напротив и поднимает руку, чтобы коснуться щеки, но Юнги отворачивается.

— Тебе лучше уйти. Ужин был отличный, но я устал и хочу спать, — Мин сам поражается, что проговорил фразу до конца, что ни разу не запнулся.

Чонгук не отступает, суживает зрачки, приподнимает уголки губ в ухмылке и становится вплотную. Его снова слишком много, он всё пространство заполняет собой, шансов на побег не оставляет. Юнги весь сжимается, чувствует себя мизерным, рядом с нависшим над ним альфой.

— Уверен? — хрипло говорит Чон и смотрит прямо в глаза, ломает волю омеги, давит, напирает. Юнги не выдерживает, знает, что проиграет, если так пойдёт, и резко дёргается в сторону двери, чтобы выставить наглого альфу, но Чонгук перехватывает его поперёк и вжимает в стену.

— Прогоняешь, значит, — вздыхает альфа. — Когда уже перестанешь? Когда примешь тот факт, что от меня никуда не деться, да и не особо ты этого хочешь, — Чонгук проводит пальцами по обнаженному животу омеги, царапает ногтями. — Я же знаю, что хочешь.

— Пусти, — скорее просит, чем требует омега.

— Пустил бы, — хмыкает альфа и покрывает короткими поцелуями шею. — Не будь ты таким сладким, таким соблазнительным, таким якобы невинным, но в то же время пропитанным развратом до мозга костей. Ты ведь нарочно так себя ведёшь? Нарочно одним взглядом с ума сводишь? — Чонгук всматривается в глаза Мину, видит в них непонимание, но продолжает давить, пытается разгадать свою самую сложную загадку за эти годы.

— Я не понимаю, о чём ты, — Юнги вновь дёргается, и вновь его впечатывают в стену.

— Перестань убегать, от себя хотя бы, своей сущности. И перестань ломаться, пожалуйста. Это дико вставляет, конечно, — альфа очерчивает большим пальцем подбородок парня. — Мне даже нравится твоя напускная невинность, но терпеть всё сложнее и сложнее. Можно сказать, невыносимо. Хочу увидеть твой разврат, прочувствовать его на себе. Очень хочу. Вот настолько, — Чонгук хватает ладонь всё ещё не до конца понимающего омеги и прикладывает к своему паху. Юнги от неожиданности дёргает руку назад, но альфа сильнее вжимает в себя маленькую ладонь, водит ею по натянувшему грубую ткань члену.

Юнги желание альфы отчётливо чувствует, взгляда от чёрного омута напротив убрать не в силах, ладонь омеги горит словно, волдырями покрывается. Мин ойкает, когда альфа приподняв его за бёдра, заставляет опоясать себя ногами и, продолжая вжимать в стену, впивается в губы поцелуем. Юнги под его напором, как песочный замок, осыпается, по всем фронтам проигрывает, сдаётся — только успевает, что цепляться за шею и за ворот рубашки, лишь бы не соскользнуть, не дать воздуху между просочиться. Чонгук, не прерывая поцелуй, отлепляет омегу от стены и, подойдя к кровати, опускает на неё. Вжимает в белоснежные простыни, продолжает целовать, не даёт тому отдышаться. Поцелуй становится все жёстче и жёстче, Юнги теряется в ощущениях, собраться не может, но всё равно ладонями на грудь альфы давит, требует отстраниться.

— Чонгук, — кое-как вырывается Мин. — Мы в доме твоих родителей, и вообще, я не хочу, не надо…

Чонгук только усмехается, резко поворачивает его лицом вниз, вжимает в подушки и шепчет:

— Хочешь же, притом очень хочешь, дрожишь подо мной, малыш. Пойди уже на поводу своих желаний, — альфа рывком дёргает пижамные штаны омеги вниз и чуть ли не облизывается, поняв, что под ними нет белья. Юнги дергается, пытается до резинки штанов дотянуться и обратно их натянуть, но Чонгук их до конца сдёргивает и отбрасывает в сторону, не позволяет омеге повернуться, вдавливает в постель. Альфа проводит пальцами по позвоночнику вниз, не останавливается и, несмотря на уже сильный протест со стороны омеги, разводит руками половинки, надавливает на колечко мышц. Он еле волка на цепи держит — до боли хочется погрузится, ощутить жар и узость тела под ним.

— Прекрати. Я буду кричать! — уже зло говорит Мин.

— Обещаю, что будешь, — усмехается альфа, лижет лопатки, рёбра пересчитывает. — Ты знаешь, что такое секс с волком? Тебе твой дружок не рассказывал? — спрашивает он.

— Нет, — заливается краской омега.

— Тебе понравится, — кусает мочку уха, оттягивает зубами и продолжает шептать, — Это сцепка, когда я могу кончать и кончать в тебя без последствий, потому что ты человек. Это несколько часов твоя попка, натянутая на мой член, и это, блять, мне уже снится. Поэтому расслабься и наслаждайся.

— Тогда, когда мы поцеловались, ты чуть не превратился, — обрывисто говорит Мин и всё ещё не оставляет попыток перевернуться. — Я боюсь, — Юнги всё-таки удаётся развернуться, он сразу тянется к простыне и пытается накрыться.

— Что я превращусь во время секса? — выгнув бровь, спрашивает Чон, и Юнги угукает. — И что? Ты уже трахался со зверем, чего боишься? — Чонгук понимает, что сморозил глупость, по вмиг побледневшему лицу омеги, по тому, как тот глаза моментально опустил, невидимые барьеры воздвиг. — Не превращусь, — сразу меняет тон на нежный альфа. — Я себя контролирую, — Чонгук притягивает парня к себе и поглаживает его щёку. — Я не хочу, чтобы ты думал, что ты мне интересен только в постели. Ты мне нравишься, Мин Юнги, очень сильно нравишься, и если ты не хочешь — я не буду напирать, хотя признаюсь, с ума по тебе схожу.

От этих слов у Юнги внутри тепло разливается, он каждое запомнит, через всю жизнь пронесёт. Мин не сдерживается, легонько улыбается и, сам обвив руками шею альфы, целует. Сперва робко, осторожно, но у Чонгука терпение и так на грани, чтобы довольствоваться неумелыми и робкими поцелуями — он сразу вовлекает омегу в страстный и мокрый поцелуй, вновь вдавливает в постель и шепчет в губы:

— Разреши мне кое-что сделать. Обещаю, тебе понравится, — Юнги не понимает, что затеял альфа, но больше не дёргается и послушно поворачивается на живот.

Чонгук за бёдра подтягивает омегу к себе, давит на поясницу, заставляя максимально выгнуться. Мин оттопыривает попу и зарывается лицом в подушку, радуясь в душе, что альфа его лица не видит. Чонгук разводит половинки ягодиц, несильно шлёпает, стоит омеге попу опустить, и аккуратно просовывает в него первый палец. Альфа одновременно шепчет нежности, кусает и гладит бока, усыпляет бдительность омеги. Юнги жмурится, когда он просовывает ещё один палец, кусает кончик подушки, терпит. Чонгук долго не церемонится, двигается глубже, добавляет ещё пальцы и находит простату. Юнги скулит в подушку, сам поддаётся назад, насаживается на пальцы, просит не останавливаться. Чонгук подхватывает его под живот, приподнимает — разводит пальцы внутри, гладкие стенки оглаживает, с трудом желание их своим членом заменить подавляет. Слизывает капли пота стекающие по голой спине, покусывает нежную кожу, оставляет отметины. Чонгук уже еле сдерживается — альфа полностью одет, рубашка прилипла к телу от пота, контроль даётся с огромным трудом, но он понимает, что нельзя, что не время. Сегодня главное — это омега, Чонгук свой аппетит позже утолит, по полной отыграется за эту муку.

Юнги мечется по постели, шепчет бессвязные слова, постанывает, и Чону резко хочется увидеть его лицо. Хочется посмотреть на него настоящего. Альфа переворачивает омегу лицом к себе, продолжает трахать его пальцами, отнимает руку Мина с его лица, запрещает прикрываться. Следит за каждой эмоцией, ловит каждый вздох, затыкает особо громкие стоны своими губами.

Когда Чонгук накрывает ладонью его член, Юнги будто током бьёт, он уже ничего не видит, не различает, кусает ребро своей ладони, лишь бы не кричать. Альфа думал, что трахать его будет невероятно, но невероятно — это смотреть на это разгоряченное, взмокшее тело под собой, на эти глаза, покрытые дымкой, на искусанные до крови губы. Чонгук делает ещё пару движений, и Юнги выгнувшись дугой, кончает, испачкав его руку и свой живот. Альфа проводит пальцами по его животу, собирает сперму и размазывает пальцами по губам омеги. Юнги не успевает облизнуться, как Чонгук его целует, вылизывает: