Наруто казался безумным, потому его ровный надтреснутый голос резко контрастировал с внешним видом. Это пугало ещё больше. Минато требовалось всё его мужество, чтобы не отвернуться.
- Что может быть важнее, чем защита своего дома и своего клана? – Продолжил Наруто. – Они убивают её там… Вырезают на ней печати и пускают кровь, а она терпит… Улыбается им, но они не видят, потому что боятся снять с неё маску… А я ничего не могу сделать. Ни-че-го.
На языке вертелись банальные слова утешения, но Минато казалось, что этот взгляд зашил ему рот острой иглой, и всё, что он теперь может – думать и слушать.
- И мне тоже страшно, папа… А ведь я уже терял друзей и сам не раз был готов отдать жизнь, но сейчас совсем другое. И дело не в том, что я люблю её. Именно она должна жить, потому что никто, понимаешь, никто не должен умирать так.
Голос Наруто не менялся, но из жутких глаз потекли слёзы. Он, наверное, и сам не заметил этого. Слишком много времени было проведено наедине с собой.
- Нет на этой земле человека, который мог бы рассказать, кто такая Учиха Итачи. Собственный клан ненавидит и избегает её, она не может общаться с единственным любимым братом. А я так часто повторяю её имя, что для меня в его звуках нет уже никакого смысла… А ведь мне так нужно узнать её. Чтобы, когда кто-то спросит меня «Что за девушка рядом с тобой?», я мог не задумываясь дать ответ.
Минато закрыл глаза и попытался представить, что, как и сейчас, любит Кушину, но нет между ними долгих лет брака, детей и совместных миссий. Нет ни ссор, ни пересоленных супов, ни летающих сковородок. Не существует ничего, что он мог бы вспомнить или рассказать. И пусть тот жгучий ужас, что он испытал, не идёт ни в какое сравнение с чувствами Наруто, но одно было ясно совершенно точно – это хуже смерти.
- Всю жизнь я борюсь, – словно почувствовав мысли отца, продолжил Наруто, – изо всех сил стараюсь стать сильнее. Но разве эти усилия, да и всё моё существование что-то значат, если хоть в одном из доступных мне миров кто-то должен умирать так, как Итачи…
- Я знаю, ты сильный, – ответил Минато, – но ты не один. У тебя есть семья, и мы поможем тебе. То, что для тебя сделала Кушина – не помощь. Она отчаялась также, как и ты…
- Чем вы мне поможете!? Чем?! – неожиданно закричал Наруто и подался вперёд так, что цепи с лязгом натянулись. – Да в моём мире любой генин видел крови больше, чем ваши Анбу! Это же сказка, сладкий сон… Вы тут ничего не можете сделать со смертью! Вы не видите…
- Я Хокаге! – оборвал его Минато. – А ты всего лишь капитан Анбу. Что бы ты ни говорил, но я сильней. И мой долг найти выход там, где не смог ты.
На этом разговор был закончен.
- Братик…
Перед клеткой Наруто стояла Кагами, непривычно маленькая и хрупкая. Впервые она выглядела на свой возраст.
- Зачем… Маму заперли… Папа занят… И ты здесь… А я одна…
Девочка не плакала, но её горькие и бесполезные слова капали на пол не хуже слёз. Наруто посмотрел на сестру, и если бы он мог видеть себя, то понял бы, насколько они похожи: тоже похудевшее острое лицо и беспокойные глаза. Она впитывала в себя отчаяние брата и матери, исступлённость отца, а затем осталась дома совершенно одна, чтобы вариться в чужой боли и собственном страхе.
На голове Кагами сидела большая бабочка. Она была яркой и живой, совсем не подходящей к побледневшему лицу девочки. Наруто молчал и следил за тем, как изредка поднимаются и опускаются крылья.
- Ты же освободишь маму? И Итачи? Вернёшь папу домой?!
Кагами задрожала, словно готова была действительно расплакаться. Ей не к кому было идти и не у кого просить помощи кроме как у брата, которого она всегда считала никчёмным.
Или на самом деле это не так?
Глядя на сестру, Наруто думал о том, что видел таких людей раньше. Сейчас она не знала, что делать, и так было всегда. Эта девочка любила учиться, потому что в Академии существовали расписание, правила и система. Эта девочка любила быть шиноби, потому что шиноби следовали кодексу и делились на ранги. Ей нравилось всё, что было просто и понятно. Её хвалили за это. А непонятный и совсем другой брат попросту не вписывался в её мир. Кагами была ребёнком, и ей требовалась помощь, впрочем, как и самому Наруто.
- Я спасу всех, – сказал парень, звякнув цепями. – И маму, и папу, и Итачи. И тебя, сестра.
Девочка словно оттаяла, ожила. Бабочка в волосах перестала казаться такой чужеродной.
- У тебя есть план? Как я могу помочь? – выпалила она.
- У МЕНЯ ЕСТЬ ПЛАН!
Наруто резко дёрнулся назад, знатно приложившись затылком о каменную стену. Внезапно вспыхнувший гнев вытеснил боль и удивление, оставив один единственный вопрос:
- КУРАМА, КАКОГО ХРЕНА?!!
- Я вернулся, а ты не рад? – ехидно протянул Лис. – Судя по обстановке, набедокурил ты не слабо!
- Я сделал всё, что мог! А ты пропал Орочимару-знает-куда, когда был мне нужен!!! – привычно мысленно орал Наруто.
- Спокойно, у меня есть план!
- План залечь на дно, пока кто-нибудь другой не решит проблему за тебя?
- Это разведка, тактическое отступление!
- Как-будто у тебя может быть хоть какая-то тактика…
- С самого начала у меня была какая-то тактика, и я её придерживался!
====== Много болтовни про двери ======
Комментарий к Много болтовни про двери Когда мне кажется, что я придумала какую-то запутанную муть, я просто вспоминаю канон и понимаю, что всё у меня нормально. Нор-ма.
Цунаде страдала от похмелья и сильнейшего когнитивного диссонанса. Второе уверенно перевешивало, медленно вытесняя первое. Если бы несколько дней назад кто-то сказал ей, что Девятихвостый Демон Лис спасёт деревню, радостно ныряя в огромную волну, она бы без раздумий направила этого сумасшедшего на принудительное лечение. Но реальность была более безумна, чем мог предположить даже самый спятивший из людей.
Когда гигантский Демон исчез вместе с волной, и Цунаде доложили, что жертв нет, а ущерб незначителен, появилась Хината. Девушка принесла с собой обессиленного Наруто и невероятный рассказ о том, что же случилось. С Узумаки в общем-то было всё в порядке, но в сознание он не приходил. Рассудив, что Девятихвостый явно контролирует свои действия и зла деревне не желает, Цунаде распорядилась поместить парня в обычную палату уцелевшего корпуса больницы, но следить за ним решила лично, взяв в напарники несколько бутылочек саке.
Женщина смотрела на парня, которого знала уже несколько лет, который взрослел на её глазах, который много раз был на волосок от смерти. Она потягивала саке и думала о том, как странно устроена жизнь. Всякий раз, когда тебе кажется, что правила игры известны, оказывается, что это не так, есть ещё что-то, небольшая деталь, или целый мир, переворачивающее всё с ног на голову. Цунаде и сама чуть не перевернулась, когда Наруто, неподвижно лежащий несколько дней, вдруг вскочил и истошно заорал.
Реакция Пятой Хокаге была молниеносна и глубоко инстинктивна: мощный удар в эпицентр шума. К счастью, снова сознание Наруто не потерял, но успешно заткнулся.
- Всё у тебя не как у людей! – закричала Цунаде. – У меня чуть сердце не выскочило!!!
- Простите… – Наруто охрип и был несколько дезориентирован. – Я сам не знаю, как так получилось…
- Зато я знаю! – фыркнул Курама. – Ты не приходил в себя, потому пришлось тебе немного помочь.
Слышать этот ехидный голос в собственной голове было непривычно, потому Наруто поморщился, что, конечно же, не укрылось от Цунаде.
- Он разговаривает с тобой, да? – уже спокойно спросила она.
- Разговаривает, – кивнул Наруто, – ещё как разговаривает.
- Я еле к вам вернулся, а мне не рады! Слизняки неблагодарные! – возмутился Лис.
- Всё мы рады! – поспешил успокоить его парень. – Только больше меня так, пожалуйста, не буди.
От нетерпения у Цунаде зудели кончики пальцев. Она не была близко знакома с рыжей занозой в голове у Наруто, но знала, что случившееся вполне в его духе. И если сам Узумаки был не этот, то Демон, определённо, тот. Мировые катаклизмы, несомненно, как-то связаны с появлениями и исчезновениями сознания Девятихвостого, и именно он мог пролить свет на причины происходящего. Несмотря на своё нетерпение, Цунаде ничего не спрашивала и просто ждала, вглядываясь в сосредоточенное лицо парня. Он хмурился всё больше и больше, в глазах его темнела обреченность, и Хокаге это не нравилось.
