Приходо-расходная книга, скопированная И. X. Гамелем, дает нам возможность проследить основные этапы изготовления пушки «Царь Ахиллес».
Подготовка к отливке орудия и ее первый этап — изготовление фальшивой модели — начались, по-видимому, летом 1616 г. Старая русская терминология не отличала модели от кожуха, называя и то и другое одним словом — «образец». Если судить по записям приходо-расходной книги, в ней идет речь об изготовлении кожуха.
Первая запись гласит: «Сентября в 1 день. Лесново ряду торговому человеку Федьке Семенову за 4 доски сосновые полуторные по 3 алтына за доску—12 алтын. Новоспаса к колоколам на обрасцы. Ему же за 4 луба широких по полутретя алтын за луб. К повой пищали Аххилесовой к обрасцу»[210].
В первой части записи идет речь о досках для изготовления шаблонов, используемых в процессе формовки колокола. Как раз в то время Кондратий Михайлов, Григорий Наумов и Алексей Никифоров — стародавние ученики Чохова, работавшие уже самостоятельно, — лили колокола для московского Новоспасского монастыря[211]. За эту работу им 3 февраля 1617 г. было дано «государево жалованье» — «4 аршина без чети сукна настрафилю лазоревого»[212]. Что же касается покупки луба — волокнистой ткани льна и конопли «новой пищали Аххилесовой к обрасцу», то приобретали его для навивания на модель пушки.
Жгут из луба навивали на модель, а сверху накладывали формовочный материал — глину, смешанную с конским навозом. О навозе как примеси к глине документы упоминают неоднократно. Сохранилась, например, несколько более поздняя «сказка» пушечного и колокольного мастера Ивана (Ганса) Фалька, датированная 25 апреля 1651 г. Мастер просит прислать «на Пушечной двор к колокольному и пищальному обрасцам в глину лошединого свежего калу, что лить часовой колокол на Иван Великий и пищаль…», указывая при этом, что «тот-де лошединый кал свежей преже сего им давали с оргамачей (т. е. аргамацкой. — Е. Н.) конюшни»[213].
О других наполнителях глины — молотом кирпиче и конском волосе, известных нам по французским источникам, а также о «скотинной шерсти», упоминаемой управляющим Уральскими казенными заводами В. Генниным[214], русские документы XVII в. молчат. Вместо шерсти в глину добавляли луб, льняное волокно. Столбец, датированный 17 мая 1641 г., свидетельствует, что в этот день «прислан (был) с царя Борисовского двора на Пушечной двор к Олексеевским ученикам Якимова к Тимофею Феоктистову с товарищи пуд льну к пищальным обрасцам в глину, что вновь завели три пищали по четыре гривенки ядро»[215].
Перед тем как смешать глину с наполнителями, ее размачивали в воде и «били». 10 сентября 1616 г. приходо-расходная книга регистрирует: «Ярыгам 4 человеком Ивашке Григорьеву с товарищи на корм 4 алтына. Дано по алтыну человеку. Делали пищали Аххилеса к литейному делу, глину били»[216].
Для прочности кожух укреплялся металлическими связями «крепями» и «обручами крепостными». Запись от 2 сентября рассказывает нам о том, что в этот день 12 «кузнецких ярыг» делали «новой пищали Аххилеса крепи»[217]. 3 сентября датирована запись: «Ярыгам Антону Еремееву 12 человеком на корм 12 алтын. Дано по 2 деньги человеку на день. Делают с кузнецы к новой пищали Аххилесу полосы»[218]. Работы по изготовлению металлических, связей продолжались с небольшими перерывами примерно до начала октября 1616 г. Так, под 14 сентября мы встречаем запись об изготовлении «к обрасцу» «обручей крепосных»[219]. 18 сентября кузнецы «полосы куют на крепи», 21 и 23 сентября — «куют крепи и делают полосы на крепи»[220].
Работа была интенсивной, и кузнечные меха прохудились. 23 сентября в книге сделана запись: «…железново ряду торговому человеку Лукьяну Ондрееву за мешок кузничной новой 25 алтын, а взят мешок к новой пищали к Аххилесу мастеру Ондрею Чохову»[221].
Одновременно изготовлялся сердечник — металлический стержень, служивший для формовки внутренней части пушки. «Где быть у пушки каналу, — пишет В. Геннин, — для оного зделать железной сердешник, толщиною смотря по калибру пушки, а в длину длиннее оной вершка на два, и обмазать ево глиною доброй, мешаною з довольным калом и шерстью, и обвить проволокою»[222].
Под 11 сентября 1616 г. читаем в приходо-расходной книге следующую запись: «Кузнецким ярыгам 8 человеком Ивашку Васильеву с товарищи на корм 8 алтын дано, по алтыну человеку. С казенными кузнецы ковали новой пищали Аххилесу сердечник». В тот же день началась сушка кожуха, зафиксированная в источниках следующей записью: «Ярыгам 2 человеком Кузьке Степанову с товарищи на корм 2 алтына дано, по алтыну человеку. Новой пищали Аххилесу образец сушат»[223].
Форма для отливки заднего среза казенной части орудия — тарели готовилась отдельно от кожуха. Первое упоминание о тарели встречаем также 11 сентября 1616 г. В этот день «кузнецкие ярыги Овсяник Дмитриев с товарищи» «делали с казенными кузнецы на Пушечном дворе к новой пищали к Аххилесу крепи к обрасцу и к торели»[224].
Одновременно с изготовлением формы велась подготовка к отливке. На Пушечном дворе спешно «рубили» «большой литейный анбар» — старые оказались малы для отливки такого орудия. Большой деревянный литейный цех сгорел в годы польской оккупации Москвы. Здание было готово к октябрю; в середине месяца начались работы внутри него. В течение нескольких дней 36 ярыг во главе с Василием Степановым носили землю «на Пушечном дворе в большой литейный анбар к литью пищали Аххилеса»[225].
Наконец, 19 октября впервые затопили большую, специально сложенную литейную печь. За эту работу «ярыгам 3 человеком Ивашку Никифорову с товарищи» было дано на корм 3 алтына[226].
Много времени ушло на подготовку литейного материала. 24 октября Мурашка Кондратьев и 7 других «кузнецких ярыг» делали «кулаки — медь розбивати пищальную к литью новой пищали»[227]. Эта же работа продолжалась 25 и 26 сентября.
Состав металла, применявшегося в XVII в. для отливки артиллерийских орудий, может быть приблизительно установлен из несколько более поздних «росписей», сохранившихся в фонде Уварова в Государственном Историческом музее в Москве. В плавку шла новая медь — «пермская» или «шкилевая», а также старые разбитые пищали, прибыли и металл, оставшийся при прежних отливках в желобах, ведущих к форме (так называемая «желобная» и «прибыльная» медь).
Приведем выдержки из одной такой описи, относящейся к 1640 г.: «У Михаила Иванова слито 10 пищалей — 2 пищали по 4 гривенки ядро, да 8 пищалей по 2 гривенки ядро. А меди в то пищальное литье пошло: пермьские 110 пуд, да старые меди желобной и оттертых прибылей 45 пуд 30 гривенок, да шкилевой меди 50 пуд. И всего меди пошло 205 пуд 30 гривенок. Да олова 16 пуд»[228].
Медь была дорога. Ее экономили, тщательно собирали, иногда даже просеивали старую формовочную землю. 19 сентября 1621 г. было дано государево жалованье «пушечному и колокольному плавильщику Филипу Григорьеву… да учеником ево Еремке Кузмину да Фомке Филипову» за то, «что они вымыли из земли старых крох и выплавили чистой меди 38 пуд 4 гривенки»[229].
