Летом 1980 г. Царь-пушка была вновь установлена на привычном уже для москвичей и гостей столицы месте.
Огненная пищаль «Егуп»
В Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи хранится орудие, описанное еще в 1838 г. одним из первых русских историков техники Николаем Никифоровичем Мурзакевичем (1806–1883): «Мортира медная 15-пудового калибра, весом 77 пуд. 10 фунтов с надписью "слита бысть сия пушка при державе государя царя Федора Ивановича всея великия Росия лета 7095 (1587), делал Ондрей Чохов"»[98].
Мастер изготовил эту мортиру примерно через год после Царь-пушки.
В составленной еще в прошлом веке описи «Достопамятного зала» Артиллерийского музея приведены подробные и достаточно тщательные обмеры орудия, которые, правда, несколько отличаются от сведений Н. Н. Мурзакевича: «калибр 518 фунтов; длина пушки с винградом 3 фута 9 7/8 дюйма (2,14 калибра); длина дульной части 2 фута 1 3/8 дюйма…»[99]. Сообщаются сведения о толщине дульной и казенной части, о диаметре цапф, о длине и диаметре каморы и т. д. и т. п.
Сопоставим с этими сведениями примечательную запись из «Сметной книги г. Пскова с пригородами», относящейся к 1699 г.: «Шестая мозжер (т. е. мортира. — Е. Н.), что писана в городовых сметах — пищаль верховая прозванием „Егуп“ — в станку и на колесах. Мерою полтора аршин без вершка. На ней вылита подпись: Слита бысть сию пищаль при державе государя царя Феодора Ивановича всея великия Росии лета 7095 году. Делал мастер Андрей Чохов. На ней же у казны вылиты на средине и у дула обручи гладкие»[100].
Полная идентичность надписей на мортирах, стоявшей в 1699 г. в Пскове и хранящейся ныне в Военно-историческом музее артиллерии, а также совпадение веса, длины и других данных, убеждает нас в том что речь идет об одном и том же орудии. Упоминание о нем мы находим и в описи Пскова 1631 г., где названы «три пищали огненные медяные — большая „Егуп“ на волоках, две пищали меньших — в станках»[101].
Итак, мортира Андрея Чохова «Егуп» — это «огненная пищаль».
Шрапнель, зажигательные и осветительные снаряды, которые традиция считает изобретениями нового времени, уже в XVI в. были широко распространены и на Руси, и за ее пределами. Сошлемся на уже цитировавшийся выше «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки». Вот как описывается здесь картечь: «Да аще похочешь ядро сделати, которое б попрядывало. И ты возьми железное ядро тощее, кованое ли или литое, и то часто бывает, что доведется такими тощими (т. е. полыми внутри, — Е. Н.) ядры из верховых или из огненных пушек во град стреляти. И у такого тощего ядра бывает только одна дыра, и ты взяв такое ядро, да наполняй ево добрым хортунным порохом, да клади меж того грановитой железной дроб… И так вперед на всякой фунт пороху положи по горсти дробу… да потом дополни то ядро протяжливым огненным нарядом, каково имеет к огненным ядрам, чтоб не прытко и не скоро горело».
Автор «Устава» Анисим Михайлов рассказывает, как делать ядра «в огненной хитрости», Рецепты его обстоятельны — вот один из них: «…положи составы в огненные хитрости в мешок и учини вверху и внизу по кольцу железному и потом обвяжи мешок кругом сквозь колец вервью и как то свяжешь и ты проделай дирю сквозь мешка от кольца и до другого кольца и в ту дыру сделай железной проемной гвоздь, чтоб у гвоздя у одного конца была лапа, а в другом конце была бы чека железная, и взяв за тот гвоздь и учнешь в серу и в смолу и всякие составы омачивати… И как все то свершишь и ты поделай стволики боевые железные глухие концы остры бы сваями длиной по ядру смотря, а по острым кон-цех у стволиков поделай запалы, да заряди те стволики добрым порохом, да свинчатыми пульками, и те стволы вбивай острыми концами в то связанное огненное ядро, чтоб дула у стволиков с ядром ровны были… И таких стволов доведется в ядро огненное вделати сто или двести или триста, смотря по простору величины ядра. И как все те железные стволики в то связанное ядро вделаешь потом обдай то ядро огненными составы и увей его гораздо вервьми и потопляй его в серу еловую и серу горючую»[102].
Описывает Анисим Михайлов также каменные ядра «с огненными хитростями», «глиняные, земляные ядра» и др. Все они, а также «тощие» ядра были, конечно, значительно легче цельнолитых. Отсюда разница в числах, характеризующих «весовой» калибр мортиры Андрея Чохова 1587 г. Н. Н. Мурзакевич указывает 15 пудов, документы Артиллерийского музея —518 фунтов (около 13 пудов). А «Сметная книга Пскова» 1699 г. сообщает: «по указу великого государя и по грамоте та вышеписанная пищаль «Егуп» вешена. А по весу 77 пуд 10 фунтов. К ней по кружалу два ядра неряженных (т. е. незаряженных, — Е. Н.) гранатных по 6 пуд по 25 гривенок ядро»[103].
Общий вес орудия, как видим, и в записи «Сметной книги» и у Н. Н. Мурзакевича совпадает. Что же касается калибра — веса ядра, то Мурзакевич указывает вес цельнолитого ядра, а «Сметная книга» — полого внутри «гранатного» ядра.
Огненные пищали стреляли не только зажигательными снарядами и картечью, но и осветительными ядрами. Анисим Михайлов, например, приводит рецептуру трассирующих составов — «наука стрельбе, что можно видеть ночью, куда ядро бежит»[104].
Огненные пищали, а среди них и чоховский «Егуп», широко использовались во время военных действий так называемого Смутного времени — в начале XVII столетия. Войска Василия Шуйского применяли их в 1606 г., когда мятежные люди Ивана Болотникова подступили к Москве. Воеводы Шуйского пытались разбить «острог» — укрепленный лагерь Болотникова в селе Коломенском, бомбардируя его из огненных пищалей. Восставшие, однако, нашли действенный способ борьбы с зажигательными ядрами: «…от верхового бою огненного укрывахуся под землею, ядра же огненные удушаху кожами сырыми яловичьими»[105]. Этот способ борьбы с зажигательными снарядами раскрыл «язык», взятый в плен войсками Василия Шуйского.
Тогда-то были использованы новые снаряды — «учиниша огнены ядра с некою мудростью против их коварств… погошать их не возмогоша»[106]. Отметим, что и Анисим Михайлов описывает «негасимое огненное ядро… которое б в воде горело»[107]. Нет сомнения в том, что ядра эти делали на московском Пушечном дворе; возможно, что участвовал в этом и Андрей Чохов.
После обстрела новыми ядрами Болотникову пришлось оставить лагерь в Коломенском, он отступил в Заборье, а потом в Калугу. При осаде Калуги была применена та же тактика: «…дела великия стенобитныя под градом поставляя, и огненные великия пищали и разбивающие град и дворы зажигающие»[108].
Самой «великой» огненной пищалью в ту пору, да и впоследствии была мортира Андрея Чохова «Егуп».
И в дальнейшем войска Шуйского сопровождал «наряд: пушки большие и огненные»[109]. Было это осенью и ранней зимой 1606 г. А за год перед тем под руководством Андрея Чохова была слита еще одна мортира. Орудие это поныне находится в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи. Судя по всему, и оно предназначалось для огненного боя. Отлито оно в двух диаметрах: казенная часть уже, чем дульная. К дульной части приварены массивные литые цапфы. Поверхность орудия украшена поясами с литым чеканным орнаментом. На дульной части мортиры надпись: «Божиею милостию повелением великаго государя царя и великаго князя Димитрия Ивановича всея великая России самодержца в первое лето государства его сделана бысть сия пушка в царствующем граде Москве в лето 7114 (1605) месяца сентября в 26 день, мастер Андрей Чохов». Надпись на казенной части дополняет: «А делал пушечной литец Проня Федоров».
