– Как такое забыть, – прошептала я.

Он еще пару секунд изучал меня, потом сделал шаг влево, и, взмахнув рукой, произнес:

– Идемте, миледи Элизабет. Лучше вам поскорее занять каюту и не смущать своим чересчур откровенным видом местных работников. Они и так уже косятся.

Я вспыхнула, непроизвольно провела пальцами по груди, и недоуменно заморгала, поднимая глаза на виконта. Новое платье надежно скрывается просторным плащом, наглухо застегнутым под подбородком.

Виконт скривил губы и выразительно посмотрел куда-то за мою спину. Я быстро оглянулась. Мужики, что таскают припасы, действительно замедляют бег, некоторые и вовсе останавливаются, разглядывая меня, как корову на продаже.

Когда один, бородатый и со шрамом на все щеку застыл в пяти шагах с бочкой, из которой жутко несет рыбой, я поморщилась и нервно сглотнула. Затем подхватила края плаща, чтобы не запачкать, быстрым шагом двинулась в указанную виконтом сторону.

Де Жерон последовал за мной чуть слева, как сторожевой пес, готовый перегрызть глотку любому, кто подойдет ближе двух метров. Боковым зрением я видела, как он хмурится и раздувает крылья носа.

Едва обошли дормез, передо нами открылось зрелище, каких прежде не видела. Гигантский корабль из черного дерева высится у пристани, как гора, верхушки мачт устремлены в небо, словно намереваются проткнуть его, а на самом носу длинная пика. По трапам поднимаются люди с мешками на спинах, а спускаются уже налегке.

– Неужели это принадлежит Черному принцу? – выдохнула я, не в силах отвести взгляд от прекрасного и, в то же время жуткого сооружения.

Виконт ответил:

– Принадлежит. А еще сотня боевых эсминцев и тридцать торговых кораблей. Когда вы станете его женой, вам придется, как минимум, запомнить их названия, а также командиров и назначения.

– Как минимум? – переспросила я. – Что же мне еще придется делать?

Виконт де Жерон посмотрел на меня так, что по спине прокатилась горячая волна, во рту пересохло, а пальцы затряслись. Пришлось сложить их замком и положить на передник платья, как достопочтенной матроне.

– Думаю, с другими обязанностями супруги Черный принц сам вас ознакомит, – произнес он и устремил взгляд на корабль.

Я запнулась. Консервативная Бенара никогда не посвящала меня в отношения между мужем и женой, тетушка благодушно твердила, что маги взрослеют позже, и что мое время придет еще нескоро… зато горничные, когда не видели, что вишу под потолком на летучем коврике, часто обсуждали своих ухажеров, их горячие руки и множество не понятного. Но когда Нинель притащила тоненькую книгу с красным корешком, Бенара нашла ее и отняла, отчитав нас при этом, как самых срамных девиц Аварона.

Только теперь до меня дошло, что к браку не подготовлена не только как будущая принцесса, но и как будущая жена.

– У меня будет камеристка? – неожиданно для себя спросила я.

Виконт удивленно покосился на меня.

– Сколько угодно, – отозвался он. – Или вы предпочитаете каких-то конкретных девушек? Может немых?

– Нет-нет, – поспешно заверила я. – Немых не надо. Пусть разговаривают.

Де Жерон хмыкнул и снова перевел взгляд на работников, которые стали реже подниматься на палубу, видимо закончили укладывать припасы. Когда последний, бородатый и с загорелыми до бронзы руками, спустился по трапу виконт оглядел его критичным взглядом.

А мужик поклонился и сказал:

– Ваше благородие, мы закончили. Трюмы забиты снедью и товаром, что вы приказали погрузить. Пресная вода запасена, лошади обихожены, конь накормлен, я лично убедился.

– Конь? – спросила я и закусила губу, запоздало поняв, что влезла без позволения.

Мужик бросил на меня такой взгляд, словно я утка или гусыня, которая вдруг вздумала разговаривать, а де Жерон сурово посмотрел на меня и сказал:

– Мой конь всегда рядом со мной.

Я сделала глубокий вдох, успокаивая неожиданно заколотившееся сердце, и поинтересовалась, стараясь быть как можно учтивей и сдержанней:

– А почему вашего коня не было при нашем дворе?

– Потому, – проговорил виконт, раздражаясь, – что мне следовало забрать вас и ваши пожитки. А они не уместятся ни на каком коне, даже если он размером со слона.

– Слона? – спросила я. – Что такое слон?

– Это огромный зверь с двумя хвостами и бивнями, – пояснил де Жерон, раздражаясь еще больше. – Но это не важно потому, что слона нет. Есть только мой конь.

Я секунду хлопала ресницами, переводя взгляд с него на мужика, который с интересом наблюдает за перепалкой господ, о чем будет неделю рассказывать за кружкой пива в таверне.

Боясь взбесить виконта, я все же поинтересовалась:

– Как же мы доберемся до Черного замка, когда сойдем на берег, если у вас только конь?

– Ваши вещи доставят экипажем, который будет ожидать на пристани. А вы поедете со мной, – резко произнес де Жерон.

– На коне? – неверяще спросила я.

– Именно, – сказал виконт, кивая.

– Но… как же… это… – запнулась я, не зная, как объяснить, что приличной девушке не пристало ехать на одной лошади в объятиях мужчины, который не является мужем.

Виконт спросил:

– У вас какие-то претензии ко мне или моему коню?

– Нет, – поспешно проговорила я, – но…

– Вот и прекрасно, – оборвал меня де Жерон и приказал мужику: – Мы поднимаемся на палубу. Построй всех, хочу поблагодарить за слаженную работу.

Виконт предложил локоть, но я сделала вид, что не вижу протянутой в мою сторону руки, поправляя оборку на плаще. Краем глаза заметила, что губы де Жерона сжались, а выражение лица стало еще более бесстрастным.

Мы пошли по пристани, направляясь к выстроившимся в вереницу людям.

Над портом висит завеса из запахов соли, пота, табака, рыбы, пряностей, но стоило приблизиться к кораблю, запахи усилились.

– Капитан, леди, – представил виконт невысокого человека с пронзительным взглядом. – Если меня нет рядом, можете смело обращаться к нему.

– Как к вам обращаться, милорд? – спросила я, присев в книксене.

Капитан изумленно посмотрел на меня, потом на виконта и проговорил:

– Какой же я лорд, миледи… А обращаться можно запросто – капитан, или Сэм. Это уж как вам удобней.

Голос его звучал хрипло, отрывисто, словно не привык говорить длинными фразами.

– К капитану на корабле принято обращаться "капитан", – процедил виконт, и стал представлять остальную команду.

Боцман, штурман, марсовые и ноковые матросы, юнга – лица моряков слились в одно, просоленное, опаленное солнцем, изборожденное преждевременными морщинами. Я хлопала ресницами, бормоча что-то, приседая в книксене перед каждым, что делало мину виконта все более кислой, а на суровых лицах моряков вызывало довольные улыбки. Один матрос улыбался так старательно, что сверху и снизу рта открылись бледные, как у покойника, десны.

– Какой жуткий, – прошептала я.

Виконт покосился на матроса и произнес:

– Эльм? Нет, миледи. Эльм не жуткий. Он очень добрый малый. Честно сказать, не понимаю, как угодил в матросы. Но команда его любит.

На меня смотрели, как на диковинную зверушку, редкую и дорогую, которую запрещено трогать или кормить, а можно только смотреть. За полными любопытства взглядами читалось сочувствие, меня жалели настолько неприкрыто, что в глазах предательски защипало. Я старалась идти быстро, но зачем-то продолжала приседать перед каждым в книксене. От осознания, что все происходит на самом деле, перед глазами повисла пелена, желудок сжало, а к горлу подступил ком. Наверно, я покачнулась, потому что чья-то твердая рука осторожно, но решительно придержала меня за локоть.

– Я покажу вам вашу каюту, миледи, – сказал виконт и потянул меня за собой.

Не сбавляя шаг, он отдал распоряжение о моем багаже, и еще несколько непонятных распоряжений.

Зрение вернулось в норму, лишь, когда под ногами закачалась палуба.