Но к моему ужасу, пучок света втянулся в него, как воздух в меха, а он ухмыльнулся и наклонился к лицу.

– Да ты маг, – сказал пират. – Никогда не был с магом. Слышал, у вас между ног жарко.

Шокированная тем, что магия оказалась бессильной, я застыла. Молча, будто со стороны, я наблюдала, как пират спускает портки и задирает пышный подол моего халата, ухмыляясь и хохоча.

Когда подтянул к себе, я приготовилась к самому страшному, что происходило в жизни.

Неожиданно глаза пирата расширились, рот раскрылся. Послышался чмокающий хруст, а из груди верзилы вылез клинок. Пират закашлялся кровью и повалился бы на меня, но кто-то оттолкнул его в сторону. Тот грохнулся на пол, а я увидела виконта, всего в крови и взмыленного, как загнанного коня. Камзол на груди распорот, оттуда проступило красное, сам дышит тяжело, а взгляд как у разъяренного быка.

– Элизабет… – сказал он, задыхаясь. – Он не…

– Не успел… – просипела я еле слышно и не поняла, как оказалась у него на груди, рыдая и цепляясь за разорванный камзол, как за последний шанс на спасение.

Де Жерон обнял меня и гладил по голове, как маленькую девочку, шепча хриплым от сражения голосом:

– Тихо, тихо… Все в порядке. Он же не успел. Не успел. Враги повержены. Все хорошо…

Я всхлипывала и тряслась, боясь повернуться к тому, кто несколько минут назад, чуть не совершил ужасное. Прошла вечность, прежде, чем я снова смогла говорить.

– Он хотел… хотел… Я выстрелила в него магией… А он не… Почему?..

– Их не одолеть магией, – все еще хрипло отозвался виконт.

Я наконец отстранилась и спросила, дрожащим от истерики голосом:

– Не одолеть? Но как же…

Он шагнул к трупу и толкнул его ногой. Тот перевернулся, уставившись невидящими глазами в потолок, а де Жерон указал ему на шею, где темнеет витиеватый знак.

– Он мечен Караварой.

– Я не понимаю… – проговорила я, все еще всхлипывая.

Виконт отпихнул тело пирата и проговорил, глядя невидящими глазами перед собой:

– Тварь у северных границ… Проклятые приспешники присягнули этой дряни! Если она станет достаточно сильной… Мне жаль, что это все случилось, Элизабет… Леди Элизабет. Проклятая Каравара…

– О чем вы говорите, виконт? – спросила я, чувствуя, как застучали зубы.

Он поднял глаза, полные гнева и злости. Лишь, когда я вздрогнула и попятилась, взгляд стал медленно проясняться.

– Леди Элизабет? – сказал он все еще хрипло, но я уловила в его голосе осмысленность.

– Вы что-то говорили о Кара… – проговорила я и запнулась, уставившись на мертвого пирата, который валяется, раскинув руки.

Несколько секунд не могла выдавить ни слова. Лишь, когда виконт вытер меч и убрал его в ножны, речь, наконец, вернулась, я проговорила, дрожа:

– Вы говорили о чем-то жутком. Объясните, чего мне еще бояться.

– Не могу, – сказал де Жерон. – Об этом должен рассказать Черный принц, а не я.

– Еще как можете, виконт! – воскликнула я, стараясь не смотреть на распростертое на полу тело.

Оно почему-то манило, заставляя оторвать взгляд от усталого лица де Жерона, и звало еще раз взглянуть на знак, о котором виконт говорил с такой ненавистью.

Я встряхнулась, словно щенок, который вылез из воды. С облегчением отметила, что дракончик завозился у стены. Через пару мгновений он взмахнул крыльями и скрылся под кроватью, а я повторила, все еще подрагивая:

– Еще как можете! Что это за знак? Как он это сделал? Он не просто отразил магию, он впитал ее! Я же почувствовала! В боевых заклинаниях я не сильна, меня всегда влекла стихийная магия, но…

Я запнулась и часто заморгала, сообразив, что сообщаю виконту кучу ненужной информации.

– Так что со знаком? – снова спросила я, не дав ему раскрыть рта. – Вы обязаны рассказать! Мы не успели даже отплыть от Аварона, города, что населяют маги, как нас атакуют люди, умеющие эту магию поглощать! А меня чуть не… Вы понимаете, это государственное дело?!

Виконт терпеливо выслушал мою тираду, ни разу не перебил, только устало вытер лоб, отчего еще больше размазал кровь по лицу. Чем больше я говорила, тем бесстрастнее становилось его лицо, а когда закончила, и вовсе превратилось в ледяную маску.

– Я слушаю вас, виконт. Вы должны рассказать, тем более, что уже начали, – сказала я, пытаясь придать голосу твердость, но он дрожит, как у служанки, которая прожгла господское платье.

Тихим, не терпящим возражений тоном, де Жерон сказал:

– Леди Элизабет, я сообщил вам все, что должен был. И даже больше.

Последнюю фразу он добавил совсем тихо и с какой-то досадой.

Он раскрыл рот, чтобы сказать что-то еще, но я воскликнула, перебивая:

– Вы ничего мне не сказали! Ничего!

В груди вспыхнуло. Чувство решимости разлилось горячей волной по телу, после того, как поняла, что за непроницаемой маской виконта таится неуверенность и что-то отдаленно похожее на страх.

Он словно колебался, говорить или нет. Показалось, что смогла бы убедить его сказать больше, объяснить, но за дверью раздались тяжелые шаги и голоса.

Через секунду в замке щелкнуло, дверь распахнулась с размаху, словно надавили плечом, и в мою каюту ввалилось несколько людей.

Я вскрикнула, отступая за спину де Жерона. Споткнулась о распростертый на полу труп и упала бы на него, если бы виконт не придержал за локоть.

Пальцы виконта сжались крепко, но аккуратно, словно трогает дорогой хрустальный сосуд, а мне на секунду вдруг стало спокойно. Он помог обойти тело и лишь после этого отпустил. А когда встал ко мне спиной и заслонил от вошедших, принялся распекать их, за то, что ввалились, как «стадо носорогов в посудную лавку» и еще больше «перепугали леди Черной Пустоши».

Пока он ругал команду, они перетаптывались с ноги на ногу, я узнала самого плечистого из них – капитана Сэма. Остальных тоже видела на пристани, затем на палубе. Сейчас моряки, все как один, грязные потрепанные, а кто-то с трудом стоит на ногах. Но самый грязный и залитый кровью – виконт. Что значит, бился наравне с простыми матросами.

Пока я, хмурясь, переводила взгляд с де Жерона на членов команды, тело пирата подхватили под руки и ноги, и вынесли из каюты.

Вошедший юнга посыпал пол каким-то порошком, отчего пятна крови зашипели, посинели, а потом и вовсе исчезли. Причем это сделано было совсем без магии, которую обычно узнаю по щекотанию на коже.

– Что это за снадобье? – спросила у виконта, подойдя сзади и робко тронув плечо. – Ни следа крови не осталось… Я даже истинным, то есть магическим зрением не вижу…

Виконт де Жерон прервал распоряжения, которые щедро раздавал команде, и обернулся ко мне.

– Вам не откажешь в наблюдательности, леди, – произнес он, вытирая кровь с щеки. – А наблюдательность, помноженная на женское любопытство великая сила! Я рад, что вы быстро забыли об этом неприятном происшествии, и готовы к светской болтовне, но с вашего позволения, компанию в этом я составлю завтра.

С этими словами виконт покинул каюту вслед за матросами и юнгой, которые, у входа прекрасно слышали, как резок он был со мной.

Мне осталась лишь беспомощно наблюдать спину де Жерона, а когда дверь с силой захлопнулась, я испуганно заморгала, чувствуя, как в глазах начало пощипывать.

– За что он так… – пробормотала я, обхватив плечи, и глянула на дракончика. – Я лишь спросила, что это за порошок, который… без магии, а он… Выставил перед командой жестокой кокеткой. Будто мне дела нет, что погибли люди. Пусть пираты, но люди. И могла пострадать команда… И…

Я запахнула халат и рванулась следом за виконтом, чтобы высказать ему все, что думаю о несправедливости и его черствости к тем, кто попал в беду.

Меня снова затрясло, на этот раз от праведного гнева, хотя ужас перед пиратом, пусть и мертвым, до сих пор не прошел. Сделав глубокий вдох, я досчитала до десяти, пытаясь унять дрожь, чтобы высказать виконту все на глазах у команды.

Но стоило распахнуть дверь, как услышала откуда-то снизу: