Уже потом я проанализировала, с какой скоростью у меня в голове пронеслась даже не мысль, нет… Ощущение, предчувствие, называйте это как хотите, но я была уверена на все сто, что Тор наверняка нападёт, увидев йотуна, и шансов причинить вред только очнувшемуся Локи у него будет куда уж побольше, чем у вполне себе безобидной меня.

И когда он вошел, я, не раздумывая ни секунды, встала перед Локи, бессмысленно и безуспешно пытаясь загородить его своей спиной.

И только потом я сообразила — Тор ведь наверняка сразу узнал брата и в этом облике.

И что не следовало мне вмешиваться в семейные разборки, сообразила тоже.

Но было уже поздно. Недоуменный взгляд Тора — он ничего не произнёс — превратился в вопросительный, а потом он отвёл взгляд и пренебрежительно бросил брату:

— Прячешься за девушками, Локи? Где твоя гордость воина?

И в этот момент мне захотелось дать себе по лбу, да побольнее. Я прямо-таки спиной почувствовала, что Локи не простит этого унижения. Ни Тору, ни мне.

Я шустро сделала два шага в сторону и невольно бросила взгляд на Локи.

М-да, лучше бы не смотрела.

Меньше минуты тому назад мне вдруг показалось, что в его глазах есть что-то человеческое, понятное и даже понимающее. Да, в глазах йотуна, но когда я говорила, что мне наплевать на облик, я не лгала. Сейчас я увидела только лёд.

— Ты слишком много о себе возомнила, с-с-с-смертная, — прошипел он. — Кто вообще дал тебе право находиться в моих покоях? Неужто вообразила себя равной, достойной? Проваливай!

Я невольно зажмурилась, будто в безнадёжной попытке уйти от удара — столько ярости в словах… Но ладно в словах, мало ли что он счёл нужным сказать при брате, но вот во взгляде… В глаза ему я бы посмотреть больше при всём желании не сумела. Я могла бы начать оправдываться перед ними, могла бы ударить в ответ — я вполне представляла, как словами можно уязвить Локи, могла отомстить парой сказанных Тору фраз, пусть бы это и свело на нет все мои сегодняшние старания. Я могла даже закричать. Но я вдруг отчётливо осознала, что всё это ни к чему не приведет. Он не любит, и никогда не будет. Презрение и прожигающая насквозь ненависть, вот и всё, чем асгардский принц готов отплатить мне за всё пережитое.

Поэтому я, пусть это и было больно, сделала то единственное, что, как мне казалось, имело смысл.

Молча, сжав зубы, будто отрывая кусок от собственного сердца, я стащила с пальца ставшее таким родным золотое кольцо. Снять его удалось не сразу — казалось, артефакт сопротивляется, но ему было меня не переупрямить. Молча подошла к Локи, взяла в руки его ледяную синюю ладонь — от прикосновения пальцы тут же пронзило холодом, а на коже, забираясь в мелкие трещинки и царапинки, расцвёл иней. Вложила в неё тонкий ободок.

Развернулась.

Молча вышла.

Молча прошла по коридору, потирая руки одна о другую в безнадёжной попытке хоть немного согреть, молча зашла в те покои, которые вроде как выделили мне.

И молча съехала по стене, глуша всё ещё ледяной и плохо слушающейся ладонью безнадёжные рыдания.

Не надо считать меня истеричкой. Быть может, если бы Локи сказал мне это в другой ситуации, я бы нашла, что ответить, чем отбрить, как парировать. Свела бы всё в шутку, например. Или сбила бы его с агрессивного настроя меткой фразой, как я это успешно делала за несколько минут до этого.

Но в тот конкретный момент — всего несколько секунд назад мне казалось, что он самое родное, самое важное, что есть у меня в этом мире, во всех мирах — всё, что я думала, или на что надеялась, все мои мечты осыпались песчаным замком прямо ему под ноги. Мне почти удалось поверить, что мы сможем договориться, что я расскажу ему о своих планах и действиях, и что вместе мы выберемся из этой передряги.

Переход от мечты к реальности оказался слишком резким. Болезненным. Неправильным.

И да, всё вместе для меня просто было слишком. Зовите это нервным срывом, если хотите.

Я не знаю, сколько минут или часов я просидела, пытаясь не выть в голос — совсем не хотелось, чтобы кто-то меня услышал. Чёрт ее знает, эту асгардскую звукоизоляцию.

Наверное, это всё же были минуты — на самом деле, невозможно рыдать без остановки долго. Да и не в моих это привычках. Так что я взяла себя в руки. Сходила в душ — искать его не пришлось, мои комнаты были очень похожи на комнаты Локи, только поменьше и обставлены попроще. Постепенно успокоилась и приняла одно важное решение, которое далось мне не так просто, как может показаться.

Я решила не мстить.

В самом деле, чего я ожидала от него? Что он изменится ради меня? Смех, да и только. Люди не меняются. А уж Боги — тем более. И то, что он проявит свою настоящую сущность, было лишь вопросом времени. И я не про синюю кожу, если вы вдруг об этом подумали, а про жестокость к окружающим.

Я осмелилась поверить в лучшее — что ж, я за это поплатилась. Но отрицать было бесполезно — с кольцом или без кольца, Локи всё ещё был мне дорог. Очень, слишком дорог, чтобы утянуть его на дно из-за обиды преданной женщины.

Так что я вышла из душа и бросила взгляд в зеркало. Оттуда на меня смотрело незнакомое мне застывшее лицо.

Что бы он ни чувствовал ко мне, как бы ни ненавидел, я верну ему долг. И буду свидетельствовать в его пользу на суде. Не показывая чувств, ни на что больше не надеясь. Спасение за спасение — это всего лишь обмен, не более.

А моя любовь… Обожание, увлечённость, или как он там это назвал — только моё личное дело.

Дарси могла быть спокойна — звукоизоляция во Дворце была на уровне. Потому что Тор явно не утруждал себя попытками быть потише, но в соседние покои не просочилось ни звука.

— Ну ты и мерзавец, — Громовержец покачал головой. — Хотя, мне бы давно стоило перестать этому удивляться.

— Определённо, стоило бы, — насмешливо ответил Локи, на которого произошедшее, кажется, не произвело ни малейшего впечатления. — Зачем ты явился?

— Предупредить тебя, чтобы ты не пытался вытворять глупости, — гневно сощурился Тор. — Мне ничего не стоит перевести тебя отсюда в темницу, да я бы и поступил так наверняка, если бы не Дарси. Она тюрьмы явно не заслужила за то, что купилась на твои трюки.

— При чём здесь смертная? — Локи понимал, что ведётся на провокацию, но почему-то не мог не спросить. Ему казалось, он что-то упускает, что-то очень важное, и это раздражало, нет, это попросту злило!

— С момента перемещения в Асгард прошло четыре дня, — сказал Тор, невольно давая ответ на незаданный Лафейсоном вопрос, — и насколько я знаю, все эти четыре дня Дарси практически не выходила из твоих покоев.

Локи моргнул, но больше ничем не выразил своего отношения к услышанному. Медленно, тягуче усмехнулся:

— И ты думаешь, это сейчас заставит меня раскаиваться? Тор, в эти покои рвались почти все незамужние девушки Асгарда, да и некоторые замужние тоже. Тебе ли не знать, как женщины умеют обманываться!

— И многие ли из них, — вдруг так же до странности вкрадчиво произнёс Тор, — готовы были рискнуть свободой и доверием своих друзей, словом и делом встав на твою защиту?

— Если ты о том, что она вытворила только что, то это глупость, а не защита. Я не просил её об одолжениях и жалости, — сощурился Локи.

— Я о том, что она не дала заковать тебя в кандалы, и в лицо сказала всем Мстителям и асам, что разделит любую твою судьбу по собственному желанию, — парировал Тор.

— Когда? — Локи сначала спросил, и лишь потом с досадой осознал, что опять поддался.

— Сразу, как только вы с ней появились из портала, — в голосе Тора слышалось одновременно уважение к Дарси и презрение к Локи.

На этот раз Локи молчал несколько секунд.

— Если она думала, что это заставит меня… — начал он затем, но Тор презрительно покачал головой и поднял руку в запрещающем жесте:

— Асгарда ради, замолчи! — и в его голосе действительно послышались нотки приближающейся грозы. — Или я заставлю тебя заткнуть свой поганый рот. Я собирался дать тебе шанс договориться по-хорошему, но сейчас вижу, насколько был наивен.