– Если уже решили, что будете заказывать, вам нечего бояться, – он рассмеялся в голос и тут же заорал на всю комнату. – Гарик, у нас посетитель, твою мать, готовь угли!

Слова звучали так, будто угли предназначались мне. Его акцент не резал слух, он был довольно обычным для человека его внешности (да и вообще, для большинства местных) – немного гнусавым, с четким произношением, но невнятно поставленным интонационным ударением. Он продолжал идти на меня словно сторожевой пес, спущенный с цепи, и вдруг остановился в шаге от меня, не соблюдая ни малейшей дистанции приличия.

– Прошу, любезный, будьте как дома, – обходительно, но настойчиво протянул кавказец.

Мои ляжки упирались в столик, и, не видя другого выбора, я упал на жесткий стул рядом. Мой взгляд нацелился на здоровяка. Я всем видом демонстрировал, что не доволен таким обслуживанием. Он это понял и слегка прищурился, как бы разглядывая, из какого теста я слеплен. Пора было что-то сказать, но в голову ничего не лезло. Кавказец выбил из меня толк своим горячим приемом, и из всего многообразия приветственных фраз я выбрал самую неудачную:

– Где у вас здесь туалет?

Его глаза округлились. Грудь надулась, и весь воздух, который он успел в себя набрать, тут же выплеснулся на меня в ужасающе громком гоготе.

– Гарик, у нас заяц! Повремени с углями! – вновь заорал громила сквозь смех.

– Заяц? – непроизвольно поинтересовался я.

– Ты и представить не можешь, сколько людей заходят к нам, чтобы справить нужду, будто у нас на входе написано «Бесплатный туалет». Садятся за столик, листают меню, идут в сортир и уходят довольные. Мы таких между собой называем зайцами. И в скором времени я собираюсь начать срывать с них шкуры и завяливать тушки.

– Никакой я не заяц. Я обязательно что-нибудь закажу, не переживайте. Хотя завтра у меня был совсем недавно, но перед этим запахом устоять невозможно. Гарик, готовь угли! – заорал я и услышал смешливый сдержанный «хмык» со стороны пожилого мужчины с пивом в углу.

Кавказец расплылся в натянутой улыбке. В его глазах не было ни грамма радости и приветливости. Всю его ложную любезность, появившуюся на лице, выдавал холодный расчетливый хищный взгляд.

– Туалет – вон там, – он указал в сторону, откуда только что вышел, – мы приготовим фирменный шашлык из бараньих ребрышек, приправленных аджикой. Лучшего блюда в этом городишке не подает никто.

Я кивнул и протиснулся между ним и стулом, направившись в уборную перевести дыхание. Кавказец провожал меня недовольным взглядом и, когда я захлопнул дверь, он вновь что-то громко прокричал и засмеялся.

В туалете было чисто и, на удивление, уютно. Яркий свет, большие зеркала, чистые краны и туалетная бумага. Я рассчитывал увидеть здесь рой мух и мерцающую лампочку – отнюдь.

Ополоснув руки, я посмотрел на себя: в зеркале стоял робкий неудачник в идиотской шляпе, которую я забыл снять перед тем, как зайти. Вид перебинтованной руки также добавлял странности в образ и мог навести на определенные вопросы, которые, однако, так и не были заданы.

– Ты выглядишь как клоун, Артур. Еще бы тебя воспринимали всерьез.

Я сдернул головной убор и вышел в зал. Мой «добродушный» официант куда-то подевался, но у меня было огромное желание начать заново наше неудачное знакомство. Он застал меня врасплох и не дал возможности отразить нападение. Это нелепое противостояние характеров было совершенно ни к чему, но, раз уж здесь такие правила, я собирался их соблюдать.

Я упал на твердое сиденье и, скрипнув ножками, пододвинулся к столику. Шляпа нашла свое место на спинке соседнего стула. Из двери кухни вышел кавказец. Я вновь встал со своего места и пошел в его сторону. Моя походка была быстрой и уверенной. Я не знал, что буду делать дальше, но в глазах официанта (и, по совместительству, владельца – данный факт был написан на его лице) появилось непонимание. Он на мгновение опешил, но вскоре собрался и тут же обозначил стратегию защиты.

– Ты что-то хотел? Заказ почти готов…

– Хотел узнать, – перебил я его, – где вас учили так чутко обращаться с клиентами? Если я вам так с ходу чем-то не приглянулся, можете сказать мне об этом в лицо. Не нужно тянуть лживую улыбку, пытаясь меня поддеть.

– Что ж, мое паршивое воспитание вполне позволяет рассказать, чем ты мне не приглянулся. Хотя, поверь мне, я очень старался быть любезным, – его голос звучал твердо и ровно, без лишних эмоций.

– Я весь во внимании.

Кавказец чуть наклонил голову:

– Я прекрасно вижу, что ты не местный. Это написано не только на твоем растерянном лице, но и читается по твоей идиотской кепке, – он небрежно кинул указательный палец на то место, где лежала шляпа, – еще я прекрасно понимаю, что ты не турист. Сейчас не сезон, да и вид у тебя как у человека, приехавшего с другой целью. Знаешь, в этих местах, если ты не принадлежишь к одной из двух этих категорий, ты автоматически становишься нежеланным гостем. Во всяком случае, для меня. Ты либо ищешь здесь какую-то выгоду, либо замышляешь темные дела. Поэтому, когда ты доешь свою порцию шашлыка, я предлагаю тебе убраться отсюда, и желательно, подальше.

– Я не местный и не турист, в этом ты прав. Я здесь по личным делам и живу у подруги, которую мне нужно дождаться. Мне совершенно не хочется оправдываться перед таким человеком как ты, но обстоятельства сложились так, что мне придется жить здесь какое-то время, а город слишком уж мал, чтобы исключить вероятность нашей повторной встречи.

– Что за подруга? – коротко уточнил кавказец.

– Кэт. Желтые ворота в начале улицы, – своей интонацией я, как бы, сделал ему одолжение.

– Кэти? Откуда ты ее знаешь? – не успел я ответить, как он продолжил. – Мы сейчас не много общаемся, но она мне ближе, чем ты думаешь. Она – хорошая девочка, моя Кэти… – его взгляд провалился куда-то очень глубоко. Я увидел, что это имя вернуло ему человеческое обличие. Но вскоре он сосредоточился и вновь смотрел на меня дикими глазами. – У нее на стене куча фотографий с ее друзьями. За много лет я успел изучить их вдоль и поперек, но готов отдать руку на отсечение, что тебя на них нет.

– Честно говоря, мы знакомы не так давно. Я жил в ее гостинице какое-то время (сутки), и мы сблизились. Она действительно хорошая девушка. И я думаю, ты не будешь спорить с тем фактом, что она не из тех, кто заводит легкомысленные знакомства с сомнительными личностями, – она была именно таким человеком, но я надеялся, что он проглотит этот блеф, – так что, если уж она доверила мне свой дом, думаю, ты можешь доверить мне место за столиком в своей закусочной.

– Раз уж ты с ней знаком, быть может, ты немного склоняешь чашу весов на свою половину, но я все равно не доверяю тебе, – тон кавказца стал чуть спокойнее и ровнее.

– Я не прошу тебя мне доверять, я просто хочу уважительного отношения и вкусный шашлык. У меня нет здесь грязных дел, и я не ищу никакой выгоды. Если ты узнаешь, что я тебе вру, разрешаю тебе первому прийти и выкрутить мне яйца. Что скажешь?

Молодой парень в белой футболке, фартуке и сетчатом чепчике, стягивающем густые волосы, вынес большое блюдо с мясом, передал его моему собеседнику и с многозначительным молчанием удалился.

– Ешь и проваливай, – он протянул мне заказ, и мы негласно сошлись на том, что на какое-то время можно прервать баталии. Я отнес поднос на свое место и приступил к трапезе.

Мясо было волшебное: прожаренное до последнего волокна и сочное, будто пропитанная губка. Ни пережаренной корки, ни жира, ни лишних специй. Аджика дополняла блюдо, придавая ему пикантности. Я умял целый шампур за несколько минут и отвалился на спинку, позабыв о неприятном разговоре, который еще должен был продолжиться.

Здоровяк подошел к моему столику, в руках у него был чек и стакан воды.

– С тебя двести пятьдесят. Вода бесплатно, – его акцент, который я в какой-то момент перестал замечать, вновь явно слышался.

Я тут же достал деньги из заднего кармана и положил на стол.