– Всё чисто.

– Майор… – начал Горбатов.

Пассатижи упали за футляром небольшого компьютера, называемого наладонником за его конструктивную особенность: компьютер можно было надевать на ладонь и носить с собой.

Назар подтянул его ближе, взял в руки.

Наладонник был тёплым, словно лежал в печке.

Майор попытался его открыть, но не смог. Вероятно, футляр компьютера действительно сильно нагрелся, и его крышка прикипела к корпусу. Но это уже не имело значения. И так было понятно, что брат каким-то образом умудрился оставить о себе известие, сбросив в «призрачном контейнере» свой наладонник. Но главное – Леонтий был жив!

О происшествии в урочище реки Икари, возле гольца Бараний Лоб, стало известно только на второй день, двадцать второго июля. Мобильная связь в этих местах практически отсутствовала, опираясь лишь на пролёты спутников, о пропаже двух туристов ни проводники, ни туристы группы сообщить сразу после случившегося не смогли, и только добравшись до посёлка Алдома, где находился монтёрский пункт, имевший радиостанцию, один из проводников – Гриня Скирюк – доложил в турагентство о «выходе в урочище духа Харги».

Руководители турагентства всполошились: назревала угроза их бизнесу, так как народная молва могла отпугнуть от походов по Джугджуру других туристов, и к посёлку Алдома был послан из села Аян вертолёт с представителями агентства, МЧС и полиции. Всего на борту Ми-38 разместились семь человек, включая проводника.

День двадцать второго июля на побережье Охотского моря выдался тихий и безветренный. Воздух был прозрачен, лишь в низинах вдоль ручьёв и болот медленно таяли полосы тумана.

Вертолёт сделал посадку возле монтёрского пункта, забрал проводника и направился дальше, в глубь горного района, образованного изломами хребтов Джугдыра и Джугджура. Летели невысоко над горами, покрытыми тайгой, одетые по-серьёзному – в тёмно-синие костюмы спасателей с красными вставками катафотов. У всех были бинокли, рации и рюкзаки с НЗ и горным снаряжением.

Руководил отрядом начальник МЧС Аяна, обслуживающим Джугджурский заповедник, Виталий Боготуров, кряжистый великан с могучей фигурой борца, голубоглазый и широколицый, за время полёта не произнёсший ни одного слова.

По прямой от Алдомы до урочища было около сорока километров, и вертолёт преодолел это расстояние всего за четверть часа, однако сесть вблизи сопки Бараний Лоб не смог. Голец был окружён курумами, с запада его огибала река, с востока начинались обрывистые горные стены, с севера и юга к сопке подступали непроходимые леса. Посадить вертолёт можно было только на отмелях реки, ближайшая из которых располагалась в полутора километрах от Бараньего Лба.

Проводника, объявившего о прибытии на место, пригласили в кабину пилотов.

– Ну, и где этот ваш дух? – осведомился первый пилот «вертушки».

– Там, за ухрябом, – стеснительно ответил Гриня Скирюк, ткнув рукой на высокий кряж, покрытый щетиной высоких елей.

Ми-38 поднялся на полукилометровую высоту, горизонт отступил, и все увидели изгиб реки в теснине уступов, россыпи курумов и над одной из них основание гольца. Однако самого Бараньего Лба не существовало. На его месте лежало куполом мерцающее зыбкое облако диаметром около километра и высотой в триста метров. Оно слегка походило на обычное облако, но было кисейно-прозрачным, искажавшим ландшафт кругом, состоящим как бы из миллионов мыльных пузырей. По нему пробегали волнами стайки искр-звёздочек, а из основания изредка выскакивали извилистые прозрачные ручьи, напоминающие зигзаги молний, только без огня и грохота.

– Дьявольщина! – с восхищением сказал второй пилот.

– Харги, однако! – со страхом и уважением произнёс Гриня Скирюк.

Пассажиры вертолёта приникли к иллюминаторам, взявшись за бинокли.

– Я, кажется, что-то вижу… – неуверенно проговорил один из представителей турагентства, белобрысый парнишка по фамилии Клюев. – По-моему, там просека…

– Подверни, – попросил Боготуров пилота.

Вертолёт поднялся ещё выше и сделал крюк.

Стал виден провал в горном склоне за рекой длиной около двух километров, который начинался на западном берегу реки, входил в урочище и выходил к северу, углубляясь в курум и поднимаясь к гольцу. Стало понятно, что странный пришелец упал на горы, проделал в их изломах длинный ровный шрам, уничтожив попутно и лес, стесал часть ложа реки, подравняв урочище, и остановился на гольце, оставив от Бараньего Лба нечто вроде вулканического кратера.

– Упасть – не встать! – сипло проговорил один из полицейских, младший лейтенант, щупленький и невзрачный. – Что сюда свалилось?!

– Посмотрите на след до гольца! – воскликнул остроглазый Клюев. – Сверкает! Алмазы, что ли?

Все навели бинокли на ров, идущий от реки к гольцу через скопище камней курума.

Действительно, там, где странное облако взбиралось по склону гольца на его вершину, сверкала кристаллами полоса в форме полумесяца длиной около ста метров и шириной до двадцати в самой сердцевине. Лучи солнца отражались от неё, как от россыпи алмазов.

– Какое-то обнажение кварца, – сказал Боготуров. – Алмазов в этих местах отродясь не видывали. Золотые самородки встречали, потому и рвутся сюда туристы, но алмазов нет.

– А где тургруппа? – нервно спросил представитель турагентства.

– Они на перевале, – ответил Гриня Скирюк. – Ждут. Боятся, однако.

– Надо садиться!

– Туристы никуда не денутся, они в безопасности, отсюда до перевала больше километра, – сказал Боготуров. – Сначала давайте облетим голец, осмотрим местность, может, увидим пропавших.

– Но ведь туристов проглотил этот… – кивнул на мерцающую гору прозрачно-непрозрачного воздуха постепенно приходивший в себя Клюев. – Так?

Проводник кивнул.

– Мы видели… вылетел коготь Харги, ухватил обоих и уволок внутрь сичу.

– Чего?

– Внутрь чрева Харги.

– Тогда мы их не найдём.

– Всё равно надо облететь это чудо кругом и осмотреться, – сказал начальник аянского МЧС.

– Сначала я бы забрал группу с перевала и позвонил во Владивосток… а лучше в Москву.

– Не возражаю.

– Предупреждаю, – сказал пилот, – долго тут крутиться мы не сможем, но на несколько кругов горючки хватит.

– Товарищ Скирюк, командуйте, куда лететь.

Вертолёт отвернул от воздушной горы, казавшейся абсолютно прозрачной и в то же время не дающей возможности увидеть, что она прячет внутри. Сделав несколько маневров, он приземлился на отмель недалеко от перевала Чисбулук.

Гриня Косев вместе с полицейскими и вторым спасателем побежали на перевал, с которого им навстречу уже спускались туристы.

Боготуров связался с конторой МЧС в Аяне, сообщил о результатах рейда и о находке «демона Харги», после чего попросил своего заместителя связаться с Москвой.

Через полчаса к вертолёту вышли возбуждённые туристы, хором начали делиться своими впечатлениями и предположениями.

– По одному, – прервал их Боготуров. – Кто старший?

– Я, – вышел вперёд руководитель группы, сопровождавший её с Аяна; он был весь в поту, но подавленным не выглядел. – Дмитрий Сенин.

– Рассаживайтесь в вертолёте, покажете, где именно пропали ваши люди.

Туристы, за сутки натерпевшиеся страхов, перенервничавшие, но не потерявшие интереса к «явлению демона», сначала зароптали, однако после того как Боготуров напомнил им об опасности, нависшей над всеми, полезли в кабину винтокрылой машины. Мучиться в поисках без вести пропавших коллег, пробираясь по зарослям и камням, рисковать собой никто не захотел.

Взлетели, направляясь к «дышащей горе воздуха». Ориентируясь по указаниям проводников и начальника группы, пилоты подвесили вертолёт над краем каменной осыпи на правом берегу реки.

– Здесь они стояли, – показал пальцем Гриня Скирюк.

Руководитель группы согласно закивал.

– Точно, они выбежали к обрыву, и щупальце их накрыло.