Т’Чалла поднял руки, призывая к тишине. Он расположился рядом с сияющим от радости экскурсоводом. Одна из телохранительниц подала ему карточки с подсказками и попутно что-то прошептала на ухо, и это заставило его улыбнуться, обнажив зубы, резко белеющие на фоне кожи. Пару секунд король перемешивал карточки, а потом вдруг положил их в карман пиджака. Когда он наклонился вперед и заговорил, в его мягком голосе послышался сильный африканский акцент:

– Спасибо вам, дорогие друзья, и спасибо Смитсоновскому институту, пригласившему меня на открытие выставки. Как многие из вас знают, недавно, после смерти моего достопочтенного отца, я взошел на трон в родной стране Ваканде. Но еще до того, как стать королем, я мечтал прежде всего о том, чтобы наша страна стала более активным участником международных отношений, и я не знаю лучшего способа рассказать о себе миру, чем с помощью национального искусства, – Т’Чалла повернулся и изящно указал на галерею за своей спиной. – Здесь вы найдете работы самых великих художников и мастеров, которые я, будучи принцем, приобрел для королевского дворца в Ваканде. Я решил, что это будет лучшим подарком миру и нашим американским друзьям – поделиться своей коллекцией в знак дружбы.

Веками мы, вакандийцы, были сторонниками политики изоляционизма, оставив мир существовать в той форме, в которой ему хочется. Но Земля у нас всего одна, и ее дети мало чего смогут достичь, если не будут делиться как радостями, так и горестями. Надеюсь, эти небольшие знаки внимания от вакандийской культуры станут началом возобновления партнерских отношений между двумя нашими странами, которые приведут всех к лучшему будущему. Спасибо.

Комната взорвалась аплодисментами, а юный король спустился с помоста и приблизился к красной ленточке. Экскурсовод достал большие серебряные ножницы, заставив более высокую телохранительницу дернуться и заслонить собой короля, в то время как вторая девушка положила ладонь на руку пожилого мужчины. Тот выпучил глаза, сообразив, что только что сделал, но легкая улыбка на лице Т’Чаллы его успокоила.

– Это мне не понадобится, – король достал что-то вроде черной перчатки. Один легкий взмах руки – и ленточка упала на пол; толпа взревела от восторга.

Пожилой мужчина помахал ладонью, чтобы утихомирить присутствующих:

– Когда вы регистрировались для прохода на выставку, нескольких из вас специально выбрали, чтобы пройти по экспозиции вместе с королем и его свитой. С теми, кто попал в эту группу, мы связались лично, по телефону. Просьба сделать шаг вперед и достать паспорт, если вы вошли в это число.

Девонте почувствовал, что мама положила руку ему на плечо:

– Это мы, малыш. Сюрприз!

Подросток был поражен:

– Мы познакомимся с самим королем, мам? Это же офигенно!

– Я знала, что, если предупрежу тебя заранее, ты всю неделю будешь доставать меня разговорами, сынок.

Женщина хихикнула, и они сделали шаг вперед.

– Не знаю, поговорим ли мы с ним лично, но, по крайней мере, будем в одной комнате. Это ведь тоже офигенно, правда?

Девонте и его мама прошли еще один досмотр и прошмыгнули в галерею. Хотя женщина и пыталась привлечь внимание сына к экспонатам, большую часть времени Девонте подглядывал за королем. Т’Чалла прохаживался по залам в сопровождении телохранительниц, пожилого экскурсовода и нескольких белых мужчин в офисных костюмах, обсуждая каждую работу, мимо которой они проходили. Иногда к ним присоединялись африканцы – авторы какой-либо картины или скульптуры – и поддерживали разговор о произведении.

Девонте не слушал ничего из того, что мама рассказывала о картинах. В очередной раз выглянув из-за ее спины, мальчик заметил, что миниатюрная телохранительница смотрит ему прямо в глаза. Он покраснел и отвернулся, но, когда взглянул вновь, заметил, что та широко улыбается. Девушка подмигнула мальчику, повернулась к королю и что-то прошептала ему на ухо.

Когда сам Т’Чалла взглянул на него, Девонте похолодел. Мама продолжала говорить о статуе, рядом с которой они стояли, не замечая, что происходит за ее спиной, а король со свитой тем временем приблизился к ним. Девонте пришлось дернуть ее за куртку, чтобы привлечь внимание, и женщина также замерла, увидев перед собой короля.

– Прекрасно, не так ли? – мягкий голос Т’Чаллы одновременно спрашивал и утверждал. Юноша протянул руку. – Король Ваканды Т’Чалла. А как зовут вас?

Никогда раньше Девонте не слышал, чтобы его мама заикалась.

– С-Синранда Уоллман, ваше величество.

Т’Чалла перевел взгляд на Девонте, на его губах играла улыбка:

– А как зовут молодого джентльмена?

Мама слегка подтолкнула мальчика вперед. Девонте сглотнул и протянул руку:

– Девонте Уоллман, сэр. Счастлив познакомиться с вами.

Высокая телохранительница нахмурилась:

– Вы должны обращаться к королю «ваше величество»!

Т’Чалла отмахнулся от нее и пожал Девонте руку:

– Эти церемонии для молодых людей совершенно необязательны, Окойе. Итак, мистер Уоллман, нравится ли вам выставка?

Девонте застенчиво опустил взгляд на свои ботинки и тихо выдавил:

– Она ничего.

Мама пихнула его локтем уже куда более ощутимо.

– Я думаю, рисунки великолепны. Мама говорит, что мне нужно образовываться и знать культуру предков, но мне больше хотелось пойти в новый черный музей и увидеть музыкальную выставку, поэтому мы договорились, что сперва я пойду сюда, а потом мы отправимся туда и…

Девонте увидел, как смотрит на него мама, и осекся. От Т’Чаллы не ускользнуло это невербальное общение, и он рассмеялся:

– Мамы могут быть весьма настойчивыми, правда? Но, поверь, мудрость матери ничем не заменить, – Т’Чалла наклонился и прошептал Девонте: – Несмотря на то что я король, мне все равно приходится слушать маму. Именно ее советы помогают мне избегать проблем.

Правитель выпрямился:

– Думаю, эта выставка для ребенка скучновата. Говоря о «новом черном музее», вы, я так понимаю, имеете в виду Смитсоновский национальный музей афроамериканской истории и культуры? Накия, он есть в наших планах?

Маленькая телохранительница подняла руку, и Девонте увидел у нее в руке небольшой светящийся экран с клавиатурой. Она сказала несколько слов на незнакомом языке, но король ее прервал:

– Пожалуйста, говори по-английски. Давай уважать наших гостей, Накия.

Девушка улыбнулась:

– У нас есть несколько минут после экскурсии, до встречи в Белом доме, ваше величество.

Т’Чалла радостно потер руки:

– Тогда решено. Девонте Уоллман, Синранда Уоллман, хотите, чтобы мы отправились в «новый черный музей» вместе? Это будет для меня честью.

Мальчик выпучил глаза. Он посмотрел на маму, которая была поражена не меньше:

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – одними губами произнес он.

– Ваше величество, нам не хотелось бы отнимать у вас драгоценное время… – начала мама.

Т’Чалла замахал руками:

– Вы вовсе его не отнимете. Напротив, я настаиваю. Накия обо всем позаботится, встретимся в музее. А теперь прошу меня извинить: нужно продолжить осмотр, пока соотечественники не решили писать мои портреты с дьявольскими рогами из-за того, что я пренебрегаю их прекрасными работами.

Т’Чалла подмигнул Девонте, вежливо поцеловал руку его матери и пошел дальше, сопровождаемый экскурсоводом, художниками и сотрудниками музея. Девонте и его мама взглянули друг на друга, пораженные до глубины души.

– Что это сейчас было вообще? – прошептала она.

– Он постоянно так делает. Не обращайте внимания, – улыбнулась им Накия. Она протянула Девонте руку. – Я Накия из «Дора Милаж». Рада с вами познакомиться. Идите, пожалуйста, за мной.

Девушка проводила спутников до двери. Когда они шли по Национальной аллее, солнце уже начало клониться к закату. Девонте повис на маминой руке и разрывался от желания засыпать вакандийскую девушку вопросами; но, зная свою привычку сначала говорить, а потом думать, решил, что наверняка втянет их с мамой в какую-нибудь передрягу. Скоро сияющие глаза Накии остановились на мальчике: девушка заметила его метания.