Приобрел я себе учебную литературу, книги по истории военного искусства и начал готовиться к первой лекции по теме ╧ 3 - ведь мои занятия начинались через несколько дней после увольнения в запас полковника Чемезова В.М., в конце сентября. Так как дисциплина новая и материал надо было проработать обширный, я тщательно готовился в кабинете и даже до полуночи сидел дома, готовясь тщательно к первой своей лекции. Провел я первую лекцию по новой дисциплине, почувствовал, что будто бы удачно.
Потом наступил и октябрь, как раз подошло время гарнизонных тренировок к параду на 7-е ноября. Для курсантов 4-го курса, в октябре, учебный отдел планировал занятия только в училище на основной базе. Расписание составили такое, что половину программы моей новой дисциплины пришлось отработать в одном октябре. По расписанию на октябрь было для меня запланировано по 6 часов занятий на каждый день, начиная с понедельниками и кончая субботами. Иногда планировали в один день по военной истории все 6 часов лекций. Но все было бы хорошо, если бы лекции были все шесть часов по одной теме на три потока. А то нет, например, в понедельник: первая пара занятий - лекция по теме ╧ 4; вторая пара - лекция по теме ╧ 5; третья пара - семинар по теме ╧ 3 (с каким-то из учебных взводов). На второй день, во вторник: первая пара - лекция по теме ╧ 4; вторая пара - семинар по теме ╧ 5 (с одним из учебных взводов); третья пара - лекция по теме ╧ 6 (с новым потоком). Короче, было так, что за одну неделю читал лекции по пяти новым темам, проводил отдельно семинары и групповые занятия. По военной истории каждая тема была насыщенна объемным учебным материалом, для овладения которым в короткое время, мне приходилось дополнительно дома сидеть до полуночи и еще подыматься в часов 05.00 для дополнительной проработки.
Помню, как не успел я еще и одной недели преподавать свою новую дисциплину, как тут же на одну из моих лекций пришел на контроль начальник учебного отдела полковник Таратута П.В. Я понял сразу его задумку: чтобы на чем-то меня подловить. Я читал лекцию по теме ╧ 5. После занятий меня вызвал начальник учебного отдела для подведения итогов контроля. И сразу начал с программы по дисциплине:
- Вы по какой теме читали лекцию? - спросил он.
- По теме ╧ 5, - ответил я.
- Вы посмотрите, как называется ваша тема? - раскрывши программу, начал показывать он.
Я начал отвечать, что согласно ранее утвержденной программы, выделялось на дисциплину 125 часов, а учебным планом она урезана на целых 25 часов. Ненужные темы предыдущим преподавателем, по согласованию с отделом ВВУЗов, убрали совсем. Что эта сокращенная 100 часовая программа утверждена в Главном управлении ПВ СССР и она в рукописном варианте, поэтому нумерация тем не совпадает со старой программой. Это не стало для него аргументом, он обвинил меня в самодеятельности и приказал во всем этом разобраться с офицерами учебного отдела, отвечающими за планирование. Я ходил разбирался, звонил домой и уточнял у полковника Чемезова В.М. Нашли концы. Действительно я работал по утвержденному варианту сокращенной программы.
Но контроли моих занятий так и не ограничились посещением начальника учебного отдела, а продолжались. Когда преподавал военную историю полковник Чемезов В.М., к нему на контроль с командования ходили один раз в два года или, от силы, - один раз в году. В основном ходили к нему на контроль начальник кафедры или его заместитель по одному разу в году.
Прошла неделя после посещения моих занятий начальником учебного отдела. Помню, как я начинал в классе семинар по теме ╧ 5 с одним из учебных взводов. Зашел я в перерыве, после лекции, в класс учебного взвода, начал развешивать плакаты, готовясь начать семинар, и вдруг заходит в класс и садится на задний стол полковник Таратута П.В. Опять пришел на контроль. Начиная семинар, я подал команду "Смирно!" и рапортовал ему. Он разрешил начать семинар. Семинар я проводил два часа (одну пару). После занятий я приходил к нему для проведения разбора. Особых замечаний на этот раз не было. Мои обоснования и аргументы были весомы. Поэтому негативных записей и замечаний в журнал контроля занятий он не записал.
Но все равно он имел цель меня на чем-то подловить. Два контроля, можно сказать, за 10 дней прошли, значит, - я должен расслабиться. Но не тут-то было: через пару недель присылают ко мне на контроль заместителя начальника училища полковника Сарычева. Пришел он ко мне на лекцию. Посидел одну пару. Недостатков по проведению занятий в методическом плане он не выявил. Но в журнал контроля записал такие недостатки: он обнаружил, что два курсанта, из сотни присутствовавших, в какой-то момент смотрели в окно; при подаче мной команды "Смирно!" - несколько курсантов переминались; у некоторых курсантов он обнаружил не свежие подворотнички и несоответствующие подстрижки, - что и было записано в журнал контроля занятий. Через месяц-два опять у меня контроль - прислал начальник учебного отдела ко мне на лекцию офицера учебного отдела, старшего помощника начальника учебного отдела подполковника Хабиева Ю.Г. В результате контроля занятий он существенных недостатков не нашел. Еще через месяц (это уже в конце отработки моей программы обучения) опять контроль - прислали на лекцию заместителя начальника учебного отдела по методической работе полковника Соколова. Он существенных недостатков не выявил. Результаты контроля были записаны положительные.
Вот так для меня прошел весь учебный год, - все в ожидании контроля моих занятий.
Домой, в Днепропетровск, второй раз в 1987 году я все-таки поехал, вернее полетел. Это было в ноябре, 23 числа: рано утром по телефону позвонила нам из г. Днепропетровска сестра Люда и сказала, что умерла мама. Мне дали десятисуточный отпуск по семейным обстоятельствам и я 23 ноября 1987 года сразу же поехал прямо в аэропорт с телеграммой. Ближайший самолет летел с Алма-Аты на Харьков; я на него и взял билет. В Харькове я был рано утром 24-го. Там через час летел самолет на Днепропетровск и я на нем прилетел. В 15.00 24-го ноября я был в доме родителей.
Маму похоронили 25-го ноября 1987 года. Тогда была туманная и ветреная погода, было прохладно и начинались заморозки по ночам.
По окончанию краткосрочного отпуска, я с Днепропетровска до Москвы ехал поездом, а с Москвы до Алма-Аты летел самолетом.
Пока я был в краткосрочном отпуске, за меня занятия по военной истории проводил подполковник Аношкин В.П., который очень стремился на должность старшего преподавателя истории военного искусства. Для преподавания этой дисциплины по штату требовался только один преподаватель, потому что часов по этой дисциплине было достаточно только на одного преподавателя. А так как по этой дисциплине много лекций, - а лекции читают только старшие преподаватели и выше, - то и должность по этой дисциплине для старшого преподавателя, хотя он и в единственном числе.
По прибытию на кафедру, я сразу приступил к преподаванию своей дисциплины. В конце мая 1988 года программу обучения по своей дисциплине с курсантами я закончил. В июне месяце принимал зачет по военной истории от курсантов 4-го курса. Зачет был с оценкой. Для подготовки к зачету курсантам выделялся всего один день. Оценка за зачет по военной истории выставлялась в приложение к диплому. Так как программа обучения по военной истории была завершена, то в июле 1988 года я был уже свободен от занятий.
После выпуска курсантов из училища, в первых числах июля 1988 года прибыли из подразделений пограничных войск солдаты для поступления в училище. Их приехало около 250 человек. Их разместили в палаточном городке на территории училища. Начальником сборов военных абитуриентов назначили меня, а заместителем начальника сборов - капитана Овчинникова М.Л. Конечно, для успешной работы на сборах и для контроля за военными абитуриентами, мало двоих офицеров, желательно, чтобы были и командиры взводов для управления сформированными взводами. Но командование посчитало, что двоих достаточно.
