Во время стажировки курсантов, на 6-й пограничной заставе был интересный случай: один из пограничных нарядов в составе 2-х пограничников, возвращаясь на заставу с охраняемого участка, подойдя к одной из скважин, старший наряда (сержант), нагнувшись над отверстием скважины, начал бросать в скважину камушки. Бросал, бросал и вдруг оттуда как рвануло, что мелкими камушками посекло все лицо сержанту, которое стало похожее на воробьиное яйцо, - оно стало рябым. На заставе начальник заставы не поверил, что произошел взрыв в скважине. Началось служебное расследование офицером, прибывшим из штаба пограничного отряда. Поехали на участок на проведение эксперимента и приказали сержанту бросать камушки в ту скважину. Бросали камушки, бросали и никаких взрывов не следовало. Уже собирались прекратить эксперимент. И тут бросили последний камушек, - со скважины вновь раздался взрыв. Вот тогда и поверили пограничному наряду в происшествие со скважиной.
По окончанию стажировки с курсантами были подведены итоги; каждый курсант отчитался о проделанной работе на заставе перед комиссией, образованной приказом начальника пограничного отряда, и каждому курсанту была выставлена оценка за войсковую стажировку.
Курсантам, после стажировки, полагался месячный отпуск в августе месяце. Поэтому я их всех отправлял с отряда к месту проведения отпусков. С Маканчей курсанты все вместе доехали автобусом до Урджара, а там все разлетелись с аэропорта по своим направлениям, - домой к своим родителям. Я вылетел самолетом до Алма-Аты.
В августе 1986 года с профессорско-преподавательским составом проводились, как всегда, учебно-методические сборы. В этом месяце для преподавателей был самый минимум отпусков, - только в исключительных случаях отпускались некоторые преподаватели в отпуск. К примеру, у кого-то была путевка в дом отдыха или по семейным обстоятельствам. Таких было мало.
На этом учебно-методическом сборе со всем профессорско-преподавательским составом подводились итоги учебы и дисциплины курсантов за прошедший учебный год; подводились итоги усвоения учебных дисциплин курсантами на заседаниях кафедр. Около недели со всеми преподавателями проводились различные методические мероприятия. Следующую неделю с офицерами-преподавателями проводились занятия по командирской и профессиональной подготовке. Оставшаяся неделя до сентября предоставлялась для подготовки учебно-материальной базы и методических материалов к новому учебному году.
Моя младшая дочь Анжелика подросла (ей в мае месяце исполнилось семь лет) и 1-го сентября 1986 года она пошла в школу в 1-й класс.
На школьной линейке 1-го сентября 1986 года мы были всей семьей.
Моя жена постоянно избиралась членом родительского комитета и у старшей дочери, и у младшей. Школьной учебой девочек в основном занималась моя жена, так как я редко бывал дома, потому что часто бывал на занятиях с курсантами в полевом учебном центре на многосуточных выходах. А это было за городом в 50 км. Но и мне приходилось бывать на родительских собраниях и, по просьбе классных руководителей, выступать перед учениками, особенно в праздничные дни (день Советской Армии и ВМФ, на 9 Мая и т.д.). Училась в школе Анжелика на "отлично". До 5-го класса каждый год получала похвальные грамоты.
С 1-го сентября 1986 года организованно начался учебный процесс и в пограничном училище. Наши курсанты 3-го курса приказом начальника училища были переведены на 4-й курс. Это был для всех - и для курсантов, и для преподавателей - решающий год. Предметно-методическая комиссия (ПМК), которой я руководил, претерпела незначительных изменений. Дополнительно в состав ПМК были включены: полковник Сажнев Ю.П. (начальник кафедры ОВД) - за ним был закреплен один из учебных взводов 4-го курса; полковник Чемезов В.М. (старший преподаватель истории военного искусства, так как эта дисциплина проводилась только на 4-м курсе). По составу наша ПМК тогда состояла из 7-ми офицеров.
На 4-м курсе мы начали отрабатывать важную тему по нашей дисциплине: "Батальон в наступлении", на которую программой обучения предусматривалось 40 часов.
Лекцию с первым потоком проводил начальник кафедры, со вторым и третьим потоками проводил старший преподаватель курса. Потом начались 6-ти часовые семинары с каждым учебным взводом в отдельности. Показной семинар проводил начальник кафедры на своем закрепленном учебном взводе.
На инструкторско-методических занятиях я учил преподавателей проводить семинары на 4-м курсе с элементами проблемного обучения третьего уровня и с практической направленностью. Цель такого обучения состояла в том, чтобы курсанты, выходя на практические занятия, умели выполнять определенные практические действия. Да, семинар с практической направленностью проводить трудно, но зато, на практических занятиях, курсанты действуют намного увереннее, меньше затрачивается времени на овладение практическими навыками.
Практические занятия по этой теме, все 32 часа, проводились с курсантскими учебными взводами непрерывно, то есть в течение всей недели, каждый день. Как всегда, первую неделю практических занятий со своим учебным взводом, проводил я, как показные занятия для своих преподавателей. Практические занятия с курсантами по данной теме проводились в специализированных классах с использованием курсантами рабочих карт. За отработанную рабочую карту каждому курсанту также выставлялась отдельная оценка.
К 1986 году уволились в запас офицеры кафедры, отслужившие свой срок, на их место прибыли новые. Менялась обстановка во взаимоотношениях между офицерами кафедры. У начальника кафедры были офицеры, которым он доверял. Я относился к этому числу. А были и такие офицеры-преподаватели, которые были недовольные действиями начальника кафедры и за его глазами это недовольство открыто высказывали при посторонних. У меня на ПМК были тоже такие. Это подполковник Аношкин В.П. и подполковник Науменко В.А. Они критиковали отдельные распоряжения и требования начальника кафедры. Мне неоднократно приходилось пресекать такие разговоры. Но я не бегал к начальнику кафедры, как другие, чтобы обо всем этом докладывать, считал, что докладывать о своих подчиненных мне, как их руководителю, будет недостойно с моей стороны. Поэтому я с ними разбирался сам.
Наш начальник кафедры полковник Сажнев Ю.П. и полковник Таратута П.В.(он же начальник учебного отдела и бывший наш начальник кафедры) являлись однокурсниками по академии, но взаимоотношения между ними были натянутыми.
Мой подчиненный преподаватель, подполковник Аношкин В.П. (это стало мне известно в дальнейшем), был в хороших, дружественных отношениях с начальником учебного отдела полковником Таратутой П.В. Жена подполковника Аношкина В.П. работала медсестрой в медицинском пункте училища. Они проживали в военном городке училища в одном 5-ти этажном доме. Частенько жена подполковника Аношкина В.П. приходила к жене полковника Таратута П.В. ставила уколы и проводила другие лечебные мероприятия. У полковника Таратута П.В. в то время учился сын на 4-м курсе и находился в составе 2-го взвода 5-й роты, преподавателем которого был подполковник Аношкин В.П. Сын полковника Таратуты П.В., оказывается, встречался с дочерью подполковника Аношкина В.П., которая училась в Алма-Ате в каком-то институте (через пару лет они поженились).
Поэтому будущий сват начальника учебного отдела (подполковник Аношкин В.П.) и плел какие-то интриги. Потихоньку наговаривал на нашего начальника кафедры и, конечно, на меня, как старшего преподавателя. Я периодически начал подвергаться какому-то предвзятому отношению со стороны начальника учебного отдела. А мы когда-то с ним дружно работали на одной ПМК, когда он был еще старшим преподавателем, - и отношение изменились.
Моей работой был доволен начальник кафедры полковник Сажнев Ю.П. Я не должен был, прыгая через голову начальника кафедры, напрямую решать вопросы обучения курсантов с начальником учебного отдела. Все служебные вопросы должны были решаться через начальника кафедры, в том числе и вопросы, касающиеся учебы курсантов.
