Все замолчали почему-то сейчас, они слушались его, может, потому, что он единственный оказал сопротивление пиратам и убил четверых.

– Теперь конкретно о плане…

– Шаги в коридоре, – быстро произнес Хилый, который сидел, прижавшись ухом к двери.

– По местам, – скомандовал Арсений, – всем сидеть с потерянным видом, руки держите так, чтобы тот, кто войдет, увидел наручники.

– Хватит накручивать, – отозвался здоровяк.

– Прости, просто нервничаю.

Раздался звук поворотного механизма, штыри убрались внутрь, дверь распахнулась и в комнату вошел прежний крепыш, он швырнул кастрюлю на пол, сопроводив действо уже знакомой фразой: «Жрите, свиньи». Он не ожидал нападения. Те, кто сидел перед ним с потерянным видом, скованные по рукам и ногам, были ему не опасны, он с презрением относился к покорному скоту, который терпеливо ждал, когда его привезут на бойню.

– Свиньи, – презрительно плюнув на пол, еще раз произнес он.

В этот момент. поднявшийся в полный рост, Арсений, крутанув цепь с самодельным шаром на конце, ударил крепыша в висок. Все произошло, словно в замедленной съемке, он слышал, как от удара хрустнула кость, как на стену брызнули капли крови. Вскочивший здоровяк подхватил оседающее на пол тело и швырнул на напарника, который только начал осознавать происходящее. Арсений выскочил следом и опустил свое оружие на голову пытающегося выбраться из под трупа крепыша пирата, первый удар оказался не слишком удачным, шар соскользнул, распоров острым краем наручников ухо, и Арсений опустил свое оружие снова, а потом еще, и еще.

– Хватит, он мертв, – на плечо парня легла рука. Арсений обернулся, рядом стоял Ганс. – Он мертв, – еще раз произнес немец, на всякий случай, если парень его не услышал.

Арсений посмотрел себе под ноги, от головы автоматчика осталось кровавое месиво, просто осколки костей и мозгов вперемешку с кровью. Подняв валявшийся на полу автомат, парень передернул затвор, он старался не смотреть на кровавое пятно, медленно расползающееся по полу. К горлу подступила рвота, но он нашел в себе силы и, сглотнув, отдал приказ.

– За мной.

И первый побежал в сторону лестницы. Немец, вооружившись пистолетом крепыша, бежал следом, а за ними, стараясь не отстать, спешили остальные.

Арсений все рассчитал правильно, лестница вывела из трюма на погрузочную палубу, двое пиратов сидели и курили на каком-то ящике, они растерянно смотрели на выскочившего из трюма пленника, вооруженного автоматом. На мгновение Арсений растерялся, Ганс, выскочивший следом, медлить не стал, вскинув пистолет, он дважды выстрелил в пиратов, первая пуля попала одному из них в плечо, вторая просвистела мимо. Раненый, отброшенный ударом, улетел за ящик, второй потянулся к лазерному револьверу.

Арсений сбросил оцепенение и дал длинную очередь от бедра, минимум четыре пули разорвали в клочья черную рубашку на груди бандита. Подбежав к трупу, он сорвал пояс с револьвером, это был его револьвер с выгравированной на рукояти буковой А. Хилый подхватил дробовик, лежащий на ящике, и, перегнувшись, добил раненого.

– Быстрее к шлюпкам, – крикнул Арсений, взяв на прицел проход на жилую палубу.

Они не успели всего немного, из прохода вылетела граната, за ней еще одна, яркая вспышка, звук в сотни децибел разнесся по помещению.

Арсений, сбитый с ног, с трудом поднялся с пола, руки тряслись, в глазах двоилось, парня качало как в тот раз, когда он в семилетнем возрасте дегустировал отцовскую настойку, за что и был выпорот. Он, почти не понимая, куда бредет, дошел до открытой шлюпки. Под ногами лежали тела, он спотыкался о них, падал, вставал и продолжал упорно идти к открытой шлюпке. Сквозь звон в ушах он слышал топот ног по лестнице, последним усилием он толкнул свое тело и буквально влетел внутрь спасательной капсулы. Нащупав рукой кнопку автоматического закрытия двери и одновременного старта, он нажал ее, бросив последний взгляд на погрузочную палубу, там уже хозяйничали черные, они застегивали на валяющихся без чувств людях наручники. Последнее, что он увидел, прежде чем закрылась дверь, это остановившийся взгляд Немца, Ганс лежал в метре от шлюпки, из его ушей шла кровь, а в виске была дыра, ему уже было плевать на шахты Зиона. Шлюпка отстыковалась от «Корсара», ее закрутило, включились двигатели. Арсений с трудом дополз до противоперегрузочного кресла и, сев, пристегнулся, навигатор уже рассчитал курс. Глянув на звездную карту, он краем глаза увидел конечную точку своего маршрута – Киев. Перегрузки вдавили его в кресло, сознание вылетело.

– Молодец, сынок, – произнес отец, – я знал, что ты вырастешь в настоящего мужчину.

– Но я не спас остальных, Ганс погиб, – возразил Арсений.

– Нельзя спасти всех. Ты попытался, тебе повезло, им нет.

– Я горжусь тобой, – из тумана позади отца вышла мать, она выглядела моложе, полнота исчезла, такой парень ее видел на свадебных снимках, ей тогда было всего восемнадцать.

– Мама, папа, – Арсений заплакал.

– Не плачь, сынок, – Иван положил ему руку на плечо. – Мужчины не плачут, мужчины огорчаются. Помни, мы любим тебя, у тебя впереди долгий путь, прощай.

Арсений открыл глаза, он по-прежнему сидел в противоперегрузочном кресле, за иллюминатором чернел космос усеянный многочисленными сияющими звездами. Парень склонился к навигатору и посмотрел курс, ему предстояло провести в шлюпке почти неделю.

Парень отстегнул ремень и встал, на полу прямо возле двери валялся ремень с кобурой, из которой торчала рукоять лазерного револьвера, автомата нигде не было видно, видимо, он потерял его, когда его оглушило. Подняв ремень, он опоясался, проверил заряжен ли револьвер. Барабан был полный, а в патронташе оставалось еще тридцать патронов. Открыв упрятанный в полу холодильник, Арсений оглядел содержимое, вода, еда. Достав бутылку, он открыл клапан и сделал несколько глотков, стало легче. Шум в голове почти исчез, зрение восстановилось, слегка подташнивало, но, скорее всего, это было результатом взрыва свето-шумовой гранаты. Парень достал паек и вскрыл его, еда и сон – вот лучшее лекарство, а самое лучшее – месть. Троттер заплатит за все, но не сегодня и не завтра. Арсений подождет, месть – это блюдо, которое подают холодным.

– Рядовой Лавров! – сделав три шага вперед и вытянувшись по стойке смирно, отчеканил парень.

– Вольно, рядовой Лавров, – улыбнулся старый полковник. – За битву на Калифорнии вас представили к Звезде героя. Вы приняли командование отделением когда погиб сержант, удержали стратегический плацдарм, давая остальным частям отступить и перегруппироваться. Благодаря вашей дерзкой контратаке, был захвачен прототип новейшего тяжелого танка. Ученые сейчас разбирают его по винтику, и вскоре мы будем знать как устроена эта жестянка и как с ней бороться. Спасибо сынок.

– Служу Красному поясу, – вновь вытягиваясь по стойке смирно, и поедая полковника глазами выкрикнул Лавр.

– Служи, парень, служи, – похлопал его по плечу полковник, – такие как ты, нам нужны. Звездуны наседают, нам все труднее их сдерживать. Но пока такие, как ты, на нашей стороне, им не победить. У тебя ведь еще два брата воюют?

– Уже нет, товарищ полковник, – в голосе парня проступила боль. – Они оба погибли на Малой Москве в битве за Ригу.

– Мне жаль, рядовой, в тот день погибло много хороших бойцов. Встаньте в строй.

Парень крутанулся на сто восемьдесят градусов через левое плечо и, чеканя шаг, вернулся к выстроившемуся посреди развалин города строю солдат. Хотя какой это строй? Одиннадцать человек. Все, кто уцелел из батальона Красных штыков.

– Что, Арсений, звезду отхватил? – раздался шепот слева.

– Пообещали, может, и дадут, если раньше не убьют.

– Сплюнь, дурак, – раздался звонкий голос справа.

Арсений скосил глаза, Ирма была признанным украшением батальона, красавица, которая заплетала свои длинные пепельные волосы в сложные прически, только чтобы не обрезать их и носить под тактическим шлемом.