Когда из магазина вышел мужчина с красными разбитыми кулаками, Бабс понял, что не ошибся. Эти двое решили прихлопнуть своих попутчиков и у них это получилось. Он пожалел, что в руках нет ведерка с попкорном в тот момент, когда мужчина решил уехать, бросив свою подругу в уборной.

«Все интереснее и интереснее! Значит, в их паре каждый за себя? – он тихонько хохотнул. – Да и девчонка, которая должна была быть в машине, помоложе той, другой. Зачем ему старая подружка, когда рядом есть молодняк?»

Бабс бы и дальше сидел и рассуждал о том, чему стал свидетелем, строил бы разные теории, но прогремел выстрел, и Бабс, вздрогнув, уставился на источник шума.

Женщина держала в руках пистолет и целилась в своего бывшего попутчика.

«У баб всегда припасен козырь. Интуиция не подвела».

Напрягшись, как сторожевая собака Бабс сжал в руке пистолет и пригнулся пониже. Не хотелось бы стать случайной жертвой в чужой перестрелке.

Стрельба была недолгой, мужчина уехал, а женщина, крича ему в след, выпалила все патроны.

«Вот он мой шанс! – хитро улыбнулся притаившийся Бабс и облизнул пересохшие губы. – Раз, два, три, четыре, пять, Бабс идет тебя искать! Кто не спрятался, я не виноват...»

***

Вести обмен Бабсу было не с кем, он довольно быстро устранил угрозу. И это его не расстроило. Зачем с кем-то меняться, если все можно забрать самому?

Пока девчонка, вытащенная из салона машины, не пришла в себя, он связал ее и посадил на пассажирское сидение своей колымаги. Попутчик, которым можно управлять и командовать – идеальный попутчик. А магазин подождет. Всегда можно вернуться и поживиться. А вот с заложницей нужно все сделать правильно. Если до убежища действительно оставалось совсем чуть-чуть, то девчонка, возможно, проснется уже там. Можно попытаться успеть подготовить декорации к ее пробуждению. Нельзя произвести первое впечатление дважды, а Бабсу очень хотелось разыграть все на высшем уровне. Она не знает, что произошло, а значит, можно выстроить историю так, как хочется только ему. Игра, которая должна была кончиться еще на парковке, стала лишь демо-версией полноценной веселой игры, в которую Бабс будет играть с упоением, приехав на место.

«Удача – распутная девка, – улыбнулся он, поглядывая на свой трофей, – просто мало кто об этом догадывается».

60(ПОСЛЕ) Вернувшийся

Машина моргнула фарами два раза и первые ворота раскрылись. Она проехала за ограждения, образующие буфер между лагерем и открытым миром, по которому в поисках еды бродят мертвые. Буфер быстро зачистили и открыли вторые ворота. Машина проехала на территорию лагеря и остановилась.

С территории к воротам стали подтягиваться люди. Возвращения продовольственной группы ждали все. Когда Макс и двое его напарников не вернулись вовремя, все сразу догадались – что-то пошло не так. Регламент общины никто без причины не нарушал. За этим могло последовать наказание, а в штрафники попадать никому не хотелось.

Марин сразу же поняла, что из всей группы вернулся именно он. На лице была кровь, под глазом синяк, а волосы взъерошены, но не узнать его она не могла. Двоих других в салоне автомобиля не было видно.

«Попали в передрягу», – покачала головой Марин, но не испытала особой грусти, потому что вернулся тот, за кого она больше всего переживала. Когда дверца машины открылась, Марин уже подбежала к капоту.

– Привет, – затравленным голосом произнес он.

Она подскочила и обняла его, не обращая внимания на кровь на одежде.

Несмотря на боль, Макс обнял ее в ответ.

– Зовите Мишу, – уже обращаясь к остальным, громко скомандовал он.

– Я уже отправила за ним, – самодовольно отчиталась Марин, – сразу, как только заметила машину. Ему как раз привезли новый аптечный чемоданчик. Думаю, он прибежит сюда сразу с ним.

Жизнь в общине давала свои преимущества. Если ты часть команды – можешь рассчитывать наподобие медицинской помощи, относительно безопасный ночлег и кое-какую еду.

Выпустив Макса из объятий, Марин отстранилась и окинула его оценивающим взглядом.

– Что произошло? Куда ты опять вляпался, а?

Он покачал головой и приложил руку к ребрам, которые возможно были сломаны.

– Ох, Марин, – протянул он, – когда я все расскажу, ты, вероятно, мне не поверишь.

***

Самыми живучими существами всегда считались тараканы, но в последние годы мало кто встречал хоть одного в своей квартире. Конечно, по некоторым параметрам человек им проигрывает: в отличие от таракана, способного продержаться без головы больше недели, он не проживет и минуты. Да и что говорить, ядерный взрыв на человеческих особях сказывается куда хуже, чем на кухонных прусаках. Но не только тараканы способны дать фору человеку в вопросах выживания. Взять хотя бы собак. Они имеют свойство зализывать раны и исцеляться с завидной скоростью. Но кое в чем люди все-таки превосходят всех остальных живых существ.

После всего, что с ним случилось, Макс понял: что-что, а приспосабливаться люди умеют, особенно если их хорошенько прижмет. Человек способен принять нормы, которые раньше казались ему дикими. Он может перевернуть все с ног на голову и сказать, что так и задумывалось с самого начала.

Макс был свидетелем того, как на костях рухнувшего единого и недолго процветавшего мира люди стали строить что-то новое, взяв за основу искореженные обломки. Да и могло ли быть иначе? То, что ушло в утиль, всегда заменяется чем-то новым. Оно может быть иным по виду и форме, и даже отличаться на ощупь, но суть любой человеческой общины всегда одинакова – кто-то в любом случае всплывает на поверхность, и это далеко не всегда кувшинка.

Никто в общине, в которую вернулся Макс, не знал, сколько подобных убежищ успело образоваться за этот весьма небольшой срок. Как много из них ввели свой миролюбивый или не очень устав? Какие из них стали островками надежды, а какие вынужденной тюрьмой?

Но такие общины были, в этом не сомневался никто из выживших, как и в том, что где-то бродят разрозненные группки, поставившие себе цель найти безопасное место. Когда впереди виднеется мерцание маяка, надежда дарует плывущему крылья. Со временем, люди стекутся почти к каждому из существующих убежищ, кто-то – чтобы стать его частью, а кто-то – чтобы перестроить все под себя. Когда Макс осознал это, в его сердце поселилась тревога. Она была плотно привязана к Марин, но не ограничивалась ею.

«Если кто-то попытается сломать то, что мы отстроили, вложив столько усилий, я сделаю все, чтобы этому помешать».

Когда обижают близких, рикошетит всегда в тебя, а Максу так надоело постоянно быть под обстрелом.

Эпилог (ДО)

Любовь…

На что мы способны ради нее? Мужчина, который вышел из кабинета, озираясь по сторонам, уже нашел ответ на этот вопрос. Он пытался сохранять хладнокровие, но все его тело била мелкая дрожь. Он ввел код, запер кабинет и спокойным шагом пошел по коридору. Никто ничего бы не заподозрил, ведь все было как обычно. Мужчина просто шел по коридору только был более скован, шея слега вжалась в плечи, а руки подрагивали, но после того, что с ним произошло, это не удивительно. Шаги его были такими громкими, что он едва уловимо морщился при каждом звуке, с которым его новые дорогие туфли касались пола. Это был не кафель, не паркет и не ламинат. Это было что-то новое, разработанное недавно и внедренное к ним для пробы. На этом полу нельзя было поскользнуться, даже когда на него было что-то пролито, на нем не оставалось царапин, и его легко было отмыть от любых загрязнений. Даже от крови. По большей части именно поэтому он и прижился. Всякое случается в лабораториях, а следов происшествия лучше не оставлять. Темные пятна и брызги плохо сказываются на настроении персонала.

Он уже дошел до развилки и повернул направо. Этот коридор был меньше предыдущего. Двери были кодовые, кроме одной.